– У меня сейчас складывается такое впечатление, по донесениям моих людей, что захоти мы уйти сейчас из Рогнара, как все крестьяне упадут к нам в ноги с просьбой, чтобы мы остались, опасаясь репрессией. Но при этом во время войны со Сверкающим эти самые крестьяне будут целиком на стороне Сверкающего. И ладно, если только морально.
– Мервин, я еще сам не разобрался здесь, но по моим впечатлениям, здесь сам черт ногу сломит. Здесь все ненавидят друг друга, все вместе ненавидят чужеземцев, но при этом каждая из групп по отдельности благодарна нам за присутствие.
– Поясни? – заинтересовался Мервин.
– Ну, вы сами сказали. Король и знать благодарны нам за то, что мы спасаем их от Сверкающего. Всем известно, как он обращается с плененной правящей верхушкой, но при этом они не любят нас за то, что мы не даем им свободно расправляться с холопами, как они говорят. Холопы нас не любят за то, что мы мешаем победить Сверкающему, при котором и им и купцам будет гораздо лучше, но они благодарны нам за то, что мы мешаем их господам измываться над ними.
– Об этом я и говорил.
– Вот именно. Вот у меня и возникает вопрос: “А стоит ли воевать со Сверкающим за тех негодяев, что находятся здесь у власти?”
– Ну ты спросил! Энинг, что с тобой? Вспомни о том, что делал Сверкающий в Европе. Он же ведь откровенно стремится стать повелителем мира. А это никому не принесет ничего хорошего.
– Мервин, об этом знаете вы, знаю я. Но я задал не свой вопрос. Об этом говорят все солдаты армии. Я же имею возможность слушать.
– Это серьезно. – Голос Мервина сразу стал мрачным. – Ладно, мы обсудим этот вопрос на высшем совете. Кстати, тебе привет от Аркадера.
– Спасибо. Ладно, до свидания, Мервин.
Мы находились в лагере уже два дня, потратив их на свое обустройство и знакомство с соседями. Не желая ссориться с необходимым союзником, на данном этапе операции временное командование всеми союзными силами осуществлял рогнарский генерал. Именно он отвечал за подготовку и взаимодействие войск. Мера эта была вынуждена, поскольку союзники находились все же на чужой территории. Правда они специально оговорили, что рогнарский генерал будет командовать только во время накопления сил, а потом, на совместном совещании, будет выбран единый командующий, который и возглавит всю операцию. И хотя у союзников не было никакой иллюзии относительно компетентности верховного командования Рогнара, с этим же временным назначением смирились как с необходимым злом. Просто понадеялись, что на данном этапе никакой дилетант особого вреда причинить не сможет, может затормозить подготовку, но не больше.
За те два дня, что я находился здесь, я уже многое успел услышать “лестного” от солдат о том генерале, что был назначен королем Рогнара. Однажды я его даже увидел. Он лихо скакал в нарядной одежде на коне, смотря на вновь прибывшие части. Грозный вид, щегольской наряд, боевой задор в глазах, все выдавало в нем опереточного героя, который больше привык сражаться с винной пробкой, чем с врагом. Зато он был личным другом и собутыльником короля, о чем я узнал позднее. Именно умение ловко подкинуть карту монарху, чтобы тот выиграл, и определило его назначение. Он сразу бросился отдавать приказы, не слушая никаких советов, вызвал хаос в войсках, перепутал все части, обругал всех бездельниками и тунеядцами, после чего уехал к себе в имение справлять свадьбу дочери. За полтора месяца его отсутствия офицерам организаторской службы Амстера, Китижа и Византии удалось навести порядок и запустить механизм прибытия новых частей с последующей их регистрацией. К нашему прибытию этот горе-командующий как раз и вернулся из своего имения и теперь все солдаты с тревогой ждали возобновления выходок этого командира. Все нервничали. Нервы у всех, от солдат, до офицеров, были напряжены.
– Ну и бардак! – Артер, выкроив свободную минуту, сидел у меня в палатке и пил вино. Я сидел рядом вместе с Готлибом. – У меня такое ощущение, что здесь никто не знает что надо делать и ничего не делает.
Это было видно. Я тоже заметил, что части союзников предпочитали тренироваться отдельно друг от друга: китижане отдельно, тевтоны отдельно, амстерцы тоже отдельно. Ни о каком взаимодействии в бою и речи не шло.
– Это пока организационные трудности, – объяснил Готлиб. – Так всегда бывает при коалиционной войне. Здесь самое трудное наладить взаимодействие союзников. Вот когда здесь соберутся все части, когда будет назначено настоящее командование, а не этот опереточный генерал, то тогда и будут решаться вопросы взаимодействия. А сейчас и без этого проблем хватает.
– Все равно я не понимаю! Ведь какие-то части уже прибыли! О чем думает этот… как его там…
– Ауредий Регоруйский, – напомнил я.
– Вот именно! О чем он там думает?
Готлиб пожал плечами.
– Не в моих правилах плохо отзываться о своих начальниках, но, по-моему, о чем думает этот надутый павлин не знает даже он сам. Сие есть главная загадка природы.
– Насколько я слышал, по последним слухам, он обдумывает подвиг, чтобы получить орден, – сообщил я. – Я слышал об это у росичей, когда ездил туда с сообщением от нашего полковника.
– Ну-ну, – недоверчиво протянул Артер. – А зачем тебя посылал полковник к росичам? Если не секрет, конечно.
– Не секрет. Кажется, наш полковник решил проявить инициативу и стал напрямую договариваться с командирами отрядов союзников о проведении совместных учений. Сначала хотя бы только с росичами.
– Вот это дело. – Готлиб одобрительно кивнул.
– Это-то дело, но мне нужно в город. Мы здесь уже три дня, а я так и не смог выбраться в Горогон. – Я мрачно посмотрел на вход своей палатки.
– Да зачем тебе в город? – изумился Артер. – Мне тоже хочется, но потерпи немного. Вот у нас тут все наладится, тогда полковник и разрешит уходить.
Я только головой покачал. Вот ведь ситуация! Как просто было раньше! Придется, наверное, все-таки отпрашиваться у Герхардта. Пусть он пошлет меня с каким-нибудь поручением в город. Точно, это идея.
На следующее утро я уже направлялся к воротам Горогона. Поскольку до города было недалеко, а сам город был не очень велик, то я решил пройтись пешком. Конь в городе мог только помешать мне. Как я и предвидел, город мало отличался от тех, что я видел на острове у Мастера. Небольшой городок, широкие чистые улицы. И, как обычно, много народа. На меня не обращали внимания, и я свободно мог гулять по городу. Желая узнать более подробно о том, что думают люди об этой войне, я направился на рынок и там медленно ходил, больше слушая, чем выбирая товар. Изредка я покупал разную мелочь. Но здесь меня ждало разочарование. Я понял, что выбрал не самый удачный способ узнать настроение людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
– Мервин, я еще сам не разобрался здесь, но по моим впечатлениям, здесь сам черт ногу сломит. Здесь все ненавидят друг друга, все вместе ненавидят чужеземцев, но при этом каждая из групп по отдельности благодарна нам за присутствие.
– Поясни? – заинтересовался Мервин.
– Ну, вы сами сказали. Король и знать благодарны нам за то, что мы спасаем их от Сверкающего. Всем известно, как он обращается с плененной правящей верхушкой, но при этом они не любят нас за то, что мы не даем им свободно расправляться с холопами, как они говорят. Холопы нас не любят за то, что мы мешаем победить Сверкающему, при котором и им и купцам будет гораздо лучше, но они благодарны нам за то, что мы мешаем их господам измываться над ними.
– Об этом я и говорил.
– Вот именно. Вот у меня и возникает вопрос: “А стоит ли воевать со Сверкающим за тех негодяев, что находятся здесь у власти?”
– Ну ты спросил! Энинг, что с тобой? Вспомни о том, что делал Сверкающий в Европе. Он же ведь откровенно стремится стать повелителем мира. А это никому не принесет ничего хорошего.
– Мервин, об этом знаете вы, знаю я. Но я задал не свой вопрос. Об этом говорят все солдаты армии. Я же имею возможность слушать.
– Это серьезно. – Голос Мервина сразу стал мрачным. – Ладно, мы обсудим этот вопрос на высшем совете. Кстати, тебе привет от Аркадера.
– Спасибо. Ладно, до свидания, Мервин.
Мы находились в лагере уже два дня, потратив их на свое обустройство и знакомство с соседями. Не желая ссориться с необходимым союзником, на данном этапе операции временное командование всеми союзными силами осуществлял рогнарский генерал. Именно он отвечал за подготовку и взаимодействие войск. Мера эта была вынуждена, поскольку союзники находились все же на чужой территории. Правда они специально оговорили, что рогнарский генерал будет командовать только во время накопления сил, а потом, на совместном совещании, будет выбран единый командующий, который и возглавит всю операцию. И хотя у союзников не было никакой иллюзии относительно компетентности верховного командования Рогнара, с этим же временным назначением смирились как с необходимым злом. Просто понадеялись, что на данном этапе никакой дилетант особого вреда причинить не сможет, может затормозить подготовку, но не больше.
За те два дня, что я находился здесь, я уже многое успел услышать “лестного” от солдат о том генерале, что был назначен королем Рогнара. Однажды я его даже увидел. Он лихо скакал в нарядной одежде на коне, смотря на вновь прибывшие части. Грозный вид, щегольской наряд, боевой задор в глазах, все выдавало в нем опереточного героя, который больше привык сражаться с винной пробкой, чем с врагом. Зато он был личным другом и собутыльником короля, о чем я узнал позднее. Именно умение ловко подкинуть карту монарху, чтобы тот выиграл, и определило его назначение. Он сразу бросился отдавать приказы, не слушая никаких советов, вызвал хаос в войсках, перепутал все части, обругал всех бездельниками и тунеядцами, после чего уехал к себе в имение справлять свадьбу дочери. За полтора месяца его отсутствия офицерам организаторской службы Амстера, Китижа и Византии удалось навести порядок и запустить механизм прибытия новых частей с последующей их регистрацией. К нашему прибытию этот горе-командующий как раз и вернулся из своего имения и теперь все солдаты с тревогой ждали возобновления выходок этого командира. Все нервничали. Нервы у всех, от солдат, до офицеров, были напряжены.
– Ну и бардак! – Артер, выкроив свободную минуту, сидел у меня в палатке и пил вино. Я сидел рядом вместе с Готлибом. – У меня такое ощущение, что здесь никто не знает что надо делать и ничего не делает.
Это было видно. Я тоже заметил, что части союзников предпочитали тренироваться отдельно друг от друга: китижане отдельно, тевтоны отдельно, амстерцы тоже отдельно. Ни о каком взаимодействии в бою и речи не шло.
– Это пока организационные трудности, – объяснил Готлиб. – Так всегда бывает при коалиционной войне. Здесь самое трудное наладить взаимодействие союзников. Вот когда здесь соберутся все части, когда будет назначено настоящее командование, а не этот опереточный генерал, то тогда и будут решаться вопросы взаимодействия. А сейчас и без этого проблем хватает.
– Все равно я не понимаю! Ведь какие-то части уже прибыли! О чем думает этот… как его там…
– Ауредий Регоруйский, – напомнил я.
– Вот именно! О чем он там думает?
Готлиб пожал плечами.
– Не в моих правилах плохо отзываться о своих начальниках, но, по-моему, о чем думает этот надутый павлин не знает даже он сам. Сие есть главная загадка природы.
– Насколько я слышал, по последним слухам, он обдумывает подвиг, чтобы получить орден, – сообщил я. – Я слышал об это у росичей, когда ездил туда с сообщением от нашего полковника.
– Ну-ну, – недоверчиво протянул Артер. – А зачем тебя посылал полковник к росичам? Если не секрет, конечно.
– Не секрет. Кажется, наш полковник решил проявить инициативу и стал напрямую договариваться с командирами отрядов союзников о проведении совместных учений. Сначала хотя бы только с росичами.
– Вот это дело. – Готлиб одобрительно кивнул.
– Это-то дело, но мне нужно в город. Мы здесь уже три дня, а я так и не смог выбраться в Горогон. – Я мрачно посмотрел на вход своей палатки.
– Да зачем тебе в город? – изумился Артер. – Мне тоже хочется, но потерпи немного. Вот у нас тут все наладится, тогда полковник и разрешит уходить.
Я только головой покачал. Вот ведь ситуация! Как просто было раньше! Придется, наверное, все-таки отпрашиваться у Герхардта. Пусть он пошлет меня с каким-нибудь поручением в город. Точно, это идея.
На следующее утро я уже направлялся к воротам Горогона. Поскольку до города было недалеко, а сам город был не очень велик, то я решил пройтись пешком. Конь в городе мог только помешать мне. Как я и предвидел, город мало отличался от тех, что я видел на острове у Мастера. Небольшой городок, широкие чистые улицы. И, как обычно, много народа. На меня не обращали внимания, и я свободно мог гулять по городу. Желая узнать более подробно о том, что думают люди об этой войне, я направился на рынок и там медленно ходил, больше слушая, чем выбирая товар. Изредка я покупал разную мелочь. Но здесь меня ждало разочарование. Я понял, что выбрал не самый удачный способ узнать настроение людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200