— Подумайте и вспомните поточнее.
— Двое.
— На каком расстоянии от острова прошла лодка?
— Из Озерска на Ольховое идут по прямой. Около километра от острова.
— Точно, — подтвердил Малиновский.
Шугалий задумчиво посмотрел на него.
— Вот что, Богдан, — предложил он, — заводите мотор и проедьте мимо острова на Ольховое. Так, будто едете из Озерска. А мы посмотрим отсюда.
— Сегодня видно лучше.
— Сделаем поправку на видимость.
Малиновский развернул лодку, дал полный ход, и она словно встала на дыбы. Действительно, у Завгороднего была хорошая лодка, да и мотор после ремонта работал безотказно. Олекса еще вчера передал ключ Малиновскому, намекнув, что у него свободный день, — Нина собиралась с родителями на чьи-то именины, но Шугалий вежливо отказал ему. Мол, пусть лучше помогает тетке по хозяйству.
Лодка стала уже точечкой на горизонте — Малиновский гнал ее теперь в Ольховое. Постепенно лодка увеличивалась, и на чистом небе четко вырисовывались ее очертания.
— Смотрите, видно, что в лодке только один человек! — Маковей прикрыл глаза ладонью, внимательно вглядываясь в даль.
— Верно, — согласился Шугалий, — теперь видно.
— Я даже увидел тогда — в их лодке был велосипед.
— Да ну?.. — не поверил Шугалий.
— Точно говорю: что-то блестело на солнце. Присмотрелся — на носу велосипед.
— Конечно, будет блестеть — много никелированных деталей.
— Я еще подумал: зачем везти велосипед через озеро?
— Всякие бывают прихоти у людей… Но как же он мог блестеть, когда была буря?
— Ветер гнал волну, но не дождило. С утра было холодно. И потом, до середины дня, пока не нагнало туч. А дождь пошел уже вечером, когда ветер утих.
— Во что были одеты люди в лодке?
— Разве можно было разглядеть?
— К сожалению, нельзя, — вздохнул Шугалий. — Я думал, что они шли ближе к острову.
— Приблизительно на таком же расстоянии, как сейчас Малиновский.
Шугалий подумал, что из лодки тоже не могли не заметить людей на берегу. Следовательно, преступник подождал, пока лодка отдалится от острова, и лишь тогда ударил Завгороднего. Километрах в двух отсюда, потом течением утопленника снесло южнее.
Но велосипед? Почему в лодке был велосипед?
Олекса Завгородний ездит на велосипеде, значит, это велосипед Андрия Михайловича.
— В то утро не видели других лодок на озере? — спросил капитан.
Маковей немного заколебался.
— Кажется, была еще одна. Но не могу утверждать — пятнышко какое-то, может чайка. Да и отлучался я в шалаш.
— А куда это пятнышко двигалось — в Озерск или в Ольховое?
Володя подумал и пожал плечами.
— Вот чего не могу, того не могу сказать…
— Спасибо, товарищ Маковей, вы очень помогли нам.
— Что видел, то видел…
Малиновский уже подруливал к берегу, и на песок накатывались поднятые моторкой волны. Шугалий пропустил вперед Володю, не замочив ног, прыгнул на нос, приказал лейтенанту:
— В Ольховое.
Не доезжая до села, капитан велел выключить мотор. Малиновский сел на весла, и они долго шныряли по прибрежным камышам, — Шугалий надеялся найти место, где преступник переворачивал лодку. Должен был сделать это подальше от людских глаз, в камышах, и не мог не вытоптать их. Однако поиски так ничего и не дали, и к полудню капитан сдался.
— Обедать, — приказал он. — Кажется, Богдан, вы говорили, что тут есть чайная?
— Хуже чем районная.
— Гуляшом накормят?
— Яичница всегда есть.
— Я согласен на яичницу, — облизнулся Володя. — И на кусок жареной рыбы.
— Может, еще и на сто граммов? — ехидно спросил Малиновский.
Маковей бросил на него подозрительный взгляд и не попался на удочку.
— Нет, — гордо отказался он, — мы с товарищем капитаном при исполнении служебных обязанностей.
— Так я тебе и налил бы… — пошел на попятный Малиновский.
Лейтенант напрасно хулил сельскую чайную. В ней нашлись и рыба, и ветчина, и вареные яйца, был даже горячий борщ и отбивные с зеленым горошком — настоящие отбивные, занимавшие почти всю тарелку, и поэтому буфетчица положила гарнир уже сверху, тоже не жалея ни горошка, ни жареной картошки.
Володя раскраснелся, но съел все до конца, до последней горошины, и Шугалий, осиливший едва ли половину сельской порции, проникся к нему еще большим уважением: это ж надо так — через живот позвоночник прощупывается, а отбивной как не бывало!..
Пообедав, Шугалий попросил Малиновского показать дом Кузя. Он стоял на центральной улице, а вокруг росли вишни.
Через дорогу — нарядный домик; вдояь забора из жердей сплошь росли подсолнухи, длинная ровная шеренга подсолнухов, свесивших желтые головы на улицу и рассматривавших прохожих.
Шугалий вынул красную записную книжку, полистал странички.
— Усадьба Лопатинского? — спросил лейтенанта.
— Да.
— Зайдем.
Лопатинского не было дома, но старенькая бабушка объяснила, что найти его можно в колхозной мастерской, она вышла к подсолнухам и даже показала, как пройти к мастерской напрямик, огородами: совсем рядом видна была почерневшая тесовая крыша.
Маковей оказался деликатным человеком, понял, что может помешать чекистам, и попросил разрешения побыть возле моторки. Шугалий только похлопал его по плечу, и Володя поплелся к озеру с твердым намерением поспать где-нибудь в тенечке.
Лопатинского долго искать не пришлось: ремонтировал задний мост «ЗИЛа» прямо возле эстакады, куда загнали машину. Он уже знал лейтенанта, с достоинством и тщательно вытер руки ветошью, с любопытством посмотрел на Шугалия и, узнав, кто хочет поговорить с ним, рассудительно произнес:
— Почему ж не поговорить? Можно и поговорить, ежели нужно… Чем сможем, тем и поможем.
Они сидели возле железной бочки с ржавой водой, где плавали окурки. Шугалий угостил Лопатинского сигаретой с фильтром, тот аккуратно взял ее черными от машинного масла пальцами, глубоко затянулся и откинулся на спинку скамейки, сбитой из необструганных досок, почерневших от времени. Вообще все тут казалось Шугалию темным: и затоптанная тракторными гусеницами трава, и черные деревянные стены мастерской, даже синий комбинезон Лопатинского замаслился до черноты. Только белела сигарета в темных пальцах, и были удивительно белыми ровные зубы Лопатинского; он улыбался, и капитану было приятно смотреть на него: открытый взгляд, умные глаза и доброжелательная улыбка. Молчит, ожидая вопросов, небось знает себе цену, ведет себя с достоинством, нет в нем суетливости и угодливости, которые выдают людей с мелковатой душой или не совсем чистой совестью.
Шугалий решил начать откровенный разговор, без намеков и умолчаний. Ему уже не раз приходилось встречаться с людьми этого типа, знал, что на них можно положиться, даже доверить тайну, и они часто помогали капитану. К сожалению, подумал Шугалий, ему приходится иметь дело, главным образом, с отбросами человеческого рода, но что поделаешь — такая уж у него профессия, кто-то ведь должен исполнять и эти обязанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32