Чуть поменяли курс, начали легкое снижение, скорость немного увеличилась. Корсар шел на перехват, ориентируясь на заданное меткой направление, и напряженно вглядывался вперед. Где же они? Что за невидимки? На запрос «свой-чужой» не отвечают, локатор их ловит с трудом. Помехи, что ли, ставят?
И в этот миг он их увидел, увидел сам, без помощи оптики и электроники. Ярко светила луна. Внизу, рукой подать, как-то призрачно лохматилась сплошная облачная равнина, и над ней в этом серебристом полуреальном свете совершенно беззвучно скользили два черных треугольно-зубчатых силуэта, срезая клубящиеся серые шпили и ныряя время от времени в плотные слои облаков. Самолеты были на удивление плоскими, похожими на диковинные великанские бумеранги.
Корсар замер. Он не заметил, что задал нашлемным прицелом точную наводку, и теперь вокруг прицельной метки появился значок готовности ракет к пуску. Кажется, он даже забыл дышать, боясь спугнуть видение. Внутри у него все дрожало. Удача! Какая удача! Вот оно! Он дернулся, словно от легкого удара током. Вперед! Один взгляд на приборную панель – и под аккомпанемент звуковых сигналов, сопровождающих захват цели, он с излишним усилием вдавил кнопку пуска. Дальнейшее на ближайшие несколько секунд от него уже не зависело.
Пусковая кнопка была нажата только раз, и хвостатый огненный шар ушел вперед без пары. Ракета, развивающая скорость в четыре скорости звука, могла перехватить даже идущий в лоб «Сайдуиндер» – противнику было не уйти. Корсар заворожено наблюдал, как стремительно уменьшается, приближаясь к цели, бело-желтая звезда. Только сейчас до него по-настоящему дошло, как велики вражеские машины. «Такую, поди, одной ракетой и не завалишь!» Тем временем дистанция до противника еще немного сократилась, и автоматика сменила приоритетный тип оружия на ракеты ближнего боя. Корсар еще раз нажал на кнопку пуска, истребитель снова вздрогнул, и вслед за правым поддвигательным опустел и внутренний левый подкрыльевой пилон.
Бомбардировщики В-2 шли уступом, и в этот миг над ближним из них сверкнуло пламя. Бесконтактный лазерный взрыватель подорвал боевую часть ракеты над самым центром «летающего крыла», точно выдержав оптимальное расстояние до цели. Брошенное вперед взрывом, расширяющееся кольцо из тяжелых стержней вгрызлось в черную радиопоглощающую обшивку прямо за кабиной, перерубая все на своем пути.
В-2 содрогнулся от удара, качнулся, как-то неуверенно попытался выровняться, его быстродействующие процессоры принялись лихорадочно выстраивать новые управляющие связи в обход разрушенных волоконно-оптических каналов, но этого было уже недостаточно. Ориентируясь на вспышку, вторая ракета влетела в середину только что полученной бомбардировщиком тяжелой раны. Сработал контактный взрыватель, и ударная волна со скоростью несколько километров в секунду ворвалась в кабину, вскрыв ее, словно консервную банку.
Корсар с восторгом наблюдал, как брызнули во все стороны тысячи обломков и поверженный В-2 вдруг резко задрал нос, вставая на дыбы, потом опрокинулся на крыло, дважды плавно перевернулся и, продолжая кувыркаться, как гигантский гонимый ураганом лист, канул в облачное покрывало.
«В яблочко! – Корсару захотелось смеяться и кричать о своей удаче всему свету. – Танцуем танго!» Лихо присвистнув от избытка чувств, он вздернул истребитель, переложил его с боку на бок и бросил вниз следом за оставшимся бомбардировщиком. Второй В-2 скользил в сторону, но шансов спастись у него было столько же, сколько у Андрея сделаться чемпионом мира по бобслею. Наверное, сейчас очень страшно было тем, кто сидел за штурвалами крадущегося в ночи «невидимки», груженного тоннами «умной» смерти. Но жалеть этих профессиональных убийц не стоило. Тем более что они еще пытались сопротивляться. Навстречу Корсару сверкнул ярчайший сварочный блеск.
Он слышал о таких штучках. Этому оборонительному лазеру кишка тонка оттяпать у самолета крыло или хвост, но вполне по силам сжечь чувствительные элементы оптических головок самонаведения или сетчатку глаз вражеского пилота. Глаз… Вдруг ему отчетливо вспомнилось, как хлестнула тогда по лицу багровая тьма, и его немного запоздало пробило ознобом. Ах, гады! Корсар переключился на стрельбу из пушки и легко качнул свой СУ-37 из стороны в сторону, осторожно заглядывая через борта кабины. Мелькнули острые кончики крыльев бомбардировщика, выдавая его местонахождение. Он был очень близко, этот огрызающийся В-2, в каких-то ста пятидесяти метрах, и продолжал приближаться.
Пора! Корсар одним рывком положил истребитель на бок, одновременно опуская нос. Справа, рукой подать, встала матово-черная бугристая плоскость, ограниченная резкими прямыми линиями. Корсар прицелился взглядом, истребитель под ним чуть шевельнулся, коротко задрожал, будто от нетерпения, и погас злой глаз. «Вот так-то!» – процедил сквозь зубы Корсар и снова утопил гашетку в рукоять. Опять задрожавшую кабину тронуло справа сзади оранжевым отблеском дульного пламени, опять мелькнула трассирующая струя очереди, и бомбардировщик словно рвануло наискось гигантской когтистой лапой.
«Это мое небо!» – шептал летчик и бил В-2 длинными 30-миллиметровыми очередями. Промахнуться было невозможно. Трассеры впивались в темную тушу, искристо сверкали маленькие взрывы, летели в стороны какие-то ошметки, и он чувствовал, что делает то, что должен делать. Наверное, в этот миг он был по-настоящему счастлив.
Бомбардировщик еще летел, вытягивая за собой густой угольный шлейф, но на самом деле он был мертв. Уже после второй очереди из него метнулись вверх на косых огненных струях два продолговатых предмета – это катапультировался перетрусивший экипаж. Без него «невидимка» действительно стал «призраком». Корсар дал последнюю злую очередь по его двигателям и повернул, зацепив взглядом, уже вдалеке, бледные зонтики парашютов. Их разнесло метров на пятьдесят, и он не отказал себе в удовольствии с шумом и грохотом промчаться «на ноже» между ними. А пусть знают! Но тратить снаряды он больше не собирался.
* * *
Пора было подумать о другом. Корсар снова включил радар. О, как славно! До трех «бандитов», как любят говорить янки, все еще километров сто пятьдесят. Ничего удивительного. Он ведь и сам не стоял на месте. С моря летели еще две пары. Двести сорок километров. Это уж точно «томкэты». Плевать, им еще через Албанию идти, обходить вряд ли будут. Сморкались они на международные нормы. Эх, мало все-таки пространства для маневра. Но это ничего, зато в воздухе сегодня на удивление вольготно. Что такое восемь самолетов, считая его самого и не считая АВАКСа, если только американцы нагнали сюда, по разведданным, одной тактической авиации до четырех авиакрыльев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
И в этот миг он их увидел, увидел сам, без помощи оптики и электроники. Ярко светила луна. Внизу, рукой подать, как-то призрачно лохматилась сплошная облачная равнина, и над ней в этом серебристом полуреальном свете совершенно беззвучно скользили два черных треугольно-зубчатых силуэта, срезая клубящиеся серые шпили и ныряя время от времени в плотные слои облаков. Самолеты были на удивление плоскими, похожими на диковинные великанские бумеранги.
Корсар замер. Он не заметил, что задал нашлемным прицелом точную наводку, и теперь вокруг прицельной метки появился значок готовности ракет к пуску. Кажется, он даже забыл дышать, боясь спугнуть видение. Внутри у него все дрожало. Удача! Какая удача! Вот оно! Он дернулся, словно от легкого удара током. Вперед! Один взгляд на приборную панель – и под аккомпанемент звуковых сигналов, сопровождающих захват цели, он с излишним усилием вдавил кнопку пуска. Дальнейшее на ближайшие несколько секунд от него уже не зависело.
Пусковая кнопка была нажата только раз, и хвостатый огненный шар ушел вперед без пары. Ракета, развивающая скорость в четыре скорости звука, могла перехватить даже идущий в лоб «Сайдуиндер» – противнику было не уйти. Корсар заворожено наблюдал, как стремительно уменьшается, приближаясь к цели, бело-желтая звезда. Только сейчас до него по-настоящему дошло, как велики вражеские машины. «Такую, поди, одной ракетой и не завалишь!» Тем временем дистанция до противника еще немного сократилась, и автоматика сменила приоритетный тип оружия на ракеты ближнего боя. Корсар еще раз нажал на кнопку пуска, истребитель снова вздрогнул, и вслед за правым поддвигательным опустел и внутренний левый подкрыльевой пилон.
Бомбардировщики В-2 шли уступом, и в этот миг над ближним из них сверкнуло пламя. Бесконтактный лазерный взрыватель подорвал боевую часть ракеты над самым центром «летающего крыла», точно выдержав оптимальное расстояние до цели. Брошенное вперед взрывом, расширяющееся кольцо из тяжелых стержней вгрызлось в черную радиопоглощающую обшивку прямо за кабиной, перерубая все на своем пути.
В-2 содрогнулся от удара, качнулся, как-то неуверенно попытался выровняться, его быстродействующие процессоры принялись лихорадочно выстраивать новые управляющие связи в обход разрушенных волоконно-оптических каналов, но этого было уже недостаточно. Ориентируясь на вспышку, вторая ракета влетела в середину только что полученной бомбардировщиком тяжелой раны. Сработал контактный взрыватель, и ударная волна со скоростью несколько километров в секунду ворвалась в кабину, вскрыв ее, словно консервную банку.
Корсар с восторгом наблюдал, как брызнули во все стороны тысячи обломков и поверженный В-2 вдруг резко задрал нос, вставая на дыбы, потом опрокинулся на крыло, дважды плавно перевернулся и, продолжая кувыркаться, как гигантский гонимый ураганом лист, канул в облачное покрывало.
«В яблочко! – Корсару захотелось смеяться и кричать о своей удаче всему свету. – Танцуем танго!» Лихо присвистнув от избытка чувств, он вздернул истребитель, переложил его с боку на бок и бросил вниз следом за оставшимся бомбардировщиком. Второй В-2 скользил в сторону, но шансов спастись у него было столько же, сколько у Андрея сделаться чемпионом мира по бобслею. Наверное, сейчас очень страшно было тем, кто сидел за штурвалами крадущегося в ночи «невидимки», груженного тоннами «умной» смерти. Но жалеть этих профессиональных убийц не стоило. Тем более что они еще пытались сопротивляться. Навстречу Корсару сверкнул ярчайший сварочный блеск.
Он слышал о таких штучках. Этому оборонительному лазеру кишка тонка оттяпать у самолета крыло или хвост, но вполне по силам сжечь чувствительные элементы оптических головок самонаведения или сетчатку глаз вражеского пилота. Глаз… Вдруг ему отчетливо вспомнилось, как хлестнула тогда по лицу багровая тьма, и его немного запоздало пробило ознобом. Ах, гады! Корсар переключился на стрельбу из пушки и легко качнул свой СУ-37 из стороны в сторону, осторожно заглядывая через борта кабины. Мелькнули острые кончики крыльев бомбардировщика, выдавая его местонахождение. Он был очень близко, этот огрызающийся В-2, в каких-то ста пятидесяти метрах, и продолжал приближаться.
Пора! Корсар одним рывком положил истребитель на бок, одновременно опуская нос. Справа, рукой подать, встала матово-черная бугристая плоскость, ограниченная резкими прямыми линиями. Корсар прицелился взглядом, истребитель под ним чуть шевельнулся, коротко задрожал, будто от нетерпения, и погас злой глаз. «Вот так-то!» – процедил сквозь зубы Корсар и снова утопил гашетку в рукоять. Опять задрожавшую кабину тронуло справа сзади оранжевым отблеском дульного пламени, опять мелькнула трассирующая струя очереди, и бомбардировщик словно рвануло наискось гигантской когтистой лапой.
«Это мое небо!» – шептал летчик и бил В-2 длинными 30-миллиметровыми очередями. Промахнуться было невозможно. Трассеры впивались в темную тушу, искристо сверкали маленькие взрывы, летели в стороны какие-то ошметки, и он чувствовал, что делает то, что должен делать. Наверное, в этот миг он был по-настоящему счастлив.
Бомбардировщик еще летел, вытягивая за собой густой угольный шлейф, но на самом деле он был мертв. Уже после второй очереди из него метнулись вверх на косых огненных струях два продолговатых предмета – это катапультировался перетрусивший экипаж. Без него «невидимка» действительно стал «призраком». Корсар дал последнюю злую очередь по его двигателям и повернул, зацепив взглядом, уже вдалеке, бледные зонтики парашютов. Их разнесло метров на пятьдесят, и он не отказал себе в удовольствии с шумом и грохотом промчаться «на ноже» между ними. А пусть знают! Но тратить снаряды он больше не собирался.
* * *
Пора было подумать о другом. Корсар снова включил радар. О, как славно! До трех «бандитов», как любят говорить янки, все еще километров сто пятьдесят. Ничего удивительного. Он ведь и сам не стоял на месте. С моря летели еще две пары. Двести сорок километров. Это уж точно «томкэты». Плевать, им еще через Албанию идти, обходить вряд ли будут. Сморкались они на международные нормы. Эх, мало все-таки пространства для маневра. Но это ничего, зато в воздухе сегодня на удивление вольготно. Что такое восемь самолетов, считая его самого и не считая АВАКСа, если только американцы нагнали сюда, по разведданным, одной тактической авиации до четырех авиакрыльев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124