За те несколько недель, что она провела здесь, ей осточертел и сам дом, и описание его художественных достоинств, которым пичкал ее мистер Уолш. Еще слава Богу, что от Валерии не требовалось поддерживать чистоту в этом доме. По утрам четыре раза в неделю приходила миссис Роберте из ближайшей деревни, которая готовила обед и убирала комнаты. Поскольку Валерия мало продвинулась в изучении английского языка, миссис Роберте ограничивалась кратким «Good morning, madam» и принималась за работу, но Валерия безошибочно чувствовала, что миссис Роберте не одобряет блажь своего хозяина, который зачем-то привез из России красивую, но ни к чему не годную молодую особу. Миссис Роберте или сам мистер Уолш привозили из супермаркета продукты, и по вечерам, когда мистер Уолш возвращался домой, само собой предполагалось, что Валерия приготовит ужин и накроет на стол.
Готовить было несложно — достаточно сунуть полуфабрикаты в микроволновую печь, поджарить хлеб в тостере, сварить кофе в кофеварке, но само сознание того, что она оказалась в ненавистной для себя роли обслуживающего персонала, невероятно раздражало Валерию.
Она тоскливо поглядела сквозь стеклянную дверь гостиной в сад. Мистер Уолш очень гордился тем, что сад заложен еще в восемнадцатом веке и являет собой прекрасный образец садово-парковой архитектуры. Поначалу Лера тоже была восхищена садом, который своими размерами превосходил подсолнечное поле в Пятихатках. Но, к сожалению, погода стояла ветреная и дождливая, листья с деревьев почти облетели, а вечнозеленые кустарники казались мрачными и угрюмыми. Сегодня опять моросило, и даже в удовольствии погулять по дорожкам парка ей было отказано.
Валерия уныло перебирала в уме события последних месяцев. Поездка в Англию казалась такой многообещающей, а мистер Уолш таким внимательным. Он помог ей получить гостевую визу, намекал на возможный брак… Однако еще в Петербурге между ними произошел первый конфликт.
Приняв окончательное решение уйти от Вадима и вообще покинуть Россию, Валерия стала подсчитывать свои финансы. Оказалось не так мало, но и не так много. Тридцать две тысячи за дом, еще две-три, ну максимум четыре удастся выручить, продав все, что можно. Валерия понимала, что вещи, которые новыми стоили дорого, придется отдавать за бесценок, тем более что времени на поиск выгодных покупателей нет. «Жаль, мини-коптильню так и не забрали у стариканов», — думала она.
Она, конечно, рассчитывала на Уолша, но все-таки хотелось иметь кое-что про запас, вдруг все его обещания окажутся липой. Хорошо бы взять что-то еще… Небольшое, но ценное… Валерия уже знала, что золото провезти через границу не так просто, если найдут, конфискуют без разговоров. Она снова вспомнила мини-коптильню, затем ее мысли перекинулись на квартиру Вороновых-старших. «А ведь там много всяких ценных вещей, — думала она. — Но громадные, как их вывезешь…» Она имела в виду прежде всего приглянувшийся ей старинный буфет. И тут ее осенило. Картина. Ну конечно! Она небольшая, ее можно вынуть из рамы и везти просто в рулоне. «Сэмюел предлагал за нее несколько тысяч фунтов, в долларах это почти в два раза больше, — думала Валерия. — Но на самом деле ее стоимость наверняка гораздо больше, иначе он не стал бы так ее домогаться. Но мне-то он даст за нее настоящую цену…»
Угрызения совести не мучили Леру Воронову, в девичестве Бабенко. Она вовсе не считала то, что собиралась сделать, воровством и даже оскорбилась бы если бы кто-то назвал ее воровкой. Ведь она оставляет Вадиму все: мебель, кухонные принадлежности, мини-коптильню, наконец. И вообще, после всего, что он сделал…
Валерия прекрасно знала, что ключи от дома лежат в сером пиджаке, и вот, когда он в очередной раз, ничего не сказав, исчез на несколько дней, она решилась. Предварительно позвонила в квартиру Вороновых-старших, хотя знала, что стариканы сидят у себя в Комарове. Затем взяла такси и через двадцать минут была уже на Третьей линии. Лера не стала отпускать тачку, не хотелось снова голосовать уже с картиной в руках.
Она пробыла в квартире минут пять, не больше. Когда, сняв со стены «Женщину с петухом» и завернув ее в заранее приготовленную простыню, она открыла замки, чтобы выйти, раздался телефонный звонок. Лера машинально подняла трубку и в тот же миг поняла, что не стоило этого делать. Однако это оказалась ложная тревога. Женский голос спрашивал Вадима. Валерия сразу же узнала его — это его дурочка, с дня рождения которой все и началось. Снова с ней снюхался, поняла Валерия и даже обрадовалась, что эта его краля попала на нее. Пусть не думает, что у них все так плохо.
— Его нет дома, и он будет не скоро. Ему что-то передать? — спросила Валерия голосом жены, которая недовольна, когда ее мужу звонят женщины.
В трубке пролепетали что-то неопределенное, и разговор прекратился.
«Пусть теперь объясняет ей, что я оказалась здесь случайно», — внутренне рассмеялась Валерия и открыла дверь.
Однако, когда она доставила «Женщину с петухом» в «Европу», мистер Уолш отреагировал совершенно не так, как ожидала Лера. Он не только не обрадовался, а очень рассердился. Он попросил Валерию немедленно отнести картину назад, а когда она попыталась убедить его взять картину в Англию, объяснил:
— В Англии доброе имя фирмы значит очень многое. Если разнесется слух, что я имею отношение к краже ценностей, никто не захочет иметь со мной дел. Понимаешь? Да, картина мне нравится, и, я уверен, ее можно продать с большой выгодой, возможно с очень большой, но я не хотел бы, чтобы эта сделка стала последней.
Уолш потребовал, чтобы картина немедленно покинула его номер. Пришлось подчиниться. Однако, вместо того чтобы отвезти ее назад на Васильевский, Валерия привезла картину к себе на «Горьковскую».
Она прислонила раму к стене и всмотрелась в лицо женщины, державшей на руках петуха. Ей показалось, что та смотрит на нее с беспомощным укором. Валерии стало не по себе, и она перевернула картину лицом к стене. «И что они в ней нашли?» — подумала она.
Однако Сэмюел рассчитывал получить за нее раза в три больше, чем предлагал Вороновым. Значит, баксов тысяч тридцать-сорок. Больше, чем стоил особняк. «Мерзкие жмоты, — подумала Валерия про стариков. — Ну что им стоило отдать ее… А у нас был бы дом… Так им и надо!»
Она твердо решила картину не отдавать и припрятать где-нибудь до лучших времен. В конце концов, как говорил Сэмюел, искусство — одно из самых надежных помещений денег.
Валерия снова взглянула на мокрый сад за стеклом. Хоть бы в город выбраться. Но именно в город, а не в городишко, где хоть и есть какая-нибудь церковь тринадцатого века, но со скуки сдохнуть можно.
Правда, поначалу все шло неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Готовить было несложно — достаточно сунуть полуфабрикаты в микроволновую печь, поджарить хлеб в тостере, сварить кофе в кофеварке, но само сознание того, что она оказалась в ненавистной для себя роли обслуживающего персонала, невероятно раздражало Валерию.
Она тоскливо поглядела сквозь стеклянную дверь гостиной в сад. Мистер Уолш очень гордился тем, что сад заложен еще в восемнадцатом веке и являет собой прекрасный образец садово-парковой архитектуры. Поначалу Лера тоже была восхищена садом, который своими размерами превосходил подсолнечное поле в Пятихатках. Но, к сожалению, погода стояла ветреная и дождливая, листья с деревьев почти облетели, а вечнозеленые кустарники казались мрачными и угрюмыми. Сегодня опять моросило, и даже в удовольствии погулять по дорожкам парка ей было отказано.
Валерия уныло перебирала в уме события последних месяцев. Поездка в Англию казалась такой многообещающей, а мистер Уолш таким внимательным. Он помог ей получить гостевую визу, намекал на возможный брак… Однако еще в Петербурге между ними произошел первый конфликт.
Приняв окончательное решение уйти от Вадима и вообще покинуть Россию, Валерия стала подсчитывать свои финансы. Оказалось не так мало, но и не так много. Тридцать две тысячи за дом, еще две-три, ну максимум четыре удастся выручить, продав все, что можно. Валерия понимала, что вещи, которые новыми стоили дорого, придется отдавать за бесценок, тем более что времени на поиск выгодных покупателей нет. «Жаль, мини-коптильню так и не забрали у стариканов», — думала она.
Она, конечно, рассчитывала на Уолша, но все-таки хотелось иметь кое-что про запас, вдруг все его обещания окажутся липой. Хорошо бы взять что-то еще… Небольшое, но ценное… Валерия уже знала, что золото провезти через границу не так просто, если найдут, конфискуют без разговоров. Она снова вспомнила мини-коптильню, затем ее мысли перекинулись на квартиру Вороновых-старших. «А ведь там много всяких ценных вещей, — думала она. — Но громадные, как их вывезешь…» Она имела в виду прежде всего приглянувшийся ей старинный буфет. И тут ее осенило. Картина. Ну конечно! Она небольшая, ее можно вынуть из рамы и везти просто в рулоне. «Сэмюел предлагал за нее несколько тысяч фунтов, в долларах это почти в два раза больше, — думала Валерия. — Но на самом деле ее стоимость наверняка гораздо больше, иначе он не стал бы так ее домогаться. Но мне-то он даст за нее настоящую цену…»
Угрызения совести не мучили Леру Воронову, в девичестве Бабенко. Она вовсе не считала то, что собиралась сделать, воровством и даже оскорбилась бы если бы кто-то назвал ее воровкой. Ведь она оставляет Вадиму все: мебель, кухонные принадлежности, мини-коптильню, наконец. И вообще, после всего, что он сделал…
Валерия прекрасно знала, что ключи от дома лежат в сером пиджаке, и вот, когда он в очередной раз, ничего не сказав, исчез на несколько дней, она решилась. Предварительно позвонила в квартиру Вороновых-старших, хотя знала, что стариканы сидят у себя в Комарове. Затем взяла такси и через двадцать минут была уже на Третьей линии. Лера не стала отпускать тачку, не хотелось снова голосовать уже с картиной в руках.
Она пробыла в квартире минут пять, не больше. Когда, сняв со стены «Женщину с петухом» и завернув ее в заранее приготовленную простыню, она открыла замки, чтобы выйти, раздался телефонный звонок. Лера машинально подняла трубку и в тот же миг поняла, что не стоило этого делать. Однако это оказалась ложная тревога. Женский голос спрашивал Вадима. Валерия сразу же узнала его — это его дурочка, с дня рождения которой все и началось. Снова с ней снюхался, поняла Валерия и даже обрадовалась, что эта его краля попала на нее. Пусть не думает, что у них все так плохо.
— Его нет дома, и он будет не скоро. Ему что-то передать? — спросила Валерия голосом жены, которая недовольна, когда ее мужу звонят женщины.
В трубке пролепетали что-то неопределенное, и разговор прекратился.
«Пусть теперь объясняет ей, что я оказалась здесь случайно», — внутренне рассмеялась Валерия и открыла дверь.
Однако, когда она доставила «Женщину с петухом» в «Европу», мистер Уолш отреагировал совершенно не так, как ожидала Лера. Он не только не обрадовался, а очень рассердился. Он попросил Валерию немедленно отнести картину назад, а когда она попыталась убедить его взять картину в Англию, объяснил:
— В Англии доброе имя фирмы значит очень многое. Если разнесется слух, что я имею отношение к краже ценностей, никто не захочет иметь со мной дел. Понимаешь? Да, картина мне нравится, и, я уверен, ее можно продать с большой выгодой, возможно с очень большой, но я не хотел бы, чтобы эта сделка стала последней.
Уолш потребовал, чтобы картина немедленно покинула его номер. Пришлось подчиниться. Однако, вместо того чтобы отвезти ее назад на Васильевский, Валерия привезла картину к себе на «Горьковскую».
Она прислонила раму к стене и всмотрелась в лицо женщины, державшей на руках петуха. Ей показалось, что та смотрит на нее с беспомощным укором. Валерии стало не по себе, и она перевернула картину лицом к стене. «И что они в ней нашли?» — подумала она.
Однако Сэмюел рассчитывал получить за нее раза в три больше, чем предлагал Вороновым. Значит, баксов тысяч тридцать-сорок. Больше, чем стоил особняк. «Мерзкие жмоты, — подумала Валерия про стариков. — Ну что им стоило отдать ее… А у нас был бы дом… Так им и надо!»
Она твердо решила картину не отдавать и припрятать где-нибудь до лучших времен. В конце концов, как говорил Сэмюел, искусство — одно из самых надежных помещений денег.
Валерия снова взглянула на мокрый сад за стеклом. Хоть бы в город выбраться. Но именно в город, а не в городишко, где хоть и есть какая-нибудь церковь тринадцатого века, но со скуки сдохнуть можно.
Правда, поначалу все шло неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122