Вот какие-то две битый час сидят над наперстками с коньяком «Метакса» и рассуждают о высоких материях. Вот две другие, раскрашенные и вальяжные, громогласно обсуждают моды и цены: «Представляешь себе, такое фуфло — и триста баксов!» Вадим поморщился. До чего же все это надоело. Одно и то же изо дня в день. Неужели теперь так всю жизнь, до самой смерти?!
Он бросил недопитый кофе и снова вышел на улицу. Стало заметно холодать, ветер усилился, начал накрапывать дождь. Можно, конечно, немедленно уйти с этих промозглых осенних улиц и окунуться в приторный уют казино, но пока идти туда не хотелось. Рано, еще слишком рано. Вадим и без того знал, что, куда бы он ни пошел, даже если побредет куда глаза глядят, все равно все дороги приведут в Рим, а этим Римом было небольшое казино со светящимися лампочками и нарисованным китайским медведем.
Вадим побрел дальше, на углу Невского и Владимирского задержался у магазина, где торговали дорогой импортной сантехникой. На этом самом месте три десятилетия просуществовал легендарный «Сайгон». Вадим застал его уже на самом излете, но прекрасно помнил тусовавшиеся вокруг группки молодых людей в банданах. «Да, — мрачно подумал он, рассматривая поблескивающие за витриной унитазы, — советская власть так и не смогла уничтожить, а новые русские сделали это в момент. И главное — никто не возмущался. Рынок!»
Он свернул на Владимирский, прошел мимо вновь заработавшего собора, вокруг которого бомжи и бомжихи торговали всякой дрянью, собранной на помойках и кое-как отмытой, по Загородному, задержался у дома с огромными овальными окнами второго этажа, где шел ремонт. Вот ведь купил какой-то жучила… У Витебского вокзала хотел повернуть назад, но потом передумал и наконец оказался у Технологического института, перед которым возвышался полный энтузиазма Плеханов.
Вокруг шла бойкая торговля. Хризантемами, астрами, гладиолусами пестрел богатый цветочный базар. Почему-то ужасно захотелось купить цветов, однако было непонятно кому и зачем. Не покупать же цветы себе. Вадим, правда, знал, что так делают некоторые женщины, но он еще не дошел до той стадии, когда мужчина может забыть о том, что он должен вести себя, по-мужски. Да если бы он и купил цветы, не нести же их с собой в казино. Можно, конечно, подарить новой девице-крупье, но та, пожалуй, рылом не вышла…
И все-таки в мозгу шла какая-то подсознательная работа. Что-то надо купить. И вдруг Вадима осенило. Вот в чем дело — где-то тут день рождения матери. Теперь все встало на свои места. Ну конечно, вот в такие дни по осени он всегда покупал цветы. Сколько помнит себя. Сначала ходили вместе с отцом на Андреевский рынок, потом стали дарить каждый от себя, а пару лет назад Вадим привез ей из-за границы роскошный букет орхидей.
«Какое же сегодня число?» — мучительно соображал Вадим. Подходить к прохожим с таким нелепым вопросом не хотелось. Подумают еще невесть что, а то и узнают в нем ТОГО САМОГО. Что, скажут, перепил на чужие денежки? Конечно, Вадим сгущал краски, но такая опасность была, а потому он только поднял воротник повыше.
Вадим вошел в вестибюль метро и стал разглядывать газеты. 12 октября. Увидев эту дату, Вадим даже усмехнулся про себя. Да, автопилот сработал. День рождения у матери сегодня. Он вспомнил их утреннюю встречу и поежился. Как жаль, что он вспомнил об этом слишком поздно.
Но все-таки не забыл.
Действительно, надо было что-то купить. Только не цветы. Вадим обвел взглядом окружающие коммерческие ларьки. Один и тот же набор товаров: куклы под Барби в одуряюще розовых платьях, турецкая помада вырви-глаз, пиратские видеокопии и не менее пиратские аудиозаписи, а также псевдояпонская аппаратура и якобы итальянская кожа. Глаза буквально разбегались, не останавливаясь ни на чем.
Да что тут можно купить, с презрением подумал Вадим и повернулся, чтобы поймать тачку и доехать до «Пассажа» или «Гостиного». И тут он увидел перчатки. Совершенно непонятно, как такая качественная вещь могла попасть в ларек у Техноложки. Вадим подошел и присмотрелся повнимательнее. Действительно, прекрасные дамские перчатки из темно-оливковой кожи прекрасной выделки. Как раз под цвет маминого пальто и большого шарфа от Кардена. Однако сначала надо подержать их в руках, вдруг это всего лишь дешевая турецкая подделка.
Вадим слегка склонился к открытому окошечку и сказал:
— Покажите перчатки, пожалуйста.
Продавщицу было не видно за заставленным товаром стеклом ларька. Да Вадим не очень-то ее и разглядывал, заметил только старую душегрейку на вате и наверченный до ушей шарф. Что там было над шарфом, он не заметил, да, собственно, не обратил внимания и на все остальное. Перед ним лежали перчатки. Он взял их в руки. Действительно, настоящая лайка. Красивый, очень изысканный цвет и форма. Подходящий размер.
— Сколько? — спросил Вадим.
— Сто пятьдесят, — каким-то полузадушенным хриплым голосом ответили из ларька.
Вадим отсчитал деньги и сунул их в отверстие. Невидимая рука приняла их. «Идиоты, — думал Вадим, — фуфло за бешеные деньги задвигают, а настоящие вещи в полцены отдают».
Он и понятия не имел, что из ларька, в щель между куклой Барби и набором косметики, за ним следят два зеленых глаза и быстро наполняются слезами. Кутаясь в клетчатый шерстяной платок, который все равно не спасал от сквозняков, гулявших по киоску, Кристина пристально смотрела в спину удаляющемуся Вадиму.
«Вот кому достались наши перчатки, — горько думала она. — Этой Валерии».
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека
Вадим вошел в казино и сразу как будто очутился в другом мире. И не было больше ни моросящего дождя, ни сумрачных лиц прохожих. Однако Вадима больше не обманывала кажущаяся ласковость и мягкость этого мира. Потому что здесь царили другие законы, но не менее, а, пожалуй, более жестокие.
Главное — не поддаваться азарту, голова должна быть холодной. Не идет игра — уходи, придешь завтра. Идет — остановись, не надо эксплуатировать удачу, она того не любит.
Так Вадим говорил себе всякий раз, когда переступал этот порог, и часто ему неимоверным усилием воли удавалось удержаться в рамках и внять голосу рассудка, но иногда он срывался, и тогда следовал либо резкий взлет, либо глубокое падение.
Однако и взлеты и падения были относительны, ведь касались всегда только одного, вокруг чего сейчас только и вращалась его жизнь. Ее единственной последней опорой был выигрыш. Банальный рулеточный выигрыш. Больше ничего не оставалось в жизни Вадима Воронова.
В тот день он вошел в казино в хорошем настроении. Во внутреннем кармане лежал подарок матери. И радовало то, что он вспомнил о подарке, пусть и в последний момент, и то, что нашел его. Вадим решил, что сегодня пробудет здесь совсем немного, вернется домой пораньше, во всяком случае пока родители еще не легли спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Он бросил недопитый кофе и снова вышел на улицу. Стало заметно холодать, ветер усилился, начал накрапывать дождь. Можно, конечно, немедленно уйти с этих промозглых осенних улиц и окунуться в приторный уют казино, но пока идти туда не хотелось. Рано, еще слишком рано. Вадим и без того знал, что, куда бы он ни пошел, даже если побредет куда глаза глядят, все равно все дороги приведут в Рим, а этим Римом было небольшое казино со светящимися лампочками и нарисованным китайским медведем.
Вадим побрел дальше, на углу Невского и Владимирского задержался у магазина, где торговали дорогой импортной сантехникой. На этом самом месте три десятилетия просуществовал легендарный «Сайгон». Вадим застал его уже на самом излете, но прекрасно помнил тусовавшиеся вокруг группки молодых людей в банданах. «Да, — мрачно подумал он, рассматривая поблескивающие за витриной унитазы, — советская власть так и не смогла уничтожить, а новые русские сделали это в момент. И главное — никто не возмущался. Рынок!»
Он свернул на Владимирский, прошел мимо вновь заработавшего собора, вокруг которого бомжи и бомжихи торговали всякой дрянью, собранной на помойках и кое-как отмытой, по Загородному, задержался у дома с огромными овальными окнами второго этажа, где шел ремонт. Вот ведь купил какой-то жучила… У Витебского вокзала хотел повернуть назад, но потом передумал и наконец оказался у Технологического института, перед которым возвышался полный энтузиазма Плеханов.
Вокруг шла бойкая торговля. Хризантемами, астрами, гладиолусами пестрел богатый цветочный базар. Почему-то ужасно захотелось купить цветов, однако было непонятно кому и зачем. Не покупать же цветы себе. Вадим, правда, знал, что так делают некоторые женщины, но он еще не дошел до той стадии, когда мужчина может забыть о том, что он должен вести себя, по-мужски. Да если бы он и купил цветы, не нести же их с собой в казино. Можно, конечно, подарить новой девице-крупье, но та, пожалуй, рылом не вышла…
И все-таки в мозгу шла какая-то подсознательная работа. Что-то надо купить. И вдруг Вадима осенило. Вот в чем дело — где-то тут день рождения матери. Теперь все встало на свои места. Ну конечно, вот в такие дни по осени он всегда покупал цветы. Сколько помнит себя. Сначала ходили вместе с отцом на Андреевский рынок, потом стали дарить каждый от себя, а пару лет назад Вадим привез ей из-за границы роскошный букет орхидей.
«Какое же сегодня число?» — мучительно соображал Вадим. Подходить к прохожим с таким нелепым вопросом не хотелось. Подумают еще невесть что, а то и узнают в нем ТОГО САМОГО. Что, скажут, перепил на чужие денежки? Конечно, Вадим сгущал краски, но такая опасность была, а потому он только поднял воротник повыше.
Вадим вошел в вестибюль метро и стал разглядывать газеты. 12 октября. Увидев эту дату, Вадим даже усмехнулся про себя. Да, автопилот сработал. День рождения у матери сегодня. Он вспомнил их утреннюю встречу и поежился. Как жаль, что он вспомнил об этом слишком поздно.
Но все-таки не забыл.
Действительно, надо было что-то купить. Только не цветы. Вадим обвел взглядом окружающие коммерческие ларьки. Один и тот же набор товаров: куклы под Барби в одуряюще розовых платьях, турецкая помада вырви-глаз, пиратские видеокопии и не менее пиратские аудиозаписи, а также псевдояпонская аппаратура и якобы итальянская кожа. Глаза буквально разбегались, не останавливаясь ни на чем.
Да что тут можно купить, с презрением подумал Вадим и повернулся, чтобы поймать тачку и доехать до «Пассажа» или «Гостиного». И тут он увидел перчатки. Совершенно непонятно, как такая качественная вещь могла попасть в ларек у Техноложки. Вадим подошел и присмотрелся повнимательнее. Действительно, прекрасные дамские перчатки из темно-оливковой кожи прекрасной выделки. Как раз под цвет маминого пальто и большого шарфа от Кардена. Однако сначала надо подержать их в руках, вдруг это всего лишь дешевая турецкая подделка.
Вадим слегка склонился к открытому окошечку и сказал:
— Покажите перчатки, пожалуйста.
Продавщицу было не видно за заставленным товаром стеклом ларька. Да Вадим не очень-то ее и разглядывал, заметил только старую душегрейку на вате и наверченный до ушей шарф. Что там было над шарфом, он не заметил, да, собственно, не обратил внимания и на все остальное. Перед ним лежали перчатки. Он взял их в руки. Действительно, настоящая лайка. Красивый, очень изысканный цвет и форма. Подходящий размер.
— Сколько? — спросил Вадим.
— Сто пятьдесят, — каким-то полузадушенным хриплым голосом ответили из ларька.
Вадим отсчитал деньги и сунул их в отверстие. Невидимая рука приняла их. «Идиоты, — думал Вадим, — фуфло за бешеные деньги задвигают, а настоящие вещи в полцены отдают».
Он и понятия не имел, что из ларька, в щель между куклой Барби и набором косметики, за ним следят два зеленых глаза и быстро наполняются слезами. Кутаясь в клетчатый шерстяной платок, который все равно не спасал от сквозняков, гулявших по киоску, Кристина пристально смотрела в спину удаляющемуся Вадиму.
«Вот кому достались наши перчатки, — горько думала она. — Этой Валерии».
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека
Вадим вошел в казино и сразу как будто очутился в другом мире. И не было больше ни моросящего дождя, ни сумрачных лиц прохожих. Однако Вадима больше не обманывала кажущаяся ласковость и мягкость этого мира. Потому что здесь царили другие законы, но не менее, а, пожалуй, более жестокие.
Главное — не поддаваться азарту, голова должна быть холодной. Не идет игра — уходи, придешь завтра. Идет — остановись, не надо эксплуатировать удачу, она того не любит.
Так Вадим говорил себе всякий раз, когда переступал этот порог, и часто ему неимоверным усилием воли удавалось удержаться в рамках и внять голосу рассудка, но иногда он срывался, и тогда следовал либо резкий взлет, либо глубокое падение.
Однако и взлеты и падения были относительны, ведь касались всегда только одного, вокруг чего сейчас только и вращалась его жизнь. Ее единственной последней опорой был выигрыш. Банальный рулеточный выигрыш. Больше ничего не оставалось в жизни Вадима Воронова.
В тот день он вошел в казино в хорошем настроении. Во внутреннем кармане лежал подарок матери. И радовало то, что он вспомнил о подарке, пусть и в последний момент, и то, что нашел его. Вадим решил, что сегодня пробудет здесь совсем немного, вернется домой пораньше, во всяком случае пока родители еще не легли спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122