Лестер сдержанно улыбнулся.
— У тебя хорошие намерения, сэр Ричард, и ты, видимо, готов был бы пожертвовать не только своей честью, но и честью кого угодно, лишь бы уберечь меня от шага, который ты считаешь таким ужасным. Но запомни, — сурово и решительно произнес он, — ты говоришь о графине Лестер.
— Помню, милорд. Но я делаю это ради блага, графа Лестера. Мой рассказ только начался. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что с того самого момента, как Тресилиан вмешался в дело графини, он действовал с ее согласия.
— Ты несешь сущую чушь, Варни, и притом с важным видом проповедника. Где и как могли они встречаться?
— К несчастью, милорд, я могу ответить вам даже слишком точно. Как раз перед тем, как жалоба. Тресилиана была подана королеве, я, к своему крайнему изумлению, встретил его у боковой калитки Камнор-холла.
— Ты встретился с ним, негодяй, и не убил его! — вскричал Лестер,
— Я бросился на него, милорд, а он на меня, и, не поскользнись я в этот момент, Тресилиан, наверно, не стал бы вам больше поперек дороги.
Лестер, казалось, онемел от удивления. Наконец он спросил:
— Какими еще доказательствами ты располагаешь, Варни, кроме твоего собственного утверждения? Ибо, поскольку я буду карать сурово, я должен взвесить все хладнокровно и осторожно. Проклятие! Но нет — я должен взвесить хладнокровно и осторожно… Хладнокровно и осторожно…
Он несколько раз повторил про себя эти слова, как будто в самом звуке их таилось что-то успокаивающее; затем сжал губы, словно боясь, что с них сорвется проклятие, и снова спросил:
— Какие еще доказательства?
— Их более чем достаточно, милорд. Хотел бы я, чтобы они были известны одному мне, со мной они бы и умерли. Но свидетелем оказался мой слуга, Майкл Лэмборн: именно благодаря ему Тресилиан впервые проник в Камнор-холл; потому-то я и взял этого буяна в услужение и оставил при себе, чтобы заставить его держать язык за зубами.
Затем Варни сообщил Лестеру, что факт свидания графини с Тресилианом легко могут подтвердить Энтони Фостер и многие жители Камнора, присутствовавшие при заключении пари и видевшие, как Тресилиан и Лэмборн ускакали вместе. В рассказе Варни не было ничего вымышленного, но, избегая прямых утверждений, он дал понять Лестеру, что свидание между Эми и Тресилианом в Камнор-холле продолжалось дольше тех нескольких минут, которыми оно ограничилось в действительности.
— Почему мне не рассказали об этом? — сурово спросил Лестер. — Почему вы все — и, в частности, ты, Варни — скрыли от меня такие важные события?
— Потому, милорд, что графиня уверила Фостера и меня, будто Тресилиан вторгся к ней без ее ведома, и я заключил, что в их свидании все было честь честью и что в свое время она сама расскажет о нем вашей светлости. Ваша светлость знает, как неохотно выслушиваем мы дурные предположения относительно тех, кого мы любим, а я, благодарение небу, не подстрекатель и не доносчик, чтобы первым высказывать их.
— Однако ты охотно веришь им, сэр Ричард. Откуда ты знаешь, что в этом свидании не все было честь честью, как ты говоришь? По-моему, жена графа Лестера может несколько минут побеседовать о таким человеком, как Тресилиан, не оскорбляя меня, и не навлекая подозрений на себя.
— Бесспорно, милорд. Если б я думал иначе, я не хранил бы секрет. Но в том-то и загвоздка, что Тресилиан, прежде чем покинуть те места, установил переписку с трактирщиком в Камноре, чтобы с его помощью впоследствии увезти графиню. Вскоре он отправил туда своего посланца, которого я надеюсь в недалеком будущем запрятать в надежную темницу, под башней Мервина. Киллигрю и Лэмсби обшаривают сейчас местность в поисках его. Трактирщик за свои услуги получил в награду перстень — ваша светлость, быть может, замечали его на руке Тресилиана — вот он. Этот молодчик, его посланец, проникает в Камнор-холл под видом разносчика, ведет переговоры с леди, и ночью они вместе бегут, по пути отобрав в своей преступной поспешности лошадь у какого-то; бедняка. Наконец они достигают замка, и графиня Лестер находит себе убежище… я не смею сказать, где.
— Говори, я приказываю! Говори, пока еще у меня хватает силы слушать тебя!
— Если вы настаиваете, — отвечал Варни, — то я вынужден сказать, что леди немедленно отправилась в комнату Тресилиана и провела там несколько часов — то в его обществе, то одна. Я говорил вам, что Тресилиан прячет в своей комнате любовницу… Конечно, мне и в голову не приходило, что любовница эта была…
— Эми, хочешь ты сказать? — прервал его Лестер. — Но это ложь, ложь, дьявольская ложь! Она честолюбива, легкомысленна, нетерпелива — это обычные женские недостатки. Но обмануть меня? Никогда, никогда! Доказательства… дай мне доказательства! — кричал он вне себя,
— Кэррол, помощник церемониймейстера, вчера после полудня провел ее туда по ее просьбе… Лэмборн и тюремщик обнаружили ее там сегодня рано утром.
— Вместе с Тресилианом?
— Нет, милорд. Вспомните, что Тресилиан вчера ночью находился как бы под арестом у сэра Николаса Бланта.
— Знают Кэррол или кто-нибудь еще, кто она такая?
— Нет, милорд, Кэррол и тюремщик, никогда не видали графини, а Лэмборн не узнал ее переодетой. Но, пытаясь помешать ей покинуть комнату, он завладел ее перчаткой… Я думаю, ваша светлость узнает ее.
С этими словами Варни подал Лестеру перчатку, на которой мелким жемчугом была вышита эмблема графа — медведь и палица.
— Я узнаю, узнаю ее, — подтвердил Лестер. — Я сам подарил ей эти перчатки. Другая была на руке, которой она сегодня обвивала мою шею! — Он произнес это в сильнейшем волнении.
— Ваша светлость, — продолжал Варни, — вы можете более подробно расспросить графиню и узнать, правду ли я говорю вам.
— Незачем! Незачем! — воскликнул граф, терзаемый душевной мукой. — Это написано горящими письменами, которые будто выжжены на моих глазных яблоках! Я вижу ее позор — и не могу видеть ничего другого! Великий боже! Ради этой низкой женщины я был готов подвергнуть опасности жизнь стольких преданных друзей, потрясти основание законного трона, пройти с огнем и мечом по мирной стране, предать свою повелительницу, которая сделала меня тем, что я есть, и, не будь этой проклятой женитьбы, возвысила бы меня так, как только можно возвысить человека! Все это я готов был совершить ради женщины, которая забавляется и вступает в соглашение с моими злейшими врагами! А ты, негодяй, почему ты не сказал мне раньше?
— Милорд, — возразил Варни, — одна слеза миледи смыла бы все, что я мог сказать. А кроме того, я сам получил эти доказательства только нынче утром, после неожиданного прибытия Энтони Фостера. Он сообщил мне все сведения, которые ему удалось вырвать у трактирщика Гозлинга и других, и поведал о том, каким образом ей удалось бежать из Камнор-холла, а я, со своей стороны, проследил за шагами, предпринятыми ею здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161