Я его не ударил, а просто прижал лезвие к сонной артерии. Свободной рукой я на всякий случай зажал ему рот.
- Тихо, тихо... - прошептал я ему на ухо. - Не дергайся, а то я случайно дернусь. Будешь вести себя тихо? Мне тебя не надо резать?
Паренек кивал, обещая не дергаться и вообще вести себя тихо. Я убрал руку, зажимавшую ему рот и действительно крика не услышал.
- Где Клин?
- У себя.
- У себя это где?
- В кабинете.
- Как пройти?
- Мы ходим через трюм. Есть ещё какая-то дверь, но она постоянно закрыта и никто не имеет ключа.
- Сколько вас здесь всего?
- Человек пятнадцать.
- Женщины на борту есть?
- Нет... хотя была с утра одна. Сейчас не знаю.
- Елена?
- Не знаю. Я голос только слышал, не разобрал.
Я быстро его обыскал. У парня оружия не было. Я был в затруднении, не знал, что с ним делать? Мне он, вроде, ничего плохого не сделал, сейчас не сопротивлялся, вел себя прилично... Но с другой стороны...
Я убрал лезвие от горла и, перехватив нож, резко ударил тяжелым металлическим обухом ему в висок. Парень рухнул на палубу, как подкошенный. Мне оставалось только затащить его в гальюн и надеяться, что тело найдут не скоро. А парень ничего, очухается.
Все время оглядываясь, я быстро пошел по проходу вдоль борта. Я нашел дверь, но это оказался маленькая столовая. Здесь было несколько человек за столиками, но, судя по всему, расположились не надолго, так, зашли перекусить и выпить пива. На меня не обратили внимания, хоть пару человек и проводили глазами. Я последовал дальше.
Следующая металлическая дверь вела вниз. Я спустился по гремящей лестнице и попал в небольшой коридор с тремя дверьми. Внезапно меня стало раздражать это блуждание. Я решительно открыл ближайшую дверь и попал в небольшой бар. Пустой. Следующая дверь стала открываться самостоятельно. Я мигом оказался рядом и с силой захлопнул её, кого-то здорово зашибив. Ворвавшись следом, я увидел какой-то кабинет, лежащего на полу мужчину и знакомого толстяка-телохранителя, того самого, что прошлое мое посещение охранял Клина, причем неудачно. Реакция, однако, у бывшего спортсмена была отменная; в его руке уже был пистолет, твердо направленный мне в живот. Причем узнал он меня мгновенно, и мгновенно радость озарила его лицо. С этим выражением он и умер. Я метнул нож не раздумывая, и лезвие с сочным звуком точно вошло в выемку в основании шеи. Он бы конечно, успел ещё выстрелить, но удивление от тагого оборота событий отвлекло, а потом уже сил не было.
Прыгнув к нему, я вырвал из ослабевшей руки пистолет. Тело уже падало, из приоткрывшегося рта вдруг хлынула кровь, а глаза остекленели. Каждый раз все эти подробности невольно запоминаются лучше всего, более того, липнут, словно осенняя паутинка к разгоряченному лицу, как недавно было с Терещенко, встреча с которым тоже закончилась в мою пользу.
Я повернулся. Оглушенный ударом двери мужик приподнимался с пола. Он ещё не успел осознать, что происходит. Пока он приходил в себя, я быстро огляделся. Здесь было пару столов, несколько стульев и кресел, а у стены стоял диван. Может, служебное помещение для отдыха, я не понял. Да и все равно было.
- Где тут выход вниз? Мне надо к Клину попасть, - пояснил я.
- Мужик повернул длинный острый нос к умершему товарищу и в глубоко посаженных маленьких глазках его зажегся такой лютый огонь ненависти и бешенства, что небольшой запас разума был сразу вытеснен. Он вскочил, чтобы броситься ко мне и голыми руками разорвать, уничтожить, растоптать, словом, сделать все, что делается в таких вот случаях, когда инстинкты лишают человека способности рассуждать, а значит, человека уже и нет, зверь перед тобой, не более.
Я встретил его ногой в челюсть, благо место было довольно, чтобы размахнуться. Он отлетел к стене, я прыгнул к нему и повторил свой удар в висок, который уже проделал только что с тем парнем, оставленным в гальюне. На этот раз, возможно, не рассчитал сил, - я услышал явственный хруст, но настроения это мне не испортило. Я оставил их в этой комнате, предварительно тщательно обыскав. Мой арсенал пополнялся быстрыми темпами. Я уже имел пару пистолетов, один глушитель, несколько запасных обойм и даже гранату. Да, ещё и нож. Причем не тот, который продолжал торчать из горла бывшего спортсмена, решившего продолжить свою карьеру в рядах бойцов невидимого фронта - и неудачно. Нет, этот в ножнах висел на поясе второго неприятеля, которого я оглушил. Я перевесил его к себе. Глушитель я навинтил на один из пистолетов. Пока меня не обнаружили, лучше не самому не светиться.
Надо сказать, что к убийству людей, которые не прочь убить меня, я отношусь более чем спокойно. А война вообще лишила меня иллюзий. Условность этических подходов в ситуациях экстремальных научила меня критически присматриваться к правилам, которые тебе навязываются обществом. И это при том, что чаще всего общество представляют те, кто сами готовы убить любого, посягающего на их собственное благополучие, а главное, личную власть. Я не морализирую, просто считаю, что когда отсутствует универсальная справедливость, правда за теми, кто обладает большей силой. Проиграл, значит неправ. Если меня убьют, неправ буду я. Пока что неправы другие. Философия простая, как... правда. Двадцать первый век расставил все точки над i, отбросив за ненадобностью все прежние иллюзии братства, общественного благополучия и иже с ними.
Однако пора было уже появиться и Клину. Я выскользнул в коридор и сунулся в третью дверь. Здесь была короткая лесенка, ведущая к квадратному люку, сейчас открытому. Вниз уходила ещё одна лестница. Эти большие катера представляют такую сеть кают, каюточек и разного рода коридорчиков, что нормальному сухопутному индивидууму, каким я себя считаю, разобраться в их хитроспленениях ну совершенно невозможно.
Надеясь, что на этот раз мне повезет и я найду верную тропу, я скатился вниз, попал в новый коридор, метрах в двух круто сворачивающий. Оттуда как раз слышны были чьи-то шаги. Мне не понравился их ритм: запинающийся, осторожный. Притаившись за углом, я приготовился к появлению этого крадущегося следопыта. И когда тот появился, я быстро ударил его в челюсть... И едва успел остановить кулак.
Испуганный внезапным нападением, передо мной стоял Терещенко. Едва он узнал меня, испуг его тут же прошел. Оказывается, находясь со всеми у подъемника, он иначе чем все остальные истолковал задержку в работе, сразу заподозрив мое вмешательство. И на всякий случай, не дожидаясь выяснения причин, отправился искать меня на этот борт.
Вот и славно! Дорогу в апартаменты Клина он знал. За время пребывания в Москве он уже не раз бывал на этом катере. Елена таким образом приобщала его к радостям свободы. Я во всяком случае так предполагал, видя, с какой уверенностью он ведет меня вглубь переходов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65