Опускаясь вниз вдоль кормы, я смутно разглядел лопасти винта. Вдруг меня осенило: может быть они специально бросили меня здесь, чтобы винтом размолоть меня на фарш. Тогда понятно, зачем меня привязали. Сейчас они дадут задний ход, поток воды притянкет меня к лопастям, и те порежут меня на мелкие-мелкие кусочки.
В ту же секунду я понял что мне надо поднырнуть под винт, чтобы ток воды от работающих лопастей наоборот отбросил меня подальше. Конечно, если парни наверху дадут задний ход.
Я все-таки стал быстро погружаться, изо-всех сил работая руками. И даже не удивился, что оказался прав, когда лопасти стали медленно прокручиваться. Я ещё не понял, в какую сторону вертится винт, в самом ли деле включен на задинй ход, как вдруг заметил, что веревка, к которой я привязан лодыжками, стала натягиваться - все сильнее и сильнее. Я с ужасом понял, что она попала между лопастями винта и теперь её закручивает все сильнее, одновременно притягивая и меня в пока ещё медленный поворот ножей.
Я, подтянувшись к ногам, стал лихорадочно разпутывать узлы. Но как я и предвидел, узлы вязали на совесть, дабы не дать мне никакого шанса изменить предрешенное. Я все равно не оставлял попытки, но все осложнялось тем, что меня продолжало тянуть к медленно проворачивающимся винтам.
С момента моего погружения прошло не более полуминуты, обидно, что и воздуха ещё было достаточно, и сил, а смерть, над которой я так недавно потешался, - вот она, уже рядом.
И вдруг - сильнейшей рывок! Меня дернуло так, что я подумал - оторвало ноги. Потом последовал удар всем телом обо что-то твердое... Нет, это не были лопасти. Хоть я ещё ничего не понимал, но знал лишь одно: меня продолжает нести поток воды, а я ещё жив.
Вдруг течение прекратилось, мне уже стало не хватать воздуха, болело ушибленно только что плечо, болели едва не оторванные лодыжки, но тут меня озарило. Я понял, что произошло. Там наверху мои палачи дали слишком сильные обороты двигателю, винт провернулся с такой силой, что веревка, может и прочная в другой ситуации, не выдержала рывка и массы моего тела порвалась. А поток воды, отшвырнувший меня, был как раз обратный ток, отбрасываемый винтом. Значит, сейчай, когда судно остановилось, они могут дать передний ход, чтобы навернка проутюжить это место. Да и Клин что-то там говорил, что-то о вперед-назад, нет, туда-сюда.
Конечно!
Я вновь, напрягая все силы, попыл в сторону и вверх. Внезапно почувствовал, как судно вновь дрогнуло, все задвигалось вокруг меня, вместе со мной!.. Тут я вынырнул.
Корпус катера скользил мимо меня, я попытался отплыть в сторону, но меня вновь притягивало, вертело у белой шершавой брони, царапало, тащило назад, опять к вращающимся ножам смерти!.. Я оглянулся; на уровне воды прилипшая к борту выпуклость летело ко мне, сейчас ударит!..
Я внезапно осознал, что ещё способен хладнокровно рассуждать. Даже более того, корпус катера, вспененные волны, мое продвижние к концу - все как-то замедлилось. Сам я, правда, тоже оставался в общей системе координат, и движения мои также были замедленные, но вот мысли обрели четкость и быстроту. Я понял, что - как всегда бывает в момент опасности при избытке адреналина в крови - субьективное время дало мне возможность спокойно обдумать смертельно опасную ситуацию, так бывает, надо лишь оказаться на грани жизни и смерти, не дай Бог часто!
А так называемая выпуклость на борту у ватерлинии которую я с перепугу не смог сразу опознать, оказалась аквалангом, ластами и маской, недавно мною же и привязанными к прутьям лестницы. За эти прутья я и ухватился. И как только рука моя зажала рифленую поверхность прута, всё тут же вернулось на свои места. Да, всё задвигалось, зашумело, закипело. Откуда-то возникшие, громко орали чайки, солнце продолжало светить, а на небе не было ни облачка.
Я подумал, что теперь-то начнется самое дело. Парни на борту, отрабатывая свой нелегкий хлеб, разовьют бурную поисковую деятельность, начнут выяснять, отчего это синие волны никак не желают обагряться моей кровью? Надо было ждать гостей в мой - теперь уже мой! - подводный мир.
Я торопливо одел акваланг, зажал загубник зубами, чтобы не запотевало, сполоснул стекло маски водой, одел её и, прихватив с собой ласты, отправился на дно. Я все ещё опосался возможного включения двигателей, поэтому старался погрузиться как можно быстрее. Гигантский дирижабль катера медленно проплывал надо мной. Достаточно погрузившись, я завис в воде и, зажав ласты под мышкой, стал распутывать обрывки веревки на щиколотках. Они едва держались. Освободившись от остатков пут, я надел ласты и устремился вслед за уплывающим днищем. Мне надо было по возможности держаться точно под теплоходом, чтобы пузырьки воздуха, которые я выдыхал, не привлекали внимание бандитов.
Я находился метрах в четырех от поверхности, которая представлялась мне мутным, светлым пузырем. В этот пузырь вдруг вломилось черное тело, увлекая за собой в глубину тучу серебристых пузырьков воздуха.
Ну что ж, я и здесь оказался прав: за мной вернулись.
Держась в тени судна, я стал подниматься кверху. Мой противник как раз опускался. Меня он ещё не видел. Чем глубже он погружался, тем более скрывался в серой мути. Я боялся, что на одном уровне мы станем невидимыми друг для друга уже на расстоянии двух метров. Хорошо, если он не будет видеть меня, но ведь и я не смогу его увидеть.
Когда между нами было метра три-четыре, и он все более растворялся в воде, сверху рухнул ещё один подарочек. Я подумал, что этак они могут превратить здешние воды в суп, где будут кипеть и бултыхаться их неуклюжие тела. Сам я, впрочем, не намного превосходил их в ловкости перемещения. Превосходил я их в другом: в ярости и умении убивать. Чего-чего, а этому меня обучили славно. И хоть бывают огрехи - что тут таить! - но никому не советовал бы вставать против себя на тропу войны. Потому что, в отличие от других, я профессионал. Эти парни, что сидят сейчас на теплоходе или плавают где-то рядом - просто любители, может быть, даже и искусные. Тут даже дело не в совершенстве тела - попадались мне и более сильные, более ловкие противники, - дело в образе мышления, системе координат, в равнодушии к чужой, но и к своей жизни. Недаром же я упоминал о собственном бессмертии - мертвый не пожалеет об утрате жизни, так чего же тогда бояться смерти?
Между тем я подплыл к первому бойцу достаточно близко. Еще бы чуть-чуть, и я сумел бы его схватить. Тут он меня увидел и, блеснув лезвием ножа, сложился в поясе, чтобы в ту же секунду рвануться ко мне. Под водой парень чувствовал себя гораздо уверенноее, чем я.
Не имея возможности за стеклом маски видеть глаза, я был вынужден следить за его рукой. Он попытался уколоть меня в грудь, я отклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В ту же секунду я понял что мне надо поднырнуть под винт, чтобы ток воды от работающих лопастей наоборот отбросил меня подальше. Конечно, если парни наверху дадут задний ход.
Я все-таки стал быстро погружаться, изо-всех сил работая руками. И даже не удивился, что оказался прав, когда лопасти стали медленно прокручиваться. Я ещё не понял, в какую сторону вертится винт, в самом ли деле включен на задинй ход, как вдруг заметил, что веревка, к которой я привязан лодыжками, стала натягиваться - все сильнее и сильнее. Я с ужасом понял, что она попала между лопастями винта и теперь её закручивает все сильнее, одновременно притягивая и меня в пока ещё медленный поворот ножей.
Я, подтянувшись к ногам, стал лихорадочно разпутывать узлы. Но как я и предвидел, узлы вязали на совесть, дабы не дать мне никакого шанса изменить предрешенное. Я все равно не оставлял попытки, но все осложнялось тем, что меня продолжало тянуть к медленно проворачивающимся винтам.
С момента моего погружения прошло не более полуминуты, обидно, что и воздуха ещё было достаточно, и сил, а смерть, над которой я так недавно потешался, - вот она, уже рядом.
И вдруг - сильнейшей рывок! Меня дернуло так, что я подумал - оторвало ноги. Потом последовал удар всем телом обо что-то твердое... Нет, это не были лопасти. Хоть я ещё ничего не понимал, но знал лишь одно: меня продолжает нести поток воды, а я ещё жив.
Вдруг течение прекратилось, мне уже стало не хватать воздуха, болело ушибленно только что плечо, болели едва не оторванные лодыжки, но тут меня озарило. Я понял, что произошло. Там наверху мои палачи дали слишком сильные обороты двигателю, винт провернулся с такой силой, что веревка, может и прочная в другой ситуации, не выдержала рывка и массы моего тела порвалась. А поток воды, отшвырнувший меня, был как раз обратный ток, отбрасываемый винтом. Значит, сейчай, когда судно остановилось, они могут дать передний ход, чтобы навернка проутюжить это место. Да и Клин что-то там говорил, что-то о вперед-назад, нет, туда-сюда.
Конечно!
Я вновь, напрягая все силы, попыл в сторону и вверх. Внезапно почувствовал, как судно вновь дрогнуло, все задвигалось вокруг меня, вместе со мной!.. Тут я вынырнул.
Корпус катера скользил мимо меня, я попытался отплыть в сторону, но меня вновь притягивало, вертело у белой шершавой брони, царапало, тащило назад, опять к вращающимся ножам смерти!.. Я оглянулся; на уровне воды прилипшая к борту выпуклость летело ко мне, сейчас ударит!..
Я внезапно осознал, что ещё способен хладнокровно рассуждать. Даже более того, корпус катера, вспененные волны, мое продвижние к концу - все как-то замедлилось. Сам я, правда, тоже оставался в общей системе координат, и движения мои также были замедленные, но вот мысли обрели четкость и быстроту. Я понял, что - как всегда бывает в момент опасности при избытке адреналина в крови - субьективное время дало мне возможность спокойно обдумать смертельно опасную ситуацию, так бывает, надо лишь оказаться на грани жизни и смерти, не дай Бог часто!
А так называемая выпуклость на борту у ватерлинии которую я с перепугу не смог сразу опознать, оказалась аквалангом, ластами и маской, недавно мною же и привязанными к прутьям лестницы. За эти прутья я и ухватился. И как только рука моя зажала рифленую поверхность прута, всё тут же вернулось на свои места. Да, всё задвигалось, зашумело, закипело. Откуда-то возникшие, громко орали чайки, солнце продолжало светить, а на небе не было ни облачка.
Я подумал, что теперь-то начнется самое дело. Парни на борту, отрабатывая свой нелегкий хлеб, разовьют бурную поисковую деятельность, начнут выяснять, отчего это синие волны никак не желают обагряться моей кровью? Надо было ждать гостей в мой - теперь уже мой! - подводный мир.
Я торопливо одел акваланг, зажал загубник зубами, чтобы не запотевало, сполоснул стекло маски водой, одел её и, прихватив с собой ласты, отправился на дно. Я все ещё опосался возможного включения двигателей, поэтому старался погрузиться как можно быстрее. Гигантский дирижабль катера медленно проплывал надо мной. Достаточно погрузившись, я завис в воде и, зажав ласты под мышкой, стал распутывать обрывки веревки на щиколотках. Они едва держались. Освободившись от остатков пут, я надел ласты и устремился вслед за уплывающим днищем. Мне надо было по возможности держаться точно под теплоходом, чтобы пузырьки воздуха, которые я выдыхал, не привлекали внимание бандитов.
Я находился метрах в четырех от поверхности, которая представлялась мне мутным, светлым пузырем. В этот пузырь вдруг вломилось черное тело, увлекая за собой в глубину тучу серебристых пузырьков воздуха.
Ну что ж, я и здесь оказался прав: за мной вернулись.
Держась в тени судна, я стал подниматься кверху. Мой противник как раз опускался. Меня он ещё не видел. Чем глубже он погружался, тем более скрывался в серой мути. Я боялся, что на одном уровне мы станем невидимыми друг для друга уже на расстоянии двух метров. Хорошо, если он не будет видеть меня, но ведь и я не смогу его увидеть.
Когда между нами было метра три-четыре, и он все более растворялся в воде, сверху рухнул ещё один подарочек. Я подумал, что этак они могут превратить здешние воды в суп, где будут кипеть и бултыхаться их неуклюжие тела. Сам я, впрочем, не намного превосходил их в ловкости перемещения. Превосходил я их в другом: в ярости и умении убивать. Чего-чего, а этому меня обучили славно. И хоть бывают огрехи - что тут таить! - но никому не советовал бы вставать против себя на тропу войны. Потому что, в отличие от других, я профессионал. Эти парни, что сидят сейчас на теплоходе или плавают где-то рядом - просто любители, может быть, даже и искусные. Тут даже дело не в совершенстве тела - попадались мне и более сильные, более ловкие противники, - дело в образе мышления, системе координат, в равнодушии к чужой, но и к своей жизни. Недаром же я упоминал о собственном бессмертии - мертвый не пожалеет об утрате жизни, так чего же тогда бояться смерти?
Между тем я подплыл к первому бойцу достаточно близко. Еще бы чуть-чуть, и я сумел бы его схватить. Тут он меня увидел и, блеснув лезвием ножа, сложился в поясе, чтобы в ту же секунду рвануться ко мне. Под водой парень чувствовал себя гораздо уверенноее, чем я.
Не имея возможности за стеклом маски видеть глаза, я был вынужден следить за его рукой. Он попытался уколоть меня в грудь, я отклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65