Вдруг я приехал. Благоразумнее было бы лезть в люк на тротуаре, но я хотел согратить себе путь. Да и был я в таком состоянии, что благоразумие самое последнее, что мне могло бы сейчас грозить. Да и движение, к счастью, было не такое уж интенсивное.
Я подрулил к люку на середине проезжей части, остановил мотоцикл, зажег габаритные огни и, особенно не торопясь, но и не задерживаясь, сорвал люк и полез в подземелье. Сумку с оружием я захватил, а с мотоциклом мысленно распростился; мне думалось, что вряд ли он долго простоит на середине дороги, обязательно найдется лихой водитель, который не обратит внимание на такую мелочь, как двухколесная хреновина, зачем-то забытая перед носом его, спешащей по очень важным делам машины.
Я спустился вниз. Тоннель был прежний, убогий, с полуслепыми лампочками под потолком. Я прислушался; подземная тишина отозвалась мерной капелью протечек, затхлым сквозняком, мерзостью запустения. Быстро пройдя десятка два метров, я вступил в бетонный коридор, ведущий прямо в то небольшое помещение, где прошлый раз мы с майором Степановым и его ребятами наткнулись на кислотный колодец; сейчас здесь было тихо. Даже очень тихо.
Я на ходу вытащил пистолет из кобуры, снял предохранитель. Вновь, сначала едва заметно, затем усилившись, возникла ужасная резкая вонь. Ручеек продолжал течь по дну трубы. Подошвы туфель липко хлюпали. Звуки гулко, но и одновременно странно ватно отражались от стен. Запах был резкий, першило в носу..
Главное, я совершенно забыл о фонарике. Ведь прошлый раз об этом позаботились опера. Мне сейчас приходилось идти почти на ощупь. Здесь, в отличие от центрального хода, лампочек на потолке не было. Вдруг я едва не наткнулся на стену, - ход наконец-то повернул. Я остановился. Впереди увидел отблески света, казавшиеся очень яркими в окружавшей меня тьме. Там впереди должен был находиться заброшенный бетонный колодец. В который и стекал этот зловонный, проедающий даже бетон ручеек. И оттуда, издалека, шло слабое сиянье. Я не мог понять, что это. Осторожно, стараясь не выдавать свое приближение слабыми звуками шагов, я продвигался вперед.. Теперь мне становилось понятно, что какая-то плита загораживала ход почти наполовину. Вдруг едва не упал; все поехало под ногами, сердце ударило у горло, замерло и вновь гулко забилось.
Оказалось, в темноте не заметил самого колодца, потому как источник света был ещё дальше, за самим колодцем. Не знаю, что спасло меня, возможно, поскользнулся, к счастью, немного раньше. Я, чувствуя как морозные иголочки пробежали по хребту, представил, что сейчас барахтался бы в ужасной кислоте, как сползает с меня кожа, плоть, оголяя белые кости!..
Через сам кипевший и слабо лопавшийся пузырями колодец была перекинута какая-то доска. Глаза мои все более приспосабливались к рассеянному свету. И уже слышал приглушенные голоса впереди. Потом кто-то громко выругался, и мне показалось, что это голос Клина.
- Что же это ты ходишь тут, бродишь? Хочешь в колодце оказаться? Так это мы мигом. Тут, знаешь, человеческое тело за пару дней растворяется, раздался вдруг голос уже за моей спиной, и я почувствовал уже реальный холод металла, уткнувшегося мне в спину. Занятый тем, чтобы незаметно подкрасться к Клину, я и думать не мог, что кто-то может следовать за мной. Скорее всего это был тот самый Гвоздь, который сопровождал Клина с самого водохранилища, тот, о котором говорили парни из усадьбы.
Невзирая на опасность, я, словно бы со стороны наблюдая за происходящим, немедленно задал вопрос:
- И конечно, женское тело. Хочешь сказать, что это тело вашей Жанны? Жанны Ширяевой?
- А ты как думаешь? - скорее утвердительно ответил Гвоздь и вновь толкнул меня стволом пистолета.
- А убили её в ночь похищения, да? - спешил я прояснить возникавшие одна за другой догадки.
- А ты сообразительный. Это тебя и губит, парень.
Едва начался наш странный диалог, особенно дикий в спертой, темной, тяжелой атмосфере трубы, как впереди сразу все изменилось, свет усилился и луч метнулся к нам, сразу ослепив.
- Кто здесь? - крикнул Клин и, видимо, шагнул к доске через колодец. Гвоздь, ты? Слышь, эта стерва уже здесь побывала, денег-то нет, вот сука.
- Я тут гада поймал, выжил гад, может, это... Да убери ты фонарь, не видно ни черта!
Я повернулся и, скорее инстинктивно, чем всерьез обдумав, что делаю, схватил Гвоздя за руку с пистолетом, схватил за отворот рубашки и швырнул в сторону Клина.
Черт! Если бы я подумал!.. Клин уже вступил на эту доску... вероятно, ради этой пружинящей доски он и брал с собой резиновые сапоги, может быть, чтобы не портить подошвы туфель. Да и доска эта не могла быть вечной, кислота должна была жрать и ее...
Гвоздь, мелко перебирая ногами, влетел на этот ненадежный мостик, по которому уже двигался Клин, оба они столкнулись, и все мы замерли!..
Ах нет, мне показалось, что все застыло, на самом деле произошло сразу нескоько вещей: фонарик, выбитый при столкновении из руки Клина, взлетел в воздух и упал возле моих ног, так что я мог видеть дальнейшее; я сам инстинктивно рванулся помочь обоим, но не успел; доска под мужиками явственно треснула и вывернулась; и тот и другой, обнявшись, рухнули в тяжело всплеснувшуюся жидкость колодца, вынырнули, и все замкнутое пространство огласилось диким ревом. Человеческого в их криках точно не было - ужасная смесь страха, безумия и адской боли!..
Они ещё пытались вылезти из пожирающей их бездны, цеплялись за дальний бетонный край, так что я не мог им помочь, но я видел, видел, как и в самом деле сползала плоть с их костей!
Или мне все это привиделось за те несколько секунд, пока длилась их агония?.. Или слабый свет маломощного фонаря только подстегивал моих призраков?..
ГЛАВА 69
ИРИНА ПРОСИТ ПРИЕХАТЬ
Я стоял и смотрел, как волновалась, пузырилась поверхность колодца, переваривая очередную добычу. И внезапно я вспомнил ту наполовину переваренную крысу, которую ещё в первое посещение этого места принял за тряпье под ногами. Та крыса только сейчас, совершенно неожиданно, вдруг показалась мне символом всех ужасов преисподни. Не люди, на моих глазах только что погибшие страшной смертью, а именно та крыса. Может быть потому, что многих людей я привык воспринимать как крыс, и их смерть уже не волновала. Реальная же крыса - совсем другое, словно адское напоминание, смрад инферно - я не мог толком понять, что сейчас чувствую...
Люк наверх все ещё был открыт, поэтому я решил, что и мотоцикл скорее всего не сбили. Когда я уже поднимался, из люка ударил сноп великолепного голубого света, а потом так громыхнуло, что отдалось по всему туннелю. Гроза продолжалась.
Выбрался без происшествий. Закрыл люк и, не обращая внимание на время от времени проносящиеся мимо машины, завел мотор мотоцикла и поехал прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65