Задетая обиднейшими подозрениями, которые то ли действительно зрели в головах у этих людей, то ли были им внушены со стороны, а обрадована – сколько и самой простой неинтеллигентной публики, по виду приказчики, торговые сидельцы, мелкие служащие, а главное простые солдаты, отвечали тем – трезво, ясно, с неиспорченным чувством. „Солдаты – за нас!” – это было вчера вечером открытие не одной Веры, но всего благоприличного Невского проспекта. Какие-то солдаты, выходящие в строю на Мариинскую площадь, были против нас, но вот эти все отдельные, свободные от строя, – все разумно за правительство, за порядок и, хотя именно им предстояло воевать, они и за разумное окончание войны, не на полдороге и не в развал.
Это было ново – для петербургской улицы и для всякой русской улицы: не созванные кем-то сходки, а стихийные политические споры всех сословий вперемешку, и простонародья. Закованный угрюмый Петербург вдруг превратился в какие-то северные Афины. Внезапно оказалось, что потребность самим обмысливать и обсуждать политику – есть и у русской толпы, да слышались многие меткие замечания, и с сочными народными присказками.
Сама Вера в этих схватках не подала голоса ни разу, но мысленно пыталась отвечать, да кажется иногда и понаходчивей, чем те вслух.
Сегодня утром, развернув „Речь”, она увидела большое взволнованное воззвание к стране кадетского ЦК, видимо, заседали ночью… И как может сегодня Россия требовать от союзников изменения прежних договоров? – это нарушит единение с ними, когда мы более всего нуждаемся в их помощи. Мы так не избавимся от бедствий войны, но только станем одиноко перед величайшими опасностями. Уже ведь видно, что наша революция не вызвала германской, но хищная монархия Гогенцоллернов строит все расчёты на нашем разладе с союзниками. О сепаратном мире мечтал царизм, но не мы с вами?!
И ещё новые, новые повороты аргументов и призывы. Воззвание было передлинено, от этого после прочтения Вера была больше встревожена, чем когда поднялась утром: вожди не были так уверены, как вчера сложилось на Невском.
И ещё такая была в сегодняшней „Речи” смутившая Веру статья: ни один сознательно мыслящий гражданин не может стоять одиноко, вне партии; вне партии невозможно совершать политическую работу свободной демократии. Превратим бесформенную массу русского общества в стройную организацию политических партий!
Что-то очень опасное произошло – центральная кадетская газета ещё никогда не призывала так. Но хотя Вера годами немало сил положила на разнообразную помощь кадетской партии, и вполне сочувствовала её программе, и высоко уважала многих её руководителей, – но она никогда не испытывала потребность стать и самой членом партии, это была форма сжимающего принуждения. Да в таких категорических фразах, да с расширением на всё русское общество?
На Екатерининской гимназисты раздавали прохожим белые печатные листки, прокламации. Взяла. Крупно:
„Граждане! Россия переживает страшный час!…”
Ну, читать уже в библиотеке. Но вошла – а там, сразу же за входной зеркальной дверью, завешена вся доска объявлений – таким же, только крупным печатным воззванием – уже не от ЦК, а от всей партии Народной Свободы:
Граждане! Россия переживает страшный час! Решается судьба страны, судьба будущих поколений! Народ проявил великую мудрость в доверии Временному правительству. Сплотимся же вокруг него, не дадим разрастаться анархии, вслед за которой придёт притаившаяся чёрная сотня… Милюков, появление которого у власти купило доверие к нам наших союзников, объявляется врагом отечества! Но они знают, что уход Милюкова означает уход всего Временного правительства, – куда ж они ведут Россию?
Мы стоим на краю пропасти. Граждане, выходите на улицу! проявляйте свою волю, участвуйте в митингах, выражайте одобрение правительству! Спасайте страну от анархии!
По всей библиотеке перебрасывалось волнение. Настроение было: идти ! Почему, в самом деле, мы всегда бесконтрольно отдаём им улицу? Почему мы вот здесь, у себя, говорим свободно, а на улице стесняемся? А на улицах всё и решается! Вчера уже ходили другие – а что же мы ?
Переговаривались в коридорах, на лестницах, передавая друг другу нарастающее:
– Правда! Надо не отделываться ироническими шуточками, а идти на Невский! И вслух говорить против анархической пропаганды!
– А то мы только поддакиваем тем, кто делает…
– Если имеем убеждения – почему таимся? А если наши убеждения ничтожны – не надо сетовать на развал.
Нашлись добровольцы – снаружи к зданию приставили лестницу – и с садового фасада сняли кем-то накануне вечером подвешенную красную полосу, криво отрезанную и с кривобуквенной надписью: „Да здравствует международная пролетарская солидарность!” Кто-то писал на ватмане: „Доверие Милюкову”, „Доверие Временному правительству”. В подвале служащие сколачивали под них щиты.
Кто-то внёс снаружи в вестибюль свёрнутое зелёное знамя – кадетское знамя. До сих пор такие красовались только на съезде, да в районных комитетах. А теперь вот – на улицу?
Показать им, что в столице – не одни горлопаны-ленинцы. А получат отпор – их как бы и не было.
– Только заикнись против них – сейчас же кричат: „Буржуй! убрать его!”
– „Буржуй” – это стало теперь вместо „фараона”.
– „Буржуй” – это становится как чёрная кость.
Мирнейшие библиотекари, интеллигентные посетители… „Уличное воздействие” – нам казался шаг, не допустимый для воспитанного человека? Но – пришла пора!
И Вера – была из решительных идти.
Тем временем прочли в „Известиях” заявление Совета, что это не он устраивал вчера выступления против членов правительства: „это – недоразумение, которое было создано некоторыми несоответственными личностями”. Ах вот как! А между тем эти личности играют чужими головами.
Кем же тогда? большевиками? Хотя революция и победила, а большевики не раскрылись откровенно, остались со старыми конспиративными приёмами.
Но – как начинают манифестации? Друг друга убедили, всякую работу прекратили, подготовились, оставили двух дежурных, -
– Господа! Выходите! Господа, через главную дверь.
Вышли кучкой на тротуар против Екатерининского сквера. Сперва робкой. Потом больше.
– Господа! На мостовую! Не стесняйтесь.
Как странно: всегда они ходили по мостовым, а мы – только смотрели с тротуаров. А вот – сейчас пойдём по мостовой мы!
И значит? – у нас сила?
Взяли, подняли два плаката, одноручный и двуручный. Свой каталогист впереди – поднял зелёное знамя и развернул.
Да! Чтобы проявить свои убеждения не в гостиной, а на улице – нужна конечно смелость.
А уже вышли и все свои, с читателями.
И из прохожих примыкали – любопытные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274