Ход дел в Исполкоме всё больше зависел от Церетели, а замученный Чхеидзе и вечно весёлый Скобелев, хотя формально во главе ИК и всего Совета, всё меньше значили после включения приехавших лидеров – Гоца, Дана, Либера, а затем и Чернова. Приехавшие эмигранты и ссыльные неизбежно вытесняли здешних, петроградских. (Между тем Станкевич и Дан всё мотали Стеклова с реорганизацией „Известий”, а Гиммер увлечённо готовил при Горьком свою собственную газету, которая должна была затмить и все революционные и все вообще петроградские.)
Тут верхушке ИК надо было ехать на Минский фронтовой съезд: там собрались тёмные солдаты, их ориентация неизвестна, могут поддаться монархической агитации, – надо сразу крепко взять в руки и провести как социалистическое совещание. Уезжала головка в Минск всего на три дня, и полагали, что тут без них, каждый день собираясь, будут решать только мелкие вопросы. Такие и были. Являлся надоедный Громан: какую разработать тактику при выборах в петроградскую продовольственную управу? есть возможность захватить все места, но, пожалуй, не следует этого желать, иначе нам придётся взять на себя и ответственность за продовольственное дело в Петрограде, которое всё хуже. Никому не хотелось и брать на себя хлопот по организации первомайской манифестации, придумали поручить Суханову, наименее приспособленному. (А он исхитрился найти энтузиастов вместо себя.) Долго спорили, какой лозунг должен быть написан на первомайском знамени ИК: эсеры настаивали – „В борьбе обретёшь ты право своё”, но пересилили социал-демократы – что „Пролетарии всех стран, соединяйтесь” более интернациональный и всеобщий. Обсуждали предложение Лурье: отпраздновать 1 мая прекращением военных действий на один день, пусть Совет выступит с обращением к нашей армии и к противнику – не делать в этот день первого выстрела. Красиво. Но удастся ли это технически? успеем ли предупредить немцев? как они отнесутся? И будут противодействовать наши военные власти. А если случится в этот день неудача на фронте, вроде Стохода? – и свалят всё на нас, и используют против дела революции. Спорили и с межрайонцами: они настаивали занять пустующую дачу Дурново, а ИК не решался дать санкцию: и так уже кричала буржуазная печать о захвате особняка Кшесинской. Тут – от гельсингфорсского Совета жалобы на Гучкова, что он самоуправничает в морском флоте. От московского Совета – на Милюкова: что на московском кадетском собрании он смазал всю декларацию 27 марта: что ничего в ней нового нет, что условия мира не могут быть выработаны без союзников и, конечно, должны включать присоединение к нам Армении и Галиции. Этот гадина Милюков хорошо хоть всегда выбалтывает, что он истинно думает; прижать его надо будет основательно. Да с Временным правительством и так уже два месяца тянулись две неразрешённых болячки: не отпускали они 10 миллионов на содержание Совета, и не отменили искренно и окончательно воинскую присягу, – теперь иные полки запрашивали ИК: как же быть, кому верить? И как, правда, теперь быть, когда три четверти армии присягнуло? (Зря мы с этой присягой полезли.) А тут – телеграмма с фронта от 2-й гвардейской дивизии: ряды наши тают, не получая пополнений из Петрограда, хотим знать, всё ли ещё петроградский Совет настаивает на невыводе войск? Невывод петроградского гарнизона, такой революционно ясный в начале марта, сейчас становился всё более уязвимым. Уже рады были бы и отсылать их на фронт – но все батальоны знают свою льготу и не желают ехать. (А из провинциальных городов телеграммы: их гарнизоны, подражая петроградскому, тоже постановили не ехать на фронт, а защищать на своих местах революцию.) А тут – посыпались телеграммы из-за границы, от наших эмигрантов. В Канаде – арестована англичанами группа Троцкого-Чудновского, не пускают в Россию! Тут – сразу утвердили резолюцию Лурье, Войтинского и Бера: от имени ИК дать телеграмму английскому правительству, копия – во все английские газеты, и чтобы Милюков сам указал эмигрантам выход из положения. А вот – телеграмма из Швейцарии от группы Мартова: требуйте от Временного правительства принять наш план проезда через Германию!
Но прикатила в эти дни телеграмма от московского солдатского Совета, ещё тревожнее: какими-то воинскими чинами ведутся переговоры со Ставкой и с Гучковым о созыве отдельного Военного съезда, фронта и тыла, без рабочих депутатов! Так это что – раскол? и уже во всероссийском масштабе? будет не один съезд Советов – а два ?? И что останется от единой воли Советов? Тут на ИК и споров не было: помешать, сорвать! Это – опять гарнизонное бюро, только в десять раз опасней.
Надо бы обращаться – прямо в правительство. Но Контактная комиссия чуть ли не вся в Минске. Дали им телеграмму в Минск, ещё лучше: на минском съезде вынесут резолюцию против Военного съезда, это будет наиболее авторитетно. А ИК – пока обратился ко всем провинциальным советам: противодействовать этому начинанию.
Совсем не так легко вести советский корабль, крепко держать советский руль. Стали поступать резолюции от некоторых фронтовых полков в пользу отдельного Военного съезда, и отдельного Всероссийского Совета солдатских депутатов, который потом сольётся с Советом рабочих и крестьянских. Вот-вот, всё более вырисовывался чей-то ловко проводимый черносотенный замысел. А от гарнизона Дна пришла резолюция: переизбрать петроградский совет демократически , чтобы он стал истинным представителем рабочих и солдат. То есть значит: лишить революционные партии их значения и влияния.
С этими выпадами совпал – или это части всё того же замысла? – провокационный (и с антисемитским душком) выпад Шульгина в его „Киевлянине” против товарища Стеклова. И одновременно – выпад шофёра товарища Стеклова против своего седока. О первом постановлено – довести до сведения родзянкинского думского комитета, о втором – произвести расследование. И тут же, в один день, всё сгрудилось: пришли слухи, что в первореволюционном Волынском батальоне солдаты готовятся арестовать товарища Ленина. А этого – даже в намерении нельзя было допустить, ибо с этого края мог начаться погром всех революционных сил! Предотвратить! Немедленно послать в Волынский батальон делегацию – Суханова, Богданова, Венгерова, – рассеять ложные слухи о Ленине, которые распространяются среди солдат. (Возражал только Дан: предварительно ИК должен вынести мнение, от которого уклоняется: как принципиально оценить факт проезда эмигрантов через Германию?)
А вернулась из Минска головка – и все, все, все эти вопросы отодвинулись настоятельной необходимостью реорганизовать же Исполнительный Комитет: из узкого собрания революционных вождей он превратился в громоздкий постоялый двор всяких случайных депутатов, где уже нельзя ни говорить откровенно, ни спорить, – да и надо ли нам столько изнурительно спорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274