— Где тут телефон? Аптекарю Крафу позвоню, не возражаете? Заказать кое-что надо. И постельное белье — где у вас белье? Раскладушки тоже не вижу. Вы уже газетку прочитали? Где, говорите, телефон-то? — Взяв еще один пирожок, она исчезла.
— Он что-нибудь сказал? — негромко спросил Ли.
Кейл качал головой, как заведенный.
— Тяжело будет, я знаю. Но доктор прав. Человек, в сущности, удивительное животное, все вынесет.
— А я нет. — Голос Кейла звучал глухо, безразлично. — Я не выдержу. Ни за что не выдержу. Надо кончать… Я должен…
Ли яростно схватил его за руку.
— Щенок! Трус поганый!.. Погляди вокруг себя. Сколько замечательного в жизни, а ты… Только попробуй, заикнись еще раз… С чего ты взял, что твое горе глубже моего?
— Да не от горя это. Я ему все выложил. Я убил собственного брата. Убийца я — вот кто. Теперь он все знает.
— И он сказал, что ты убийца? Говори прямо, сказал?
— К чему ему говорить. Я и так понял, по его глазам. Его глаза все сказали. Куда мне теперь деться? Нигде мне места нет…
Ли облегченно вздохнул и отнял руку.
— Кейл, выслушай меня, мальчик, терпеливо начал он. — У Адама поражены некоторые центры головного мозга. Думаю, что кровоизлияние затронуло и зрительные нервы, то есть тот участок в коре, от которого зависит зрение. То, что ты видишь в его глазах, — это скорее всего следствие разрыва кровеносных сосудов в зрительной сфере. Помнишь, он совсем не мог читать? Это не потому, что у него вдруг испортились глаза. Это от давления. Поэтому нельзя по глазам судить. Откуда тебе знать, обвиняет он тебя или нет.
— Обвиняет, я знаю. Его глаза сказали, что я — убийца.
— Да он простит тебя. Обещаю!
В дверях появилась сиделка.
— Ты что-то обещаешь, Китай? А как насчет обещанного кофейку?
— Сейчас сварю. Как он?
— Уснул, как младенец! Почитать что-нибудь в этом доме найдется?
— Что именно вы бы хотели?
— Что угодно, лишь бы о ногах не думать. Набегалась за день-то.
— Кофе я скоро принесу… А почитать — могу предложить неприличные рассказики, французская королева сочинила. Правда, они; может быть, слишком…
— Тащи их сюда вместе с кофием, — скомандовала она. — А ты бы прилег, парень. Нас тут двое в случае чего. Эй, Китай, не забудь книжку принести!
Ли поставил кофейник на газ и подошел к столу.
— Кейл!
— Чего?
— Сходи к Абре.
2
Кейл стоял на ухоженном крыльце и давил на кнопку звонка. Наконец над ним вспыхнул яркий свет, загремел болт и из-за двери высунулась миссис Бейкон.
— Мне нужно видеть Абру, — сказал он.
— Что?! — переспросила миссис Бейкон и раскрыла от изумления рот.
— Мне нужно видеть Абру.
— Нельзя, она уже спит. Уходи.
— Мне нужно видеть ее! — закричал Кейл. — Неужели не понимаете?
— Уходи немедленно или я позову полицию.
Из дома раздался голос мистера Бейкона:
— Что там такое? Кто это?
— Это не к тебе. Иди ложись, ты же болен. Я сама разберусь. — Она обернулась к Кейлу: — Вот что, убирайся-ка с моего крыльца. Если опять вздумаешь трезвонить, я вызову по телефону полицию. Вон отсюда! — Дверь захлопнулась, стукнул болт, свет погас.
Кейл стоял в темноте и улыбался, представляя, как к нему подваливает старый Том Мик и интересуется: «Привет, Кейл! Ты чегой-то тут надумал?»
Из-за двери раздался голос миссис Бейкон:
— Ты, вижу, еще здесь? Немедленно уходи! Чтобы духу твоего не было!
Кейл не торопясь прошел по дорожке к калитке и свернул к дому, но на углу его нагнала Абра. Она вся запыхалась от бега.
— Через черный ход выскочила! — объявила она.
— Они же все равно узнают.
— Ну и пусть!
— И ты не боишься?
— Нет.
— Абра, — сказал, помолчав, Кейл. — Я — убийца, из-за меня погиб брат, а отца разбил паралич.
Обеими руками она вцепилась в его руку.
— Ты слышала, что я сказал?
— Конечно, слышала.
— Абра, и мать у меня была проститутка.
— Я знаю, ты говорил. А у меня отец — вор.
— Во мне ее кровь, Абра, неужели ты не понимаешь?
— А во мне его.
Кейл пытался собраться с мыслями, оба молчали. Дул холодный ветер, и они невольно пошли быстрее, чтобы не продрогнуть. Уже остались позади последние уличные фонари, уже кончилась на краю города мостовая и перешла в проселочную дорогу, которую развезло от весенних дождей, а они все шли и шли в беспросветную мглу по скользкой черной грязи, и сырая от росы трава на обочине хлестала им по ногам.
— Куда мы идем? — спросила Абра.
— Мне хочется убежать. Убежать от отцовских глаз. Они все время передо мной. Я их вижу, даже когда сам закрываю глаза. И так будет всегда. Отец умрет, а его глаза все равно будут смотреть на меня и говорить, что я убил брата.
— Ты его не убивал.
— Нет, убил. И его глаза говорят, что убил.
— Зачем ты так говоришь? Куда мы идем?
— Тут уже недалеко. Котловина, водокачка… и ива. Ты помнишь, там стоит большая ива?
— Да, я помню эту иву.
— У нее ветви свисают до самой земли, и получается как шатер.
— Я знаю.
— И днем, после уроков… когда вовсю светило солнце… вы с Ароном раздвигали ветви и входили туда… и вас не было видно.
— Ты подглядывал?
— Подглядывал, — сказал Кейл и добавил: — А теперь я хочу, чтобы ты со мной пошла под иву. Вот чего я хочу.
Она остановилась, он тоже.
— Нет, мы туда не пойдем, — сказала она. — Это будет неправильно.
— Ты не хочешь… со мной?
— Если тебе хочется просто убежать, я не пойду. Ни за что.
— Тогда я не знаю, как мне дальше быть, — сказал он. — Не знаю, что делать. Ну, скажи.
— А ты послушаешь меня?
— Не знаю.
— Давай вернемся?
— Вернемся? Куда?
— Домой к твоему отцу.
3
Из окон кухни лился яркий свет. Ли зажег духовку, и она согревала промозглый воздух.
— Это она заставила меня прийти, — буркнул Кейл.
— Правильно сделала. Я так и думал.
— Он бы и сам пришел, — сказала Абра.
— Этого никто не знает и не узнает, — отозвался Ли.
Он вышел из кухни и через минуту вернулся. Ставя на стол глиняную бутылку и три миниатюрные, прозрачные фарфоровые чашечки, сказал:
— Он еще спит.
— А я помню эту штуку, — заметил Кейл.
— Еще бы не помнить. — Ли разлил темного тягучего напитка по чашечкам.Надо чуть-чуть отхлебнуть и подержать на языке, а потом уж глотать.
Абра оперлась локтями на стол.
— Ли, вы — человек мудрый. Помогите ему, научите, как примириться с судьбой.
— Я и сам не знаю, умею ли я примиряться с судьбой, — вздохнул Ли. — У меня не было случая испытать себя по-настоящему. Я всегда был… сколько раз я сомневался, но мне редко удавалось разрешить свои сомнения. Когда совсем было невмоготу, я плакал один.
— Плакал? Ты?!
— Когда умер Самюэл Гамильтон, для меня весь свет померк, как будто единственную свечу задули. Я зажег ее снова, чтобы насладиться его замечательными созданиями. И что же я увидел? Детей его раскидало, смяло, а кое-кого и погубило — словно поработал злой рок… Давайте-ка глотнем еще немного уцзяпи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
— Он что-нибудь сказал? — негромко спросил Ли.
Кейл качал головой, как заведенный.
— Тяжело будет, я знаю. Но доктор прав. Человек, в сущности, удивительное животное, все вынесет.
— А я нет. — Голос Кейла звучал глухо, безразлично. — Я не выдержу. Ни за что не выдержу. Надо кончать… Я должен…
Ли яростно схватил его за руку.
— Щенок! Трус поганый!.. Погляди вокруг себя. Сколько замечательного в жизни, а ты… Только попробуй, заикнись еще раз… С чего ты взял, что твое горе глубже моего?
— Да не от горя это. Я ему все выложил. Я убил собственного брата. Убийца я — вот кто. Теперь он все знает.
— И он сказал, что ты убийца? Говори прямо, сказал?
— К чему ему говорить. Я и так понял, по его глазам. Его глаза все сказали. Куда мне теперь деться? Нигде мне места нет…
Ли облегченно вздохнул и отнял руку.
— Кейл, выслушай меня, мальчик, терпеливо начал он. — У Адама поражены некоторые центры головного мозга. Думаю, что кровоизлияние затронуло и зрительные нервы, то есть тот участок в коре, от которого зависит зрение. То, что ты видишь в его глазах, — это скорее всего следствие разрыва кровеносных сосудов в зрительной сфере. Помнишь, он совсем не мог читать? Это не потому, что у него вдруг испортились глаза. Это от давления. Поэтому нельзя по глазам судить. Откуда тебе знать, обвиняет он тебя или нет.
— Обвиняет, я знаю. Его глаза сказали, что я — убийца.
— Да он простит тебя. Обещаю!
В дверях появилась сиделка.
— Ты что-то обещаешь, Китай? А как насчет обещанного кофейку?
— Сейчас сварю. Как он?
— Уснул, как младенец! Почитать что-нибудь в этом доме найдется?
— Что именно вы бы хотели?
— Что угодно, лишь бы о ногах не думать. Набегалась за день-то.
— Кофе я скоро принесу… А почитать — могу предложить неприличные рассказики, французская королева сочинила. Правда, они; может быть, слишком…
— Тащи их сюда вместе с кофием, — скомандовала она. — А ты бы прилег, парень. Нас тут двое в случае чего. Эй, Китай, не забудь книжку принести!
Ли поставил кофейник на газ и подошел к столу.
— Кейл!
— Чего?
— Сходи к Абре.
2
Кейл стоял на ухоженном крыльце и давил на кнопку звонка. Наконец над ним вспыхнул яркий свет, загремел болт и из-за двери высунулась миссис Бейкон.
— Мне нужно видеть Абру, — сказал он.
— Что?! — переспросила миссис Бейкон и раскрыла от изумления рот.
— Мне нужно видеть Абру.
— Нельзя, она уже спит. Уходи.
— Мне нужно видеть ее! — закричал Кейл. — Неужели не понимаете?
— Уходи немедленно или я позову полицию.
Из дома раздался голос мистера Бейкона:
— Что там такое? Кто это?
— Это не к тебе. Иди ложись, ты же болен. Я сама разберусь. — Она обернулась к Кейлу: — Вот что, убирайся-ка с моего крыльца. Если опять вздумаешь трезвонить, я вызову по телефону полицию. Вон отсюда! — Дверь захлопнулась, стукнул болт, свет погас.
Кейл стоял в темноте и улыбался, представляя, как к нему подваливает старый Том Мик и интересуется: «Привет, Кейл! Ты чегой-то тут надумал?»
Из-за двери раздался голос миссис Бейкон:
— Ты, вижу, еще здесь? Немедленно уходи! Чтобы духу твоего не было!
Кейл не торопясь прошел по дорожке к калитке и свернул к дому, но на углу его нагнала Абра. Она вся запыхалась от бега.
— Через черный ход выскочила! — объявила она.
— Они же все равно узнают.
— Ну и пусть!
— И ты не боишься?
— Нет.
— Абра, — сказал, помолчав, Кейл. — Я — убийца, из-за меня погиб брат, а отца разбил паралич.
Обеими руками она вцепилась в его руку.
— Ты слышала, что я сказал?
— Конечно, слышала.
— Абра, и мать у меня была проститутка.
— Я знаю, ты говорил. А у меня отец — вор.
— Во мне ее кровь, Абра, неужели ты не понимаешь?
— А во мне его.
Кейл пытался собраться с мыслями, оба молчали. Дул холодный ветер, и они невольно пошли быстрее, чтобы не продрогнуть. Уже остались позади последние уличные фонари, уже кончилась на краю города мостовая и перешла в проселочную дорогу, которую развезло от весенних дождей, а они все шли и шли в беспросветную мглу по скользкой черной грязи, и сырая от росы трава на обочине хлестала им по ногам.
— Куда мы идем? — спросила Абра.
— Мне хочется убежать. Убежать от отцовских глаз. Они все время передо мной. Я их вижу, даже когда сам закрываю глаза. И так будет всегда. Отец умрет, а его глаза все равно будут смотреть на меня и говорить, что я убил брата.
— Ты его не убивал.
— Нет, убил. И его глаза говорят, что убил.
— Зачем ты так говоришь? Куда мы идем?
— Тут уже недалеко. Котловина, водокачка… и ива. Ты помнишь, там стоит большая ива?
— Да, я помню эту иву.
— У нее ветви свисают до самой земли, и получается как шатер.
— Я знаю.
— И днем, после уроков… когда вовсю светило солнце… вы с Ароном раздвигали ветви и входили туда… и вас не было видно.
— Ты подглядывал?
— Подглядывал, — сказал Кейл и добавил: — А теперь я хочу, чтобы ты со мной пошла под иву. Вот чего я хочу.
Она остановилась, он тоже.
— Нет, мы туда не пойдем, — сказала она. — Это будет неправильно.
— Ты не хочешь… со мной?
— Если тебе хочется просто убежать, я не пойду. Ни за что.
— Тогда я не знаю, как мне дальше быть, — сказал он. — Не знаю, что делать. Ну, скажи.
— А ты послушаешь меня?
— Не знаю.
— Давай вернемся?
— Вернемся? Куда?
— Домой к твоему отцу.
3
Из окон кухни лился яркий свет. Ли зажег духовку, и она согревала промозглый воздух.
— Это она заставила меня прийти, — буркнул Кейл.
— Правильно сделала. Я так и думал.
— Он бы и сам пришел, — сказала Абра.
— Этого никто не знает и не узнает, — отозвался Ли.
Он вышел из кухни и через минуту вернулся. Ставя на стол глиняную бутылку и три миниатюрные, прозрачные фарфоровые чашечки, сказал:
— Он еще спит.
— А я помню эту штуку, — заметил Кейл.
— Еще бы не помнить. — Ли разлил темного тягучего напитка по чашечкам.Надо чуть-чуть отхлебнуть и подержать на языке, а потом уж глотать.
Абра оперлась локтями на стол.
— Ли, вы — человек мудрый. Помогите ему, научите, как примириться с судьбой.
— Я и сам не знаю, умею ли я примиряться с судьбой, — вздохнул Ли. — У меня не было случая испытать себя по-настоящему. Я всегда был… сколько раз я сомневался, но мне редко удавалось разрешить свои сомнения. Когда совсем было невмоготу, я плакал один.
— Плакал? Ты?!
— Когда умер Самюэл Гамильтон, для меня весь свет померк, как будто единственную свечу задули. Я зажег ее снова, чтобы насладиться его замечательными созданиями. И что же я увидел? Детей его раскидало, смяло, а кое-кого и погубило — словно поработал злой рок… Давайте-ка глотнем еще немного уцзяпи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189