-- Слишком много денег на счете. -- Сказал ему Сэм.
-- Много денег? -- Изумился Карл. -- Не может быть! Дай
посмотрю.
-- Он перегнулся через стол и взглянул на монитор. При
виде цифры глаза его округлились от удивления. -- Ого! -- Карл
выпрямился и посмотрел на взъерошенного друга. -- Слушай, Сэм,
ты провозишься с этим не один час. Хочешь, я займусь этим?
-- Да я и так вожусь уже не один час. -- Вздохнул Сэм.
-- Давай! Я быстрее сделаю. -- Карл от всей души старался
помочь другу.
-- Да нет. Я сам. -- Сэм улыбнулся. -- Это что-то вроде
мести этому типу. -- Он кивнул на монитор. -- Тем не менее
спасибо за предложение.
-- Да не за что. В любое время. -- Карл развел руками, как
бы говоря: "Я сделал все, что мог". -- Но, если глаза заболят,
скажи. Я подменю. -- Хорошо. Спасибо.
Карл, держа в руках бумаги, пошел к выходу, но у самой
двери обернулся и спросил:
-- Слушай. А что вы с Молли делаете сегодня вечером?
-- Мы идем в театр. -- Откинулся в кресле Сэм, давая
отдохнуть уставшим глазам. -- Молли сейчас сидит в ванной. И,
вообще, ей будет приятно пойти в театр с двумя ребятами в
классных галстуках. -- Он улыбнулся. -- Как насчет театра?
-- О-о-о... -- протянул Карл, выражая свое сожаление. --
Рад бы, да не могу. Но спасибо, что пригласил.
-- Ради бога. -- Ответил Сэм. -- Ну, ладно. Как сделаешь
отчет, занеси, О'кей?
-- О'кей. -- Карл вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Сэм остался в кабинете один. Он снова набрал код и
команду: "Вывести на экран все перемещения денег со счета".
Аккуратные столбики цифр высветились на мониторе, и Сэм
принялся изучать их, проверяя, когда, куда и кем переводились
деньги Майка Рендока, и когда и от кого они поступали на счет.
А Карл, устроившись на своем рабочем месте, снял трубку
телефона и, набрав номер, дождался, пока ответят на том конце
провода. -- Алло, Энди? Это Карл Брюннер...
Спектакля, хуже этой "Последней весны", Сэм еще не
встречал. Кое-кто утверждал, что молодой режиссер, ставивший
его, -- гений и опережает время. Но к середине первого акта
Сэму захотелось найти этого парня и посоветовать ему лет на
десять-пятнадцать оставить это нелегкое занятие и пойти
поработать уборщиком в ресторанчик где-нибудь на окраине. До
тех пор, пока время его не догонит.
Это было длинное и безумно нудное зрелище. Герой, тупой и
слащавый до ломоты в зубах тип, пытался женить на себе героиню,
произносил длинные напыщенные монологи и бил себя в грудь,
заливаясь слезами.
Сэм заскучал и к концу первого действия благополучно
погрузился в сон. И, если учесть, что спектакль закончился
около одиннадцати, он успел хорошо отдохнуть. Аплодисменты были
жиденькими, и выходящие на поклон артисты имели жалкий вид.
Выбравшись на улицу, Сэм зевнул украдкой, закрывая ладонью
рот, повернулся к Молли и преувеличенно бодро заявил:
-- Да. Мне понравилось. -- Он покосился на Молли и
заметил, как она улыбнулась. -- Хорошая постановка. Смотрел не
отрываясь.
-- Я уж почувствовала. -- В тон ему ответила девушка.
--Дайне только я. Твой храп раздавался по всей ложе.
Сэм развел руками, что должно было означать: "Каюсь.
Каюсь".
-- Что там слышно про мои работы? -- Продолжала Молли.
-- Твое имя упоминалось шесть раз. -- Ответил он, вспомнив
заметку в "Нью-Йорк тайме".
-- Шесть раз упоминалось. А что говорилось-то? Серьезно. Я
собираюсь выставить еще две работы, а "Нью-Йорк тайме" -- очень
серьезная газета.
-- Молли, то, что пишет "Нью-Йорк тайме" -- ерунда. --
Жестко заявил Сэм. Он прочел заметку и понял, что критики очень
осторожно отнеслись к новому имени. Нельзя сказать, что ее
ругали, но и не хвалили. Этакий снисходительный тон. Мол,
поглядим, что ты еще сделаешь, малышка. -- Там критики -- это
молокососы, которые только что закончили школу искусств.
Они свернули в темную улицу. Можно было бы и обойти ее, но
тогда пришлось бы делать крюк в три квартала. И они, когда
ходили в театр, а случалось это довольно часто, всегда
возвращались одной и той же дорогой, через эту самую темную
улицу. Здесь, конечно, горели фонари, но их было настолько
мало, что от света, казалось, становилось только темнее.
-- Этой газете, между прочим, сто восемьдесят лет. --
Продолжала разговор Молли.
-- Да наплевать сколько ей лет. Я все равно читаю там
только про спорт. -- Сэм замолчал. Несколько минут они шли, не
разговаривая.
"И чего я так набросился на эту газету? -- Подумал он. --
Черт, как бестолково получилось".
Молли шла размеренным шагом, глядя себе под ноги, и Сэму
показалось, что она обиделась. Он ошибался, она просто думала.
-- Твои работы прекрасны. -- Мягко, словно извиняясь, сказал
Сэм. -- Какая разница, что там думают другие? Главное, что я
думаю. А я думаю, что они просто великолепны.
Он опять замолчал, и в наступившей тишине отчетливо
прозвучал голос Молли:
-- Я хочу выйти за тебя замуж.
Это было так неожиданно, что Сэм замер как вкопанный.
-- Что? -- Удивленно переспросил он.
-- Да, -- тряхнула головой Молли, отчего ее черные
короткие волосы всколыхнулись, и темная прядь упала на лицо. --
Я думаю об этом все время. -- Она подняла взгляд и посмотрела
ему прямо в глаза. -- Моя жизнь и твоя жизнь. Давай соединим
их.
-- Ты серьезно? -- Сэм растерялся.
-- Да. -- Она взяла его под руку, и они медленно пошли по
самой кромке тротуара. -- А что, это для тебя неожиданность?
-- Да нет. -- Сэм все еще пребывал в растерянности.
Все-таки не каждый день делают предложения. -- Просто мы
никогда даже не говорили об этом.
Молли снова остановилась. Она ждала, что Сэм поцелует ее
хотя-бы, но, видно, это признание сильно выбило его из колеи.
-- Ты любишь меня, Сэм? -- Настойчиво спросила она.
-- Ну. а ты сама-то как думаешь? -- Он повернулся к ней,
стараясь как-то смягчить этот жесткий разговор.
-- А почему же ты никогда не говоришь мне об этом? -- Она
улыбнулась и пошла дальше.
-- Как не говорю? Да я твержу об этом постоянно. -- С
преувеличенной серьезностью парировал он.
-- Ты никогда не говоришь мне об этом, Сэм. -- Снова
повторила она.
Сэм вздохнул и на полном серьезе объяснил:
-- Знаешь, ведь некоторые только и делают, что каждые пять
минут повторяют эти слова, но это ничего не значит...
Молли замедлила шаг. Они поравнялись с небольшим
перекрестком. В обе стороны уходили совершенно темные, почти
черные, проемы закутков, которые и улицами-то назвать было
нельзя. Так, загаженные щели в лице сияющего города. Зловонные,
смрадные. Из тех, на которых мусор вываливают прямо в окно, а
протянув руку, можно поздороваться с соседом из дома напротив,
даже не выходя из квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44