Впрочем, ракетные удары по нашей базе наносились и ранее того, так что на голову летела и штукатурка, и шкафы, и горшки.
Между Космикой и Сатурнией, между прочим, никогда не было подписано официального перемирия, однако существовали негласные договоренности.
Во-первых, не учинять диверсионные действия, могущие нанести большой ущерб гражданским объектам и невоенному населению.
Во-вторых, не воевать на Земле и ее орбите и не создавать там военных объектов.
Пункт первый какое-то время нарушался со стороны сатурнян, но когда замаячила угроза третьей тотальной войны, то лихие диверсанты были лишены агрессивности собственным титановским начальством – там дело доходило до хирургического вправления мозгов и даже до физических ликвидаций.
Пункт второй не нарушался никогда вплоть до сегодняшней атаки сатурнян. Впрочем, и мы не столь уж невинны – трудно выдать настоящего крокодила за надувного, и наш объект, если уж был обнаружен, не смог закосить под чисто гражданский.
Важно и то, кто раскрыл его существование противнику.
Выдать сатурнянам сведения о базе-спецлаборатории могла служба “Бет” – в силу вполне понятных интриг или даже из лучших побуждений.
Но, чтобы врагам столь точно выйти на стопроцентно заэкранированную замаскированную цель, им нужен был агент на самой базе. Очень сомнительно, чтобы такую вымуштрованную богатырку, как Мара могли подкупить. Деньги в нашей Космике можно тратить лишь согласно своему рангу и заслугам – особенно это относится к военной касте. Кутежи и круизы сразу вызовут большие подозрения. Значит, остаются идейные и личностные мотивы – Мару-таки могли соблазнить и прельстить. И я понимаю, в чьих это силах.
Я находился на полпути к командиру базы, когда первые ракеты сатурнян достигли поверхности Земли и, пройдя сквозь болотную жижу и торф, пробили титаново-керамический корпус. Следующая волна ракет пронеслась через уже готовые пробоины. Их квибсерные “мозги” позволили нанести удары по ответственным постам, системам мониторинга и контроля, по жилым отсекам. Следующей была волна капсул. Те также влетали через бреши, но несли в своем нутре киберсороконожек и робоскорпионов, а затем и десантников: людей и квибсеров.
Мара погибла через двадцать минут после начала штурма. Возможно, “умные” ракеты и имели ее образ как запретной цели, но, едва начался ближний бой, стало не до тонкостей. Да и сама Мара смело ввязалась в драку, а не стала отсиживаться в санузле, дожидаясь “своих”. Дралась она, естественно, на нашей стороне, видимо ее психика была достаточно раздвоена.
Мару уложил выстрелом из бластера вражий десантник, кстати человек, а не квибсер – ну, а я уже располовинил его ударом плазменного резака.
– Зачем ты это сделала? Зачем предала? Почему поддалась Ему?– спросил я напоследок, делая ей укол анестетика (сквозь прожженную дыру я видел органы грудной клетки и даже спекшийся пластик искусственного легкого).
– Тоска одолела… Жизнь, как консервная банка, жди, пока вскроют и употребят… Но сейчас дум… что можно было иначе…
Я так и не узнал, как иначе. Когда она преставилась, мне показалось, что из ее груди, прямо из раны, вылетел голубоватый лучик. (Может, конечно, и показалось, ведь я слезу промаргивал впервые в своей биографии.) Демон из титанского храма, или там его спорозоит, до последнего момента сидел в Маре и ретировался лишь когда тело “приобщенной” стало для него совершенно бесполезным.
Я оборонялся возле поста наблюдения на уровне В – все согласно боевому расписанию – но когда враги его выжгли, решил пробиваться к рубке, где скапливались основные наши силы.
Ранили меня на пороге лифта. Какой-то мудак полоснул мне по ноге бластером, чуть раньше, чем я раскурочил его ракетой, пущенной из ручной кассеты. Там я и валялся, отбиваясь плазменным резаком от киберзмей, энергозапас уже сдох, когда появился варвар по имени Страховид и его волчара Пушок.
С их помощью добрался до операционной, там мне кибердоктора заштопали-подлатали ногу и накачали анальгетиками на неделю вперед. В рубке уже делать было нечего – состоявшаяся там жестокая, считай что рукопашная схватка закончилась подрывом гравитационной мины, которая уничтожила основные силы нападающих и обороняющихся. От рубки ничего не осталось, от БЧ-1 тоже, и от уровня Г лишь крошки уцелели. Поэтому я пробрался в резервный командный пункт и лично организовал сопротивление второй волне сатурнянских сил. К тому времени из персонала базы не осталось в живом или дееспособном виде ни одного человека. Кроме меня. Так что командование мое было вполне правомочным. Удалось и завести броневые пластыри на пробоины, и даже шпокнуть несколько вражеских бортов. Волк Пушок, вот умора, исхитрился управиться с ракетой, впрочем и мой Сашка с таким делом бы сладил.
Во время атаки сатурняне повредили первый контур теплоносителя у реактора (это уровень А), и в запасе до взрыва оставалось не более десяти минут. Меня это вполне устраивало, не очень-то хотелось, чтобы та тварь, которая сидит в испытательном блоке, вырвалась бы на свободу – хоть она и наша искусственная структура, гордость и достижение космиканской научно-технической мысли.
Мы со Страховидом выбирались через второй контур теплоносителя, после того как кибероболочка слила из него натрий. Однако сатурняне неожиданно перекрыли нам дорогу и весь запас времени ушел на перестрелку. За минуту до взрыва я был весь в борьбе, за полминуты я запсиховал, а за десять секунд мне стало пофиг. Но взрыв реактора так и не случился. И тут я сообразил, что искусственный плазмонт, наша гордость и достижение, вырвался-таки на свободу и первым делом изменил правила игры. Высокоэнергетические силовые устройства, в том числе и оружие, перестали фурычить. Тут меч Страховида по имени “Кровохлеб” заиграл первую скрипку. Добрались мы по аварийному луч-тоннелю до самого резервного шлюза, возле которого, правда, вовсю болтались сатурнянские квибсеры. Установил я портативный трансквазер-хаотизатор неподалеку от скопления врагов, хрононы застряли в потенциальной яме, отчего исчез порядок на километр вокруг. Страховид помахал своим мечом, Пушок полязгал зубами, и мы без особых затруднений попали в кабину коптера.
Твердотопливный химический ускоритель позволил нам бесхлопотно стартовать на орбиту. А вот все штурмовые катера сатурнян, которые курсировали возле поверхности планеты с помощью плазменных двигателей, безропотно шлепнулись, как говорится, в лужу.
Но на орбите, вернее разновысоких орбитах, летал еще дивизион сатурнянских кораблей – тринадцать единиц, в том числе тяжелый рейдер и даже крейсер первого ранга.
Я начал переговоры со штабом ВКС, тем, что на Луне, в Море Спокойствия, а там все были в смятении и стали общаться с главным штабом, тем, что в Новом Петербурге, на Марсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Между Космикой и Сатурнией, между прочим, никогда не было подписано официального перемирия, однако существовали негласные договоренности.
Во-первых, не учинять диверсионные действия, могущие нанести большой ущерб гражданским объектам и невоенному населению.
Во-вторых, не воевать на Земле и ее орбите и не создавать там военных объектов.
Пункт первый какое-то время нарушался со стороны сатурнян, но когда замаячила угроза третьей тотальной войны, то лихие диверсанты были лишены агрессивности собственным титановским начальством – там дело доходило до хирургического вправления мозгов и даже до физических ликвидаций.
Пункт второй не нарушался никогда вплоть до сегодняшней атаки сатурнян. Впрочем, и мы не столь уж невинны – трудно выдать настоящего крокодила за надувного, и наш объект, если уж был обнаружен, не смог закосить под чисто гражданский.
Важно и то, кто раскрыл его существование противнику.
Выдать сатурнянам сведения о базе-спецлаборатории могла служба “Бет” – в силу вполне понятных интриг или даже из лучших побуждений.
Но, чтобы врагам столь точно выйти на стопроцентно заэкранированную замаскированную цель, им нужен был агент на самой базе. Очень сомнительно, чтобы такую вымуштрованную богатырку, как Мара могли подкупить. Деньги в нашей Космике можно тратить лишь согласно своему рангу и заслугам – особенно это относится к военной касте. Кутежи и круизы сразу вызовут большие подозрения. Значит, остаются идейные и личностные мотивы – Мару-таки могли соблазнить и прельстить. И я понимаю, в чьих это силах.
Я находился на полпути к командиру базы, когда первые ракеты сатурнян достигли поверхности Земли и, пройдя сквозь болотную жижу и торф, пробили титаново-керамический корпус. Следующая волна ракет пронеслась через уже готовые пробоины. Их квибсерные “мозги” позволили нанести удары по ответственным постам, системам мониторинга и контроля, по жилым отсекам. Следующей была волна капсул. Те также влетали через бреши, но несли в своем нутре киберсороконожек и робоскорпионов, а затем и десантников: людей и квибсеров.
Мара погибла через двадцать минут после начала штурма. Возможно, “умные” ракеты и имели ее образ как запретной цели, но, едва начался ближний бой, стало не до тонкостей. Да и сама Мара смело ввязалась в драку, а не стала отсиживаться в санузле, дожидаясь “своих”. Дралась она, естественно, на нашей стороне, видимо ее психика была достаточно раздвоена.
Мару уложил выстрелом из бластера вражий десантник, кстати человек, а не квибсер – ну, а я уже располовинил его ударом плазменного резака.
– Зачем ты это сделала? Зачем предала? Почему поддалась Ему?– спросил я напоследок, делая ей укол анестетика (сквозь прожженную дыру я видел органы грудной клетки и даже спекшийся пластик искусственного легкого).
– Тоска одолела… Жизнь, как консервная банка, жди, пока вскроют и употребят… Но сейчас дум… что можно было иначе…
Я так и не узнал, как иначе. Когда она преставилась, мне показалось, что из ее груди, прямо из раны, вылетел голубоватый лучик. (Может, конечно, и показалось, ведь я слезу промаргивал впервые в своей биографии.) Демон из титанского храма, или там его спорозоит, до последнего момента сидел в Маре и ретировался лишь когда тело “приобщенной” стало для него совершенно бесполезным.
Я оборонялся возле поста наблюдения на уровне В – все согласно боевому расписанию – но когда враги его выжгли, решил пробиваться к рубке, где скапливались основные наши силы.
Ранили меня на пороге лифта. Какой-то мудак полоснул мне по ноге бластером, чуть раньше, чем я раскурочил его ракетой, пущенной из ручной кассеты. Там я и валялся, отбиваясь плазменным резаком от киберзмей, энергозапас уже сдох, когда появился варвар по имени Страховид и его волчара Пушок.
С их помощью добрался до операционной, там мне кибердоктора заштопали-подлатали ногу и накачали анальгетиками на неделю вперед. В рубке уже делать было нечего – состоявшаяся там жестокая, считай что рукопашная схватка закончилась подрывом гравитационной мины, которая уничтожила основные силы нападающих и обороняющихся. От рубки ничего не осталось, от БЧ-1 тоже, и от уровня Г лишь крошки уцелели. Поэтому я пробрался в резервный командный пункт и лично организовал сопротивление второй волне сатурнянских сил. К тому времени из персонала базы не осталось в живом или дееспособном виде ни одного человека. Кроме меня. Так что командование мое было вполне правомочным. Удалось и завести броневые пластыри на пробоины, и даже шпокнуть несколько вражеских бортов. Волк Пушок, вот умора, исхитрился управиться с ракетой, впрочем и мой Сашка с таким делом бы сладил.
Во время атаки сатурняне повредили первый контур теплоносителя у реактора (это уровень А), и в запасе до взрыва оставалось не более десяти минут. Меня это вполне устраивало, не очень-то хотелось, чтобы та тварь, которая сидит в испытательном блоке, вырвалась бы на свободу – хоть она и наша искусственная структура, гордость и достижение космиканской научно-технической мысли.
Мы со Страховидом выбирались через второй контур теплоносителя, после того как кибероболочка слила из него натрий. Однако сатурняне неожиданно перекрыли нам дорогу и весь запас времени ушел на перестрелку. За минуту до взрыва я был весь в борьбе, за полминуты я запсиховал, а за десять секунд мне стало пофиг. Но взрыв реактора так и не случился. И тут я сообразил, что искусственный плазмонт, наша гордость и достижение, вырвался-таки на свободу и первым делом изменил правила игры. Высокоэнергетические силовые устройства, в том числе и оружие, перестали фурычить. Тут меч Страховида по имени “Кровохлеб” заиграл первую скрипку. Добрались мы по аварийному луч-тоннелю до самого резервного шлюза, возле которого, правда, вовсю болтались сатурнянские квибсеры. Установил я портативный трансквазер-хаотизатор неподалеку от скопления врагов, хрононы застряли в потенциальной яме, отчего исчез порядок на километр вокруг. Страховид помахал своим мечом, Пушок полязгал зубами, и мы без особых затруднений попали в кабину коптера.
Твердотопливный химический ускоритель позволил нам бесхлопотно стартовать на орбиту. А вот все штурмовые катера сатурнян, которые курсировали возле поверхности планеты с помощью плазменных двигателей, безропотно шлепнулись, как говорится, в лужу.
Но на орбите, вернее разновысоких орбитах, летал еще дивизион сатурнянских кораблей – тринадцать единиц, в том числе тяжелый рейдер и даже крейсер первого ранга.
Я начал переговоры со штабом ВКС, тем, что на Луне, в Море Спокойствия, а там все были в смятении и стали общаться с главным штабом, тем, что в Новом Петербурге, на Марсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101