– дружелюбно заметил я.
– Угу.– отозвался занятый парень.
– Подмастерье?
– Чуть повыше.
– Тебе повезло, слава карьерной машине. Она, сука такая, меня вообще замечать не хочет… А что, хозяин этого кабинета – крупный шишкарь?
– Да вроде.– спокойно отозвался собеседник.
– Из Технокома, надо полагать. А ты из какой службы, парень?
– Не из какой.
– Значит, из центрального аппарата. Бедолага. В таком кабинете пукнешь и еще три раза эхо услышишь… Ну и кто по должности этот шишкарь?
– Начальник Технокома.
Ексель-моксель, вот те на. Человек, имеющий тысячный ранг, а фактически уже не человек, полубог, генеральный уполномоченный касты “вайшья” (техно), член Совета Генеральных Уполномоченных, второй заместитель его главы. Почто же я ему понадобился?
– Ну и где он?– справившись с волнением выдавил я.
– Вот он.– парень ткнул пальцем в самого себя.
Если это – розыгрыш, то парню бы следовало врезать по сопелкам, а если нет? Белый свет малехо помутился.
– Ты?! Вы?!
– Я. Марк-27. А что такого?
– Да нет, ничего. Не попросишь же у вас предъявить персонкарту.– справедливо отметил я, чувствуя то жару, то холод из-за гормональных перепадов.
– А у меня ее и нет. Всякой ерундой порученцы занимаются.
– Елки, предупреждать же надо заранее, как минимум за год, о такой встрече… А почему моей персоной не занимается порученец?– поинтересовался я, справившись с некоторым волнением.
– Потому что ты, Фома, по-настоящему интересная фигура, может даже шарнир Вселенной.
Понятно стало, что меня сюда притащили не для того, чтобы явить начальственный гнев, а для дела. Так что волноваться завтра будем. И я понял, что могу теперь, как “шарнир Вселенной”, в меру обнаглеть.
– А можно у вас кое-что выведать, коллега генеральный уполномоченный?
– Только, Фома, не спрашивай ничего насчет себя.
– Согласен, поскольку знаю, что насчет себя мне трудно услышать чего-нибудь хорошее… Почему вы так молодо выглядите? Это немного подозрительно.
– Персона начальника Технокома представляет собой систему последовательных клонов. Я – седьмой клон “Марк-2”, то есть биологически являюсь все тем же первым начальником Технокома. И психически я – это он. Потому что производится пересадка пси-структуры от одного клона к другому. И информационно я – это он. Во-первых, я изучил и усвоил своим ментальным полем все содержательные сообщения, мемо-элементы, которые поступали к моим предшественникам. Кстати, носителем моего ментального поля является, помимо коры головного мозга, так называемое киберрасширение, позвоночный имплант емкостью сто ментобайт. Во-вторых, так как и мои предшественники, я подключен к ведущей кибероболочке Технокома, которая, между прочим, является резидентом всей Техносферы. Кстати, ни один компьютер, ни один робот, ни одна киберсистема без моего участия не получает даже командного процессора.
– Круто.– похвалил я и продолжил с той же дерзостью, которая помогала юродивыми держаться запанибрата с царственными особами.– А программный вирус или плутон могут поразить вашу резидентную кибероболочку и заставить ее работать, например, на сатурнян?
– Интересный вопрос, Фома, но это исключено. Я в состоянии контролировать ее двадцать пять часов в сутки. Ну, ладно, хватит лясы точить.
Едва он это сказал, в зале-кабинете появилось четверо, все люди при полном параде и, естественно, члены корневой директории. У троих красовалась на форме эмблема центрального аппарата “Технокома”, сиречь избушка, у одного на лацкане присутствовал бычок рогатый, знак “Алефа”. Алефовца я узнал – Чертковиц.
Начальник Технокома распорядился:
– А теперь, Ф.К123, расскажите обо всем, что произошло с вами. Только начинайте не с рождения, а с того утра, когда пропал “Лягушатник”. И прошу не врать, потому что все этапы вашего большого пути мы реконструировали с помощью записей контрольной аппаратуры, в том числе и той, что смонтирована прямо на вас. Учтите, за ложь вы будете так сурово наказаны, что миллиард раз пожалеете, что родились на свет.
– Это вдохновляет, коллега генеральный уполномоченный, тем более, что я уже пожалел.
Я в течение получаса вещал (естественно, что правдиво), а когда закончил со своей биографией, то члены корневой директории начали базлать. Я никак не ожидал, что это произойдет прямо в присутствии начальника Технокома пред его светлым ликом.
– Эта курва – шпион плутонов,– орали одни и, естественно, указывали на меня.
– Этот сучий потрох начинен нитеплазмой, он – спора Плазмонта,– вопили другие и тоже тыкали в меня пальцем, особенно старался Чертковиц.
…Из-за этого урода Плазмонт проник на Землю… Этот жалкий подмастерье снова привел к нам плутонов… Аннигилировать… Сделать мокрое место гравитационным ударом…
– Ну, ладно, разошлись.– начальник Технокома остановил кровожадные крики.– Он только исполнял волю вышестоящих начальников и проявлял разумную инициативу. И при том Фома действительно много знает и умеет… Подождите-ка вы в приемной, с вами отдельный разговор будет.
Я понял, что собирались тут люди, осведомленные обо всех проектах, в коих я участвовал, в общем-то благожелательные, и тем не менее поднялся такой хай. А если еще присутствовали бы бетовцы!
Ясно уж, что секреты всех служб ведомы начальнику Технокома, что их распря изначально заложена им же. Хотя, может, некоторые результаты этой войны становятся сюрпризами и для генерального уполномоченного.
Я подумал – и начальник Технокома понял, о чем. Какой-то считыватель мыслей у него явно имелся.
– Да-да, Фома, в нашем обществе практически нет естественной конкуренции и соревновательности. Особенно с той поры, как заглохла вольная старательская деятельность на Меркурии и в поясе Астероидов. Следствием этого, как бывало и раньше, в Римской империи, и в средневековом Китае, и Совсоюзе, стали стагнация и даже распад. Вот и приходится использовать неестественную конкуренцию, бюрократическую грызню разных ведомств, и доводить ее до такого состояния, чтобы она приносила пользу.
– Прекрасно, что они грызутся, но почему они стараются все время прикончить меня?– задал я резонный вопрос.
– Ну что с них взять, Фома? Ни доброжелательства, ни элементарной вежливости – обычные замшелые бюрократы, зажимающие информацию… Так вот, искусственный плазмонт не оправдал наших надежд. Он явно выглядел, как пацан по сравнению с Плазмонтом сатурнян. Но вы, Фома, вы давно уже не ребенок…
Я понял, что мою пешку сейчас снова передвинут по игровому полю, отчего она возможно станет ферзем – на какое-то время, до получения мата.
А начальник Технокома принялся меня увещевать, причем не без лести.
– Фома, благодаря диффузному трансквазеру вы здорово уяснили, что такое каналы хроноволнового преобразования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Угу.– отозвался занятый парень.
– Подмастерье?
– Чуть повыше.
– Тебе повезло, слава карьерной машине. Она, сука такая, меня вообще замечать не хочет… А что, хозяин этого кабинета – крупный шишкарь?
– Да вроде.– спокойно отозвался собеседник.
– Из Технокома, надо полагать. А ты из какой службы, парень?
– Не из какой.
– Значит, из центрального аппарата. Бедолага. В таком кабинете пукнешь и еще три раза эхо услышишь… Ну и кто по должности этот шишкарь?
– Начальник Технокома.
Ексель-моксель, вот те на. Человек, имеющий тысячный ранг, а фактически уже не человек, полубог, генеральный уполномоченный касты “вайшья” (техно), член Совета Генеральных Уполномоченных, второй заместитель его главы. Почто же я ему понадобился?
– Ну и где он?– справившись с волнением выдавил я.
– Вот он.– парень ткнул пальцем в самого себя.
Если это – розыгрыш, то парню бы следовало врезать по сопелкам, а если нет? Белый свет малехо помутился.
– Ты?! Вы?!
– Я. Марк-27. А что такого?
– Да нет, ничего. Не попросишь же у вас предъявить персонкарту.– справедливо отметил я, чувствуя то жару, то холод из-за гормональных перепадов.
– А у меня ее и нет. Всякой ерундой порученцы занимаются.
– Елки, предупреждать же надо заранее, как минимум за год, о такой встрече… А почему моей персоной не занимается порученец?– поинтересовался я, справившись с некоторым волнением.
– Потому что ты, Фома, по-настоящему интересная фигура, может даже шарнир Вселенной.
Понятно стало, что меня сюда притащили не для того, чтобы явить начальственный гнев, а для дела. Так что волноваться завтра будем. И я понял, что могу теперь, как “шарнир Вселенной”, в меру обнаглеть.
– А можно у вас кое-что выведать, коллега генеральный уполномоченный?
– Только, Фома, не спрашивай ничего насчет себя.
– Согласен, поскольку знаю, что насчет себя мне трудно услышать чего-нибудь хорошее… Почему вы так молодо выглядите? Это немного подозрительно.
– Персона начальника Технокома представляет собой систему последовательных клонов. Я – седьмой клон “Марк-2”, то есть биологически являюсь все тем же первым начальником Технокома. И психически я – это он. Потому что производится пересадка пси-структуры от одного клона к другому. И информационно я – это он. Во-первых, я изучил и усвоил своим ментальным полем все содержательные сообщения, мемо-элементы, которые поступали к моим предшественникам. Кстати, носителем моего ментального поля является, помимо коры головного мозга, так называемое киберрасширение, позвоночный имплант емкостью сто ментобайт. Во-вторых, так как и мои предшественники, я подключен к ведущей кибероболочке Технокома, которая, между прочим, является резидентом всей Техносферы. Кстати, ни один компьютер, ни один робот, ни одна киберсистема без моего участия не получает даже командного процессора.
– Круто.– похвалил я и продолжил с той же дерзостью, которая помогала юродивыми держаться запанибрата с царственными особами.– А программный вирус или плутон могут поразить вашу резидентную кибероболочку и заставить ее работать, например, на сатурнян?
– Интересный вопрос, Фома, но это исключено. Я в состоянии контролировать ее двадцать пять часов в сутки. Ну, ладно, хватит лясы точить.
Едва он это сказал, в зале-кабинете появилось четверо, все люди при полном параде и, естественно, члены корневой директории. У троих красовалась на форме эмблема центрального аппарата “Технокома”, сиречь избушка, у одного на лацкане присутствовал бычок рогатый, знак “Алефа”. Алефовца я узнал – Чертковиц.
Начальник Технокома распорядился:
– А теперь, Ф.К123, расскажите обо всем, что произошло с вами. Только начинайте не с рождения, а с того утра, когда пропал “Лягушатник”. И прошу не врать, потому что все этапы вашего большого пути мы реконструировали с помощью записей контрольной аппаратуры, в том числе и той, что смонтирована прямо на вас. Учтите, за ложь вы будете так сурово наказаны, что миллиард раз пожалеете, что родились на свет.
– Это вдохновляет, коллега генеральный уполномоченный, тем более, что я уже пожалел.
Я в течение получаса вещал (естественно, что правдиво), а когда закончил со своей биографией, то члены корневой директории начали базлать. Я никак не ожидал, что это произойдет прямо в присутствии начальника Технокома пред его светлым ликом.
– Эта курва – шпион плутонов,– орали одни и, естественно, указывали на меня.
– Этот сучий потрох начинен нитеплазмой, он – спора Плазмонта,– вопили другие и тоже тыкали в меня пальцем, особенно старался Чертковиц.
…Из-за этого урода Плазмонт проник на Землю… Этот жалкий подмастерье снова привел к нам плутонов… Аннигилировать… Сделать мокрое место гравитационным ударом…
– Ну, ладно, разошлись.– начальник Технокома остановил кровожадные крики.– Он только исполнял волю вышестоящих начальников и проявлял разумную инициативу. И при том Фома действительно много знает и умеет… Подождите-ка вы в приемной, с вами отдельный разговор будет.
Я понял, что собирались тут люди, осведомленные обо всех проектах, в коих я участвовал, в общем-то благожелательные, и тем не менее поднялся такой хай. А если еще присутствовали бы бетовцы!
Ясно уж, что секреты всех служб ведомы начальнику Технокома, что их распря изначально заложена им же. Хотя, может, некоторые результаты этой войны становятся сюрпризами и для генерального уполномоченного.
Я подумал – и начальник Технокома понял, о чем. Какой-то считыватель мыслей у него явно имелся.
– Да-да, Фома, в нашем обществе практически нет естественной конкуренции и соревновательности. Особенно с той поры, как заглохла вольная старательская деятельность на Меркурии и в поясе Астероидов. Следствием этого, как бывало и раньше, в Римской империи, и в средневековом Китае, и Совсоюзе, стали стагнация и даже распад. Вот и приходится использовать неестественную конкуренцию, бюрократическую грызню разных ведомств, и доводить ее до такого состояния, чтобы она приносила пользу.
– Прекрасно, что они грызутся, но почему они стараются все время прикончить меня?– задал я резонный вопрос.
– Ну что с них взять, Фома? Ни доброжелательства, ни элементарной вежливости – обычные замшелые бюрократы, зажимающие информацию… Так вот, искусственный плазмонт не оправдал наших надежд. Он явно выглядел, как пацан по сравнению с Плазмонтом сатурнян. Но вы, Фома, вы давно уже не ребенок…
Я понял, что мою пешку сейчас снова передвинут по игровому полю, отчего она возможно станет ферзем – на какое-то время, до получения мата.
А начальник Технокома принялся меня увещевать, причем не без лести.
– Фома, благодаря диффузному трансквазеру вы здорово уяснили, что такое каналы хроноволнового преобразования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101