Тем не менее, Ребекка сохранила об этой детской забаве самые приятные воспоминания.
Стоит ли говорить, что, заканчивая игру, обе девочки каждый раз получали совершенно разные результаты с разбросом от шестидесяти пяти до ста. Но сегодня предполагаемый результат не особенно заботил Ребекку — ей просто необходимо было заняться чем-нибудь привычным и к тому же вполне безобидным.
В конце концов, девушка обнаружила, что стоит на верхней площадке массивной Западной башни, добившись рекордного результата в сто двадцать две комнаты. С того места, где находилась сейчас Ребекка, ей были видны большая часть города и обширные участки возделанной крестьянами равнины, равно как и пустошь соляного плато на юге, но она не оглядывалась по сторонам, предпочтя сосредоточиться на собственных ощущениях, связанных с игрой и отчасти навеянных ею, в результате чего весь замок предстал перед ее мысленным взором, словно изображенный на плане.
Маленькой девочкой Ребекка воспринимала причудливую архитектуру родового замка как должное, наивно полагая, будто и дома остальных людей обустроены подобным образом. В конце концов, никто никогда не внушал ей противоположной мысли. Позже она пришла к выводу, что кем бы ни стал строитель этого невероятного замка, этого человека следует считать большим чудаком, причем его чудачество по мере возведения замка явно переросло в безумие. Ничто здесь не согласовывалось одно с другим, и большинство задумок производило чисто абсурдное впечатление — даже на ее неискушенный девичий взгляд. Дальнейшие наблюдения по мере взросления и связанного с этим углубления знаний, в том числе и по истории замка, заставили ее осознать, что большая часть весьма эксцентричных архитектурных конструкций была вызвана к жизни тем, что едва ли не каждый из бессчетных баронов (и членов их семей) внес в строительство свою лепту, без какого-либо плана добавляя одно и убирая другое, самым варварским образом мешая один с другим всевозможные материалы и архитектурные стили. В конце концов, Ребекке удалось прийти к решению, которое примиряло друг с другом два сделанных ранее вывода, а именно, что, хотя над замком и его архитектурой покуражилось великое множество ее предков, каждый из них (или хотя бы большинство) был на свой лад безумен.
Датировать наиболее древние из построек оказалось невозможным, даже с помощью всего архива, который собрал Рэдд. Однако с достаточной долей уверенности можно было предположить, что — за исключением массивного фундамента — все, на чем могла бы лежать печать подлинной старины, было к настоящему времени утеряно или уничтожено. Следовательно, все возведенные ныне на старом фундаменте здания и постройки имеют сравнительно недавнее происхождение. Было, например, вполне очевидно, что парадный зал, находящийся в самом центре обнесенного четырьмя наружными стенами двора, несколько раз подвергался перестройке. В его стенах можно было найти как минимум шесть разных по цвету камней — . от песочно-красного до бледно-серого, а окна все до единого не совпадали по размеру и форме. Черепичная крыша грязно-бурого цвета, в белых пятнах птичьего помета, во многих местах прохудилась, обнажив здоровенные балки перекрытий. Постоянная нехватка денег в хозяйстве у барона означала, что даже насущно необходимый ремонт здесь предполагалось отложить на потом.
Фамильная галерея примыкала к парадному залу с севера и, завернув за угол, вела в Южную башню. Эта башня, в которой хранился весь находящийся в замке арсенал, представляла собой, как и две соседние, соединенные с нею причудливо изогнутой южной стеной, крепкое квадратное сооружение. Западная башня, на которой стояла сейчас Ребекка, была самой высокой из всей троицы и при этом единственной, верхние ярусы которой содержались сравнительно хорошо и, соответственно, не нуждались в немедленном ремонте. Она была возведена на стыке южной и западной стен замка, на ее нижних ярусах оборудовали складские помещения, а также жилые комнаты челяди. От подножия башни вдоль внутренней стороны западной стены лепились каменные и дощатые строеньица и клетушки, где проживали большинство обитателей замка. В самом дальнем конце ряда пристроек стоял «дом», в котором жили Рэдд и Эмер. Напротив этих лачуг вдоль парадного зала и картинной галереи тянулись кухня, прачечная, амбары и склады. В результате западная часть замка выглядела почти что городской улицей, а зачастую и передавала ее атмосферу.
Напротив, восточная часть двора замка была куда более пустынна и открыта. Покои Бальдемара и примыкающие к ним, хотя и обособленные, жилые комнаты самой Ребекки словно почтительно жались к стенам парадного зала и картинной галереи. Строитель барских палат, судя по всему, обладал более чем гротескным вкусом: крыша здесь была изукрашена горгульями, миниатюрными башенками, сложной конфигурации арками и скульптурами. Поколения обитателей покоев постарались перестроить внутренние помещения так, чтобы в них можно было более или менее сносно жить — и на том, как говорится, спасибо, — снаружи, однако же, все первородные нелепости вполне сохранились, хотя самые мелкие детали сейчас уже было трудно различить, потому что они отчасти поросли мохом, а отчасти были захвачены птицами.
За кухней расположились огороды, отделявшие третью башню от остальной площади замка. Восточная башня пришла в настоящее запустение — здесь давно уже никто не бывал, кроме самой Ребекки, — и совсем обветшала. По какой-то загадочной причине Восточную башню воздвигли не на стыке стен, а на некотором удалении от угла.
В дальнем конце замка, на северо-востоке, находилась конюшня. Ее навес тянулся от главных ворот посередине северной стены до одной из сравнительно небольших башен по соседству. Эти башни были круглыми, они имели скорее декоративное, чем оборонительное значение, да и сами их названия намекали на то, что они куда меньше трех грозных страшилищ, которыми замок был укреплен с юга. Рядом с конюшнями, за миниатюрным сквером, располагались еще несколько жилых строений. Здесь проживали главный конюх со своими подручными, садовники и солдаты. Число последних точно соответствовало формальным требованиям, предъявленным к гарнизону замка подобных размеров.
Воинство барона было всеобщим посмешищем: почти никто из солдат не прошел даже курса начальной подготовки, не говоря уже о настоящем боевом опыте. Правда, и служба, выпавшая на их долю, была весьма необременительной. Впрочем, окажись даже воины гарнизона богатырями и героями, замок Крайнего Поля все равно остался бы практически беззащитным. Конечно, если бы не нашлось идиота, который вздумал бы напасть на него с юга:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Стоит ли говорить, что, заканчивая игру, обе девочки каждый раз получали совершенно разные результаты с разбросом от шестидесяти пяти до ста. Но сегодня предполагаемый результат не особенно заботил Ребекку — ей просто необходимо было заняться чем-нибудь привычным и к тому же вполне безобидным.
В конце концов, девушка обнаружила, что стоит на верхней площадке массивной Западной башни, добившись рекордного результата в сто двадцать две комнаты. С того места, где находилась сейчас Ребекка, ей были видны большая часть города и обширные участки возделанной крестьянами равнины, равно как и пустошь соляного плато на юге, но она не оглядывалась по сторонам, предпочтя сосредоточиться на собственных ощущениях, связанных с игрой и отчасти навеянных ею, в результате чего весь замок предстал перед ее мысленным взором, словно изображенный на плане.
Маленькой девочкой Ребекка воспринимала причудливую архитектуру родового замка как должное, наивно полагая, будто и дома остальных людей обустроены подобным образом. В конце концов, никто никогда не внушал ей противоположной мысли. Позже она пришла к выводу, что кем бы ни стал строитель этого невероятного замка, этого человека следует считать большим чудаком, причем его чудачество по мере возведения замка явно переросло в безумие. Ничто здесь не согласовывалось одно с другим, и большинство задумок производило чисто абсурдное впечатление — даже на ее неискушенный девичий взгляд. Дальнейшие наблюдения по мере взросления и связанного с этим углубления знаний, в том числе и по истории замка, заставили ее осознать, что большая часть весьма эксцентричных архитектурных конструкций была вызвана к жизни тем, что едва ли не каждый из бессчетных баронов (и членов их семей) внес в строительство свою лепту, без какого-либо плана добавляя одно и убирая другое, самым варварским образом мешая один с другим всевозможные материалы и архитектурные стили. В конце концов, Ребекке удалось прийти к решению, которое примиряло друг с другом два сделанных ранее вывода, а именно, что, хотя над замком и его архитектурой покуражилось великое множество ее предков, каждый из них (или хотя бы большинство) был на свой лад безумен.
Датировать наиболее древние из построек оказалось невозможным, даже с помощью всего архива, который собрал Рэдд. Однако с достаточной долей уверенности можно было предположить, что — за исключением массивного фундамента — все, на чем могла бы лежать печать подлинной старины, было к настоящему времени утеряно или уничтожено. Следовательно, все возведенные ныне на старом фундаменте здания и постройки имеют сравнительно недавнее происхождение. Было, например, вполне очевидно, что парадный зал, находящийся в самом центре обнесенного четырьмя наружными стенами двора, несколько раз подвергался перестройке. В его стенах можно было найти как минимум шесть разных по цвету камней — . от песочно-красного до бледно-серого, а окна все до единого не совпадали по размеру и форме. Черепичная крыша грязно-бурого цвета, в белых пятнах птичьего помета, во многих местах прохудилась, обнажив здоровенные балки перекрытий. Постоянная нехватка денег в хозяйстве у барона означала, что даже насущно необходимый ремонт здесь предполагалось отложить на потом.
Фамильная галерея примыкала к парадному залу с севера и, завернув за угол, вела в Южную башню. Эта башня, в которой хранился весь находящийся в замке арсенал, представляла собой, как и две соседние, соединенные с нею причудливо изогнутой южной стеной, крепкое квадратное сооружение. Западная башня, на которой стояла сейчас Ребекка, была самой высокой из всей троицы и при этом единственной, верхние ярусы которой содержались сравнительно хорошо и, соответственно, не нуждались в немедленном ремонте. Она была возведена на стыке южной и западной стен замка, на ее нижних ярусах оборудовали складские помещения, а также жилые комнаты челяди. От подножия башни вдоль внутренней стороны западной стены лепились каменные и дощатые строеньица и клетушки, где проживали большинство обитателей замка. В самом дальнем конце ряда пристроек стоял «дом», в котором жили Рэдд и Эмер. Напротив этих лачуг вдоль парадного зала и картинной галереи тянулись кухня, прачечная, амбары и склады. В результате западная часть замка выглядела почти что городской улицей, а зачастую и передавала ее атмосферу.
Напротив, восточная часть двора замка была куда более пустынна и открыта. Покои Бальдемара и примыкающие к ним, хотя и обособленные, жилые комнаты самой Ребекки словно почтительно жались к стенам парадного зала и картинной галереи. Строитель барских палат, судя по всему, обладал более чем гротескным вкусом: крыша здесь была изукрашена горгульями, миниатюрными башенками, сложной конфигурации арками и скульптурами. Поколения обитателей покоев постарались перестроить внутренние помещения так, чтобы в них можно было более или менее сносно жить — и на том, как говорится, спасибо, — снаружи, однако же, все первородные нелепости вполне сохранились, хотя самые мелкие детали сейчас уже было трудно различить, потому что они отчасти поросли мохом, а отчасти были захвачены птицами.
За кухней расположились огороды, отделявшие третью башню от остальной площади замка. Восточная башня пришла в настоящее запустение — здесь давно уже никто не бывал, кроме самой Ребекки, — и совсем обветшала. По какой-то загадочной причине Восточную башню воздвигли не на стыке стен, а на некотором удалении от угла.
В дальнем конце замка, на северо-востоке, находилась конюшня. Ее навес тянулся от главных ворот посередине северной стены до одной из сравнительно небольших башен по соседству. Эти башни были круглыми, они имели скорее декоративное, чем оборонительное значение, да и сами их названия намекали на то, что они куда меньше трех грозных страшилищ, которыми замок был укреплен с юга. Рядом с конюшнями, за миниатюрным сквером, располагались еще несколько жилых строений. Здесь проживали главный конюх со своими подручными, садовники и солдаты. Число последних точно соответствовало формальным требованиям, предъявленным к гарнизону замка подобных размеров.
Воинство барона было всеобщим посмешищем: почти никто из солдат не прошел даже курса начальной подготовки, не говоря уже о настоящем боевом опыте. Правда, и служба, выпавшая на их долю, была весьма необременительной. Впрочем, окажись даже воины гарнизона богатырями и героями, замок Крайнего Поля все равно остался бы практически беззащитным. Конечно, если бы не нашлось идиота, который вздумал бы напасть на него с юга:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90