Причина, по которой сюда приплыли мистер Пьерпойнт с
Герцогом, сводилась к тому, что это давало им возможность
рассказывать впоследствии, как они побывали в столь редко
посещаемом и труднодоступном месте.
Одного человека спросили как-то, почему он пытался
взобраться на Эверест, и человек этот ответил: "Потому что он
там стоит".
Шкипер мистера Пьерпойнта точно проложил курс на скалу, а
высадились они на нее по чистому везению, воспользовавшись
гарпунной пушкой, чтобы забросить на остров веревку.
Ну, и с погодой им повезло.
Невдалеке от берега медленно кружила под солнцем большая
желтотрубая яхта, очертаниями напоминавшая клипер (у нее
имелось подобие бушприта), - шкипер опасался рифов. Можно было
разглядеть Герцогиню, сидевшую на открытой палубе под красной
парасолем и читавшую книгу о хиромантии, и ее свернувшегося
рядышком крошечного отсюда ирландского сеттера Шерри, островами
не интересовавшегося. У подножия утеса, с западной его стороны,
на тяжко дышащей груди океана, словно лифт, поднималась и
опускалась шлюпка. Потревоженные птицы кружили над островом в
слепящем эфире. Кое-кто уверяет, что видел на Роколле или
вблизи от него гагарок, тупиков, олуш, моевок, чистиков,
глупышей, поморников двух разновидностей, малых буревестников и
даже буревестников больших, тех что гнездятся в Южной Атлантике
на острове Неприступном. Сказать по правде, одно время верили,
что большой буревестник гнездится и на Роколле, но это,
конечно, глупости. Никакие птицы на нем не гнездятся.
При том, что ветер "проходит" сюда по океану - от самой
Америки - тысячи миль, волны в этих местах во время больших
штормов достигают высоты шестидесяти футов, от гребня до
котловины. Прибой же, - когда волна встречает препятствие, -
достает и на сотню футов. (Маяк на мысе Даннет, указывающий
пролив Пентленд-Ферт, - это примерно в тех же краях, - стоит на
обрыве высотой в триста футов, и тем не менее волны нередко
бьют ему стекла, швыряясь камнями.) Такие большие шторма
случаются здесь четыре-пять раз в году. Какая же здравомыслящая
птица станет гнездиться на утесе, который торчит над
поверхностью океана всего-то на семьдесят футов?
Впрочем, птицы навещают этот остров и отдыхают на нем.
Герцог, намереваясь переплюнуть боцмана с "Дикобраза",
прихватил с собой геологический молоток и теперь принялся за
работу.
Стук молотка мешался с чуждыми уху криками чаек.
Еще одно живое существо присутствовало на Роколле, -
принадлежавшая Джуди беспородная собачонка по имени Шутька.
Шутькой ее назвали еще в щенячьем возрасте, потому что она и
впрямь походила на шутку, да к тому же дурную. Она была столь
неуклюжа, что казалось, будто все лапы у нее разной длины. У
Шутьки имелся длинный хвост и космы, свисающие на глаза, -
вообще же шерсть у нее росла куда-то не в ту сторону, как у
гиены. Она смахивала на маленькую, неопрятную, деятельную
подметальщицу, родившуюся в мусорном ящике. Размером она не
превосходила скайтерьера. Джуди любила ее больше всего на
свете. В эту минуту Шутька где-то тявкала.
- А куда подевалась Шутька?
Из-за чаек им приходилось кричать.
- Вниз пошла, вон туда.
- Шутька!
Дети посвистели, покричали, но все впустую, получив в ответ
лишь тявканье и молчанье, - Шутька молчала, исследуя какую-то
находку, и тявкала, призывая на помощь.
- Наверное, нашла что-нибудь.
- Скорее всего, дохлую птицу.
- Шутька!
- Вот же зануда, - сказала Джуди. - Небось забралась на
какойнибудь обрыв и спрыгнуть не может.
Действительно, с юго-западной стороны Роколл был почти
отвесным, дети как раз на краю обрыва и лежали. Вернее сказать,
обрывов там было два, и шли они уступом, - верхний поднимался
над нижним примерно на двадцать футов, а нижний торчал из воды
на пятьдесят. На круче хватало и зацепок, и подпорок для ног, -
во всяком случае, для детей, в которых весу меньше, чем во
взрослых, а энергии больше.
- Шутька!
- Придется пойти посмотреть.
- Да все с ней в порядке.
- Но она же может свалиться.
- Ой, ты только паники не поднимай.
Близнецы по-прежнему лежали ничком, но взглянув на них,
пожалуй, можно было понять, о чем они думают. Джуди думала:
"Никки мужчина, он и должен идти, потому что это мужская
обязанность - все делать для женщин, кроме стряпни". А Никки
думал: "Как бы там ни было, а это ее собака".
- Вот сам пожалеешь, если она убьется.
- Как же, жди.
- Никки!
- Да и с чего это она убьется-то.
- С того, что там опасное место.
- Ну так пойди сама и найди ее.
- Это ты должен пойти.
- Почему это я должен?
- Потому.
Вообще говоря, ответить на этот вопрос было нечего, ибо всем
было известно, что Шутька - собака Джуди.
На некоторое время наступило обиженное молчание, нарушаемое
лишь визгливыми, как у механической пилы, криками олушей да
стуком молотка. В отдалении одна из олуш, патрулировавших
прибрежные воды, засекла подводную рыбу, на миг повисла,
застопорив крылья, и пала вниз, словно лот, словно молния,
словно глубоководная бомба. Она вошла в море отвесно, и вода
чмокнула, почти неохотно выбросив в искрящийся воздух белый
фонтанчик. Можно было медленно сосчитать до четырех, пока над
поверхностью не показалась темная голова и не встряхнулась,
сглатывая рыбу. Вся остальная эскадрилья, получив сигнал, - ибо
явно пришел косяк, - уже слетелась туда же и принялась
пикировать, чмок, чмок, чмок. Замечательные ныряльщики!
Джуди с жалобным видом встала ("женских дел не переделаешь")
и принялась нащупывать путь среди острых выступов обрыва.
Вскоре она обогнула его изгиб и скрылась из глаз.
- Никки!
Тонкий голос еле слышался за птичьими криками.
- Что?
- Иди сюда.
- Зачем?
- Да иди же, пожалуйста.
- Ну ладно, ладно.
Он машинально прибегнул к ворчливому тону, но вскочил с
охотой, потому что, сказать по правде, ему с самого начала
хотелось пойти посмотреть, в чем там дело. Только он об этом не
знал.
- Что такое?
- Иди, взгляни.
Прямо под выступом или полкой на отвесной круче, Джуди с
Шутькой, не очень надежно утвердившись на другой естественной
полке, а то и тропе, разглядывали нечто, помещавшееся прямо под
их носами. Носы почти соединялись, словно у пары сеттеров,
причем Шутька, державшая голову несколько набок, задрала одно
ухо.
Никки подобрался к ним по гранитной круче, выпуклостью скалы
отделив себя от отца. Стук молотка замер. Даже птичьи крики,
казалось, затихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56