Даже "Нью-Йоркер" отправил своего корреспондента Стенли
интервьюировать производителя электронного оборудования, -
девяностодевятилетнего, что служило дополнительной приманкой, -
и Стенли вернулся в редакцию со множеством сведений
относительно небоскребов, записанных им на старом конверте.
Реакция американцев была бурной и вследствие этого более
разумной, нежели английская. Ей недоставало британской
флегматичности, называемой иногда тупостью людьми, которых
таковая раздражает, зато ее выгодно отличала живость,
дотошность и склонность поднимать шум, пусть иногда и на ровном
месте.
Помимо американских, в пачке были и иные издания.
"Панч" отделался шуткой в разделе "Кавардак"; "Нью-
Стейтсмен" плакался на несправедливость, допускаемую в
отношении меньшинств, предположительно представляемых Хозяином
(меньшинство коего состояло из одного человека); и даже
рецензенты "Литературного приложения" к "Таймс" на миг
отвлеклись от своей неустанной анонимной вендетты, чтобы
смерить надменным взором ядерную физику.
Русские отмалчивались. Американцы, впрочем, подозревали, что
"Правда" молчит до поры до времени, намереваясь приписать
русским честь изобретения того, что изобрел Хозяин.
Все это было выше детского понимания и никакого впечатления
на близнецов не произвело, - разве что отчасти показало им, как
вызревает кризис. Очень часто самые неприятные ситуации
нарождаются в виде фарса, а возможно и как следствие оного.
Французской Революции, скажем, предшествовала дискуссия
относительно выгод, которые могут сопровождать замену хлеба
плюшками, - если хлеб слишком вздорожает, - а во время
голодного мора в Ирландии некий английский лорд с изрядным
пылом ратовал за производство порошка кэрри. В расцвете жизни
нас сражает смерть.
Мистер Фринтон, потирая руки, вошел в кухню.
- Ну, как у нас насчет обеда?
Настроение у него было отменное, поскольку ему, как и всем
остальным, угрожала опасность, и это обостряло в нем чувство
товарищества, примерно так же, как во время бомбежек 1940-го.
Никки сказал:
- Сил уже нет никаких разгуливать в виде эльфов из
рождественского спектакля. Не могли бы вы попросить кого-нибудь
отыскать наши штаны, - Джуди говорит, что наверное сможет их
починить.
- Ничего я такого не говорила.
- Ты...
Ошеломленный ее чисто женской, аморальной лживостью, Никки
лишился слов.
- И кроме того, ниток все равно нет.
- Да есть же нитки. Я сам их видел на этом... как его...
- Ну-ну, где же?
- А вот человек, который корабль в бутылке делает! У него-то
и есть нитки.
- Они не годятся. Кроме того, они ему самому нужны.
- Почему ты всегда говоришь "кроме того"? Вечно у тебя кроме
того, кроме того, кроме того...
- Чшш.
Соединив в одно слово всю неприязнь, какую он к ней
испытывал, Никки выпалил:
- Ты просто неряха.
Мистер Фринтон сказал:
- Укуси его, Шутька.
В отчаянии Никки обернулся к новому гонителю, - единственный
представитель одного с ним пола и тот предал его.
- Но она же сама говорила...
- Не говорила я этого.
Никки швырнул на пол газеты:
- Откуда ты знаешь, чего ты не говорила, когда ты сама не
знаешь, о чем я говорю?
- Жестянка с печеньем, - излучая самодовольство, ответила
Джуди.
- Что?
- На жестянке с печеньем изображен мальчишка, который держит
жестянку с печеньем, на которой изображен мальчишка, который
держит жестянку с печеньем и так далее ad lib.
- И ex temporary тоже, я полагаю.
- Вот именно, ex temp. и ad lib, и слишком мудрено для
твоего разумения.
Никки показал ей кулак.
- А тем временем, - сказал мистер Фринтон, - на обед у нас
спагетти и тоже из жестянки. Ах да, Пинки, пока не забыл,- в
ангаре тебя дожидается пакет с ванадием.
Глава двадцать восьмая. Яд
Кофе они пили в скудно обставленной комнатке мистера
Фринтона. Люди честные и достойные тешатся порой теориями
собственного изготовления относительно чая, кофе, а то и какао.
В таких теориях больше содержится прямодушия, нежели в
претенциозных выдумках иных, куда более многочисленных людей,
толкующих о марках вин, о виноградниках и об урожаях такого-то
года. Мистера Фринтона мало заботило, такое он пьет Шато или
этакое, он был способен с легкой душой встряхнуть бутылку
портвейна, даже не взглянув на осадок, но к приготовлению
горячих напитков он относился со стародевичьим тщанием. Его
теория касательно кофе состояла в том, что ни в коем случае
нельзя допускать соприкосновения кофе с металлом.
Эта теория, если говорить со всей прямотой, как-то упускала
из виду то обстоятельство, что мелет кофейные зерна машина, а
результат помола продается в жестянках.
Мистер Фринтон разогрел кофеварку, деревянной ложечкой
отмерил из пластмассовых банок кофе и сахар, залил кипятком и
размешал.
Через восемьдесят расчисленных по часам секунд он процедил
жидкость в чашки сквозь металлическое, - стараясь не думать об
этом, - ситечко и, как бы там ни было, а кофе у него получился
отменный.
К удивлению близнецов, он не выказал мистеру Бленкинсопу
враждебности в связи с надувательством, учиненным последним в
ангаре.
Мистер Бленкинсоп, явившийся к ним в вечернем халате, принес
с собой, чтобы порадовать общество, четыре лучших своих чашечки
из суцумского фарфора и теперь прихлебывал из одной такой
чашечки кофе, улыбаясь и вообще походя то ли на Будду в
монастыре, то ли на кота, слопавшего золотую рыбку. Он даже
поддразнивал мистера Фринтона, и мистер Фринтон отвечал ему тем
же. Оба они многому научились от Хозяина, - куда большему,
нежели Никки, - и оба давно уже свыклись со смертельно опасной
дипломатией Роколла.
Пережитый кризис словно бы подстегивал обоих.
Наконец они покончили с подковырками и перешли к делу.
- Зачем вы рассказали ему про Пинки?
Мистер Бленкинсоп простер протестующую, вновь украшенную
длинными ногтями длань.
- Что-то же нужно было ему рассказать.
- И что вы еще рассказали?
- Уверяю вас, ничего, способного нам повредить. Мне казалось
разумным предоставить ему сколь возможно обширные сведения, - и
вы, дорогой мой друг, первым согласитесь в этом со мной. Как
это у вас говорится? Дабы придать больше правдоподобия
неубедительному рассказу.
- Но что именно?
- Естественно, среди прочего я упомянул и о том, что вы
пытались уговорить Пинки покончить с ним.
- Вам не кажется, что это не совсем честно?
- Ничуть не кажется. Ценность для нас представляет мастер
Николас, не Пинки, а так опасность никому, кроме негра, не
угрожает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56