Однако он старался не касаться металла, чтобы не примерзла
кожа.
Оглянувшись на Септембера, он покачал головой, что, мол, не слышно
ничего нового. Тот кивнул, продолжая сжимать оружие. Потом Этану
послышался стук снаружи, но тут он понял, что это просто билось его
сердце. Он почувствовал себя не на месте, все это выглядело глупо. Если
там что-то и было, то оно, должно быть, устало бродить и убралось. Хотя не
очень-то приятно думать о каких-то полночных видениях.
Он поднялся, разминая промерзшие суставы, боясь, что не сможет
нормально двигаться из-за их состояния. Хотелось поскорее обратно к огню.
Кое-как добрался он до окошка и выглянул. Единственная здешняя луна
заливала разбитый корпус призрачным светом. Создание рук человеческих еще
больше занесло снегом. Ветер еще больше разрушил левую сторону лодки.
Странно было не это, а то, что от нее здесь вообще что-то осталось во
время бури.
Он вздохнул и повернулся к остальным:
- Все нормально, если что и было там, то уже исчезло.
Напряжение спадало. Удастся ли заснуть снова? Он опять взглянул в
иллюминатор и вдруг понял, что на него смотрит неподвижный кроваво-красный
глаз размером с тарелку, со злым черным зрачком.
Он так и примерз к своему месту, хотя мороз был тут не при чем. И
снова раздалось это жуткое мычание, короткое и возбужденное. Глаз
задвигался. В дверь как будто ударил двухтонный грузовик, петли угрожающе
закачались, и он отскочил подальше. Он увидел через закаленное стекло
треугольный силуэт. Послышался вскрик. Может быть, кричала Колетта, может
быть - Уолтер. Может - оба. Потом его оттолкнул Септембер и выглянул через
щель, образованную погнувшейся дверью, и то, что он увидел, даже его
заставило вздрогнуть. Он просунул оружие в проем и нажал курок. Не
сработало.
В дверь снова ударили, и Септембер отскочил, изрыгая ругательства.
Они осторожно спрятали бездействующий излучатель. Дребезжание и скрежет
доносились с той стороны опасно погнутой двери, как будто ее царапали
когтями. Раздался еще одни удар. На этот раз верхняя петля отлетела и
верхняя часть металлической двери выгнулась внутрь. Этану, лежавшему на
спине, было хорошо видно в новое отверстие.
Он видел большую прямоугольную голову с жуткими красными глазами,
уставившимися прямо на него. В огромной, чуть поменьше ковша экскаватора,
пасти было тысячи две острых и длинных зубов, росших в разные стороны.
Существо разглядело или учуяло его. Огромный череп стал протискиваться в
новую дыру. Теперь даже он стал ощущать запах дыхания чудища, похожий на
смесь чеснока и лимона.
Металл жалобно скрежетал под напором неизвестной твари, рвавшейся
внутрь, словно голодный пес. Справа у двери снова оказался Септембер. Он
подпрыгнул и швырнул что-то в оскаленную морду, после чего быстро
пригнулся. Раздался лязг зубов, точно гонг, - прямо над его головой. Затем
чудовище быстро заморгало, издавая кошмарные вопли. Голова скрылась из
поля обозрения. А потом эта тварь ударила по разрушенному корпусу так, что
все заходило ходуном; Этан чуть не свалился в огонь. И вновь - полная
тишина.
Септембер попытался выправить дверь, частично это ему удалось, но
дыра осталась. Он подобрал большой кусок набивки и запихнул в проем,
заделав с боков трещины; эта штука держалась.
- Откройте кто-нибудь кофе. Сейчас нас, я думаю, пока лягать не
станут. - Он ткнул в набивку огромным кулаком. - Я могу воспользоваться
кружкой. Жаль, что это всего лишь настой на коричневых зернах, а не что-то
покрепче.
- Господи, - переводя дыхание сказал учитель (Этан впервые видел его
взволнованным), - что это было такое?
Неожиданно сам для себя Этан, отхлебнув кофе, стал отвечать:
- Я теперь вспомнил отдел фауны. Это - ночное плотоядное животное.
Местные считают его очень опасным...
- Понятное дело, - заметил Септембер, все еще пытавшийся законопатить
дыру. - Кто же еще может претендовать на такое количество зубов... Чертов
ветер!
- ...Оно называется "друм", - продолжал Этан. Он заметил, что Колетта
сидит, прижавшись к отцу, и ее бьет дрожь. Она была испугана. Еще бы тут
не испугаться. Только на нее это непохоже.
Колетта заметила его взгляд и сразу резким движением отодвинулась от
отца. Он не протестовал. Она вновь с вызовом взглянула на Этана, но сейчас
это не подействовало, и она спросила:
- Вы думаете, я испугалась этой твари?
- Это вполне понятно, - начал Этан, - тут нет ничего...
- Этого не было! - вскрикнула она. Потом опять успокоилась. -
Просто... Я не боюсь ничего реального, видимого, но с детства я... я
всегда боялась темноты.
- Видите ли, ее мать... - начал дю Кане, но она прервала его.
- Успокойся, папа, вздремни. Мне нужно кое о чем подумать.
Этан перевернулся на другой бок и стал смотреть на отражение огня на
полу. Он тоже думал.
...Ветер немного успокоился, но продолжал устойчиво дуть с запада.
Солнце уже часа два как взошло, хотя Этану казалось, что едва ли можно
называть так то, что дает столь мало тепла. Пожалуй, пора вставать.
Спешить, правда, особо некуда. С его нового назначения прошло всего
полдня.
В целях экономии быстро тающих запасов дров огонь перестали
поддерживать. Вильямс уже умело раскладывал для следующего костра сучки,
иглы и то, что походило на сухой лишайник. Дю Кане поедали на завтрак
подогретую кашу, и Колетта, как он заметил, принялась за третью порцию. Он
вздохнул, жалея о том, что недоспал.
Он сел, прижав колени к груди.
- Доброе утро, учитель. А где наш охотник?
- Опять ушел. Его приспособленность к здешним условиям просто
удивительная, не правда ли? - Он кинул Этану цилиндрическую упаковку. - Он
объяснил, что много не спит. Потеря времени.
- Ух, - проворчал Этан, пытаясь разорвать крышку пакета. Потом
заметил красную стрелку, указывающую вниз. Он быстро перевернул его, ругая
свою бестолковость, и дернул за торчащий кончик. Крышка отошла, открыв
миниатюрный подогреватель. Через шестьдесят секунд он уже пил горячий
бульон, едва не уронив пакет на колени. Выпив большую часть, он встал. Или
он привык к температуре или нервные окончания атрофировались, и он
перестал понимать, что замерзает. Ну, сегодня славный денек. Градусов
пятнадцать, не больше.
Он снова отхлебнул бульона, уже чуть теплого.
- Пойду подышу, - сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь. -
Тут, положительно, становится как в тропиках.
- Если это - попытка юмора, - начала Колетта с ложкой в руке, - то я
бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
кожа.
Оглянувшись на Септембера, он покачал головой, что, мол, не слышно
ничего нового. Тот кивнул, продолжая сжимать оружие. Потом Этану
послышался стук снаружи, но тут он понял, что это просто билось его
сердце. Он почувствовал себя не на месте, все это выглядело глупо. Если
там что-то и было, то оно, должно быть, устало бродить и убралось. Хотя не
очень-то приятно думать о каких-то полночных видениях.
Он поднялся, разминая промерзшие суставы, боясь, что не сможет
нормально двигаться из-за их состояния. Хотелось поскорее обратно к огню.
Кое-как добрался он до окошка и выглянул. Единственная здешняя луна
заливала разбитый корпус призрачным светом. Создание рук человеческих еще
больше занесло снегом. Ветер еще больше разрушил левую сторону лодки.
Странно было не это, а то, что от нее здесь вообще что-то осталось во
время бури.
Он вздохнул и повернулся к остальным:
- Все нормально, если что и было там, то уже исчезло.
Напряжение спадало. Удастся ли заснуть снова? Он опять взглянул в
иллюминатор и вдруг понял, что на него смотрит неподвижный кроваво-красный
глаз размером с тарелку, со злым черным зрачком.
Он так и примерз к своему месту, хотя мороз был тут не при чем. И
снова раздалось это жуткое мычание, короткое и возбужденное. Глаз
задвигался. В дверь как будто ударил двухтонный грузовик, петли угрожающе
закачались, и он отскочил подальше. Он увидел через закаленное стекло
треугольный силуэт. Послышался вскрик. Может быть, кричала Колетта, может
быть - Уолтер. Может - оба. Потом его оттолкнул Септембер и выглянул через
щель, образованную погнувшейся дверью, и то, что он увидел, даже его
заставило вздрогнуть. Он просунул оружие в проем и нажал курок. Не
сработало.
В дверь снова ударили, и Септембер отскочил, изрыгая ругательства.
Они осторожно спрятали бездействующий излучатель. Дребезжание и скрежет
доносились с той стороны опасно погнутой двери, как будто ее царапали
когтями. Раздался еще одни удар. На этот раз верхняя петля отлетела и
верхняя часть металлической двери выгнулась внутрь. Этану, лежавшему на
спине, было хорошо видно в новое отверстие.
Он видел большую прямоугольную голову с жуткими красными глазами,
уставившимися прямо на него. В огромной, чуть поменьше ковша экскаватора,
пасти было тысячи две острых и длинных зубов, росших в разные стороны.
Существо разглядело или учуяло его. Огромный череп стал протискиваться в
новую дыру. Теперь даже он стал ощущать запах дыхания чудища, похожий на
смесь чеснока и лимона.
Металл жалобно скрежетал под напором неизвестной твари, рвавшейся
внутрь, словно голодный пес. Справа у двери снова оказался Септембер. Он
подпрыгнул и швырнул что-то в оскаленную морду, после чего быстро
пригнулся. Раздался лязг зубов, точно гонг, - прямо над его головой. Затем
чудовище быстро заморгало, издавая кошмарные вопли. Голова скрылась из
поля обозрения. А потом эта тварь ударила по разрушенному корпусу так, что
все заходило ходуном; Этан чуть не свалился в огонь. И вновь - полная
тишина.
Септембер попытался выправить дверь, частично это ему удалось, но
дыра осталась. Он подобрал большой кусок набивки и запихнул в проем,
заделав с боков трещины; эта штука держалась.
- Откройте кто-нибудь кофе. Сейчас нас, я думаю, пока лягать не
станут. - Он ткнул в набивку огромным кулаком. - Я могу воспользоваться
кружкой. Жаль, что это всего лишь настой на коричневых зернах, а не что-то
покрепче.
- Господи, - переводя дыхание сказал учитель (Этан впервые видел его
взволнованным), - что это было такое?
Неожиданно сам для себя Этан, отхлебнув кофе, стал отвечать:
- Я теперь вспомнил отдел фауны. Это - ночное плотоядное животное.
Местные считают его очень опасным...
- Понятное дело, - заметил Септембер, все еще пытавшийся законопатить
дыру. - Кто же еще может претендовать на такое количество зубов... Чертов
ветер!
- ...Оно называется "друм", - продолжал Этан. Он заметил, что Колетта
сидит, прижавшись к отцу, и ее бьет дрожь. Она была испугана. Еще бы тут
не испугаться. Только на нее это непохоже.
Колетта заметила его взгляд и сразу резким движением отодвинулась от
отца. Он не протестовал. Она вновь с вызовом взглянула на Этана, но сейчас
это не подействовало, и она спросила:
- Вы думаете, я испугалась этой твари?
- Это вполне понятно, - начал Этан, - тут нет ничего...
- Этого не было! - вскрикнула она. Потом опять успокоилась. -
Просто... Я не боюсь ничего реального, видимого, но с детства я... я
всегда боялась темноты.
- Видите ли, ее мать... - начал дю Кане, но она прервала его.
- Успокойся, папа, вздремни. Мне нужно кое о чем подумать.
Этан перевернулся на другой бок и стал смотреть на отражение огня на
полу. Он тоже думал.
...Ветер немного успокоился, но продолжал устойчиво дуть с запада.
Солнце уже часа два как взошло, хотя Этану казалось, что едва ли можно
называть так то, что дает столь мало тепла. Пожалуй, пора вставать.
Спешить, правда, особо некуда. С его нового назначения прошло всего
полдня.
В целях экономии быстро тающих запасов дров огонь перестали
поддерживать. Вильямс уже умело раскладывал для следующего костра сучки,
иглы и то, что походило на сухой лишайник. Дю Кане поедали на завтрак
подогретую кашу, и Колетта, как он заметил, принялась за третью порцию. Он
вздохнул, жалея о том, что недоспал.
Он сел, прижав колени к груди.
- Доброе утро, учитель. А где наш охотник?
- Опять ушел. Его приспособленность к здешним условиям просто
удивительная, не правда ли? - Он кинул Этану цилиндрическую упаковку. - Он
объяснил, что много не спит. Потеря времени.
- Ух, - проворчал Этан, пытаясь разорвать крышку пакета. Потом
заметил красную стрелку, указывающую вниз. Он быстро перевернул его, ругая
свою бестолковость, и дернул за торчащий кончик. Крышка отошла, открыв
миниатюрный подогреватель. Через шестьдесят секунд он уже пил горячий
бульон, едва не уронив пакет на колени. Выпив большую часть, он встал. Или
он привык к температуре или нервные окончания атрофировались, и он
перестал понимать, что замерзает. Ну, сегодня славный денек. Градусов
пятнадцать, не больше.
Он снова отхлебнул бульона, уже чуть теплого.
- Пойду подышу, - сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь. -
Тут, положительно, становится как в тропиках.
- Если это - попытка юмора, - начала Колетта с ложкой в руке, - то я
бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88