А заодно, раз простили, в телефонный отсечек нырнул и набрал «МYCROFTХХХ».
- Майк, мы дома. Но выходим в церковь. Вряд ли у тебя есть туда канал, так что позвоню попозже. От профа было что-нибудь?
- Пока нет, Ман. А что за церковь? Кое-какие у меня на проводе.
- Опора скинии пламенного покаяния.
- Не упоминается.
- Кореш, не забегай вперед. Они встречаются в зале общины «Запад-3». Это на юг от Кольцевой станции номер…
- Уловил. Там есть канальный вход и телефон в наружном коридоре. Приложу ухо на оба.
- Майк, шухера не предвидится.
- Профессор то же самое считает. Он как раз сейчас звонит. Вас сконтачить?
- Времени нет. Будь!
С тех пор так и пошло. Постоянный контакт с Майком, чтобы знал, где мы и куда собираемся. Если у Майка там есть кончик, он слушает. Заподозрив в то утречко, что Майк способен слушать по телефону с неснятой трубкой, я от этого открытия поначалу взыграл, поскольку в чудеса не верю. Но, подумавши, осознал, что телефон может быть подключен центральной системой без вмешательства человека, если у нее есть такое желание. А желание у Майка было, как говорится, «балшойе».
Как Майк представлял себе «наружный коридор», сказать трудно, поскольку для него «пространство» было чем-то не таким, как для нас. Но у него была заложена в память «карта» - структурная схема инженерных сетей Луна-сити, так что он почти всегда мог сопоставить «наш» Луна-сити со «своим» и вряд ли хоть раз сбился.
Так что со дня тайного сговора мы постоянно были в контакт с Манком и друг с другом через его обширную нервную систему. И будя об этом если специально не занадобится…
Мама, Грег и Ваечка ждали меня при наружном люке. Мама била копытами, но улыбилась. Я заметил, что она ссудила Ваечке накидку. Как и всем лунтикам, ей до фени было кто в чем щеголяет, она привыкла, но церковь - особь статья.
Мы успели хотя Грегу пришлось сходу идти на амвон, а нам - на сидячие места. После такой беготни я впал в теплую одурь. А Ваечка еще и слушала проповедь Грега и либо знала наш псалтирь, либо приспособилась подглядывать у соседки.
Когда мы вернулись домой младшие уже легли и большая часть взрослых тоже. На ногах были только Ганс и Сидра, Сидра подала соевое какао с домашним печеньем, и все отправились на боковую. Мама отвела Ваечке комнату в детском туннеле, по-моему, ту, в которой последнее время жили двое младших пацанов. Как перетасовала, не спрашивайте. Главное, было ясно, что дает гостье лучшее, что имеем, чуть ли не к старшим девочкам готова Ваечку устроить.
В ту ночь я спал с Мамой отчасти потому, что наша старшая жена - мастерица нервы успокаивать, а нервотрепки мне крепко досталось, а отчасти - чтобы она видела, что я не намыливаюсь к Ваечке тайком. Моя мастерская, где я спал когда спал один, была всего в одном колене от Ваечкина люка. Мама сказала мне как по-печатному «Давай дорогой! И не заливай мне как насчет тебя следует понимать. Шмыг-шмыг за моей широкой спинкой».
На фига это нам было? Устроились в постели, потрепались без света, и я отвалил на бочок.
Но вместо того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, Мама сказала:
- Мануэль, с чего это твоя милая гостьюшка вырядилась под афро? На мою мысль, натуральный цвет ей больше к лицу. Хотя, конечно, кем она ни прикинься, ее не убудет, она всяко душечка.
Я повернулся лицом к ней и растолковал, что к чему. Помаленечку, пока всё не выложил. Всё, кроме одного. Про Майка не пикнул. То есть пикнул, но не как про компьютер, а как про одного мужика, с которым Маме не резон видеться, поскольку риск ни к чему.
Но откровенности с Мамой, то есть, если без балды, принятие ее в мою подъячейку с тем, чтобы ей стать шефом собственной, это был не тот случай, когда муж удержу не знает в трепотне с супругой. Поторопился, не спорю, но уж больно был подходящий момент.
А Мама умница была. И распорядлива, поскольку с таким большим семейством без гавканья управлялась. Ее уважали и среди фермерских семей, и во всём Луна-сити. Она тут дольше пробыла, чем девяносто процентов народу. Могла помочь.
А в семье так просто незаменима была. Не подсоби она, нам с Ваечкой туго пришлось бы и с общими телефонными разговорами (поди, объясни, с какого это рая) и с малышней, которая всё на свете подмечает (поди, уберегись!). Только благодаря Маме у нас дома не возникло проблем.
Послушала она, вздохнула и сказала:
- Опасное дело, дорогой.
- Точно, - ответил я. - Так что смотри, Мими, ежели не хо, то так и скажи… И забудь, что я натрепался.
- Мануэль, ты что! Ты мне муж, дорогой, я с тобой соединилась на всё лучшее, на всё худшее… и твое желание - мне первый указ.
(Во свист! Во свист-то! Но Мими в это верила.)
- Одного я тебя на опасное дело не пущу, и кроме того…
- Что кроме того, Мими?
- По-моему, каждый лунтик спит и видит день, когда мы будем свободны. Все, кроме нескольких раскисших по здешним норам. Я никогда об этом не говорила. На вид, повода не было, и всё время ушки на макушке, себе под ноги взглянуть некогда, то тому помоги, то сё подхвати, и конца-краю этому нету. Благодарение богу, мне дозволено жить и видеть, как близится этот день, если без понта близится. Ты объясни поподробней. Я должна подобрать еще троих, да? Троих, кому можно доверять.
- Ты, главное, не спеши. С оглядкой. Чтоб уж наверняка.
- Я Сидру взяла бы. Она умеет держать язык за зубами.
- Не обязательно из семьи. Нам широкий захват нужен. Но не нахрапом.
- Поняла. Прежде дела я посоветуюсь с тобой. И вот что, Мануэль, если хочешь знать мое мнение… - она чуть примолкла.
- Мими, всегда и в первую очередь.
- Деду не говори. Он стар стал, забывается, в словах меры не знает. А теперь спи, дорогой, да покрепче.
9
Революция - дело кропотливое, каждая мелочь требует обсоса, ни о чем забывать нельзя, вот так время шло и шло. Прежде всего надо было, чтобы нас не засекли. А в перспективе следовало позаботиться, чтобы всё кругом пошло в раскосец.
Вот именно. Даже под занавес не было так, чтобы все лунтики хотели покончить с Главлуной и считали ее нестерпимой вплоть до бунта. Вертухая в гробу видели все, Главлуну на понт ловили все. Но это не значило, что все готовы лезть в драку и жизни не жалеть. Заговори вы с каким-нибудь лунтиком про «патриотизм», он бы очи вылупил или подумал бы, что речь о его родине. Были среди этапированных французы, сердцем верные своей La belle Patrie , немцы, лояльные Vaterland , русские, которым подай их «святую Русь-матушку». А Луна что, Луна была «Валун», место ссылки, шибко не вещь для любви.
Мы были самый аполитичный народ в истории. Я знаю, я был в политике чурка в элементе, как и всякий, пока обстоятельства носом не ткнули. Вайоминг встряла, поскольку Главлуну ненавидела по личной причине, проф - поскольку все власти презирал в порядке особой интеллигентской моды, а Майк - поскольку изнывал от своего машинного одиночества и вдруг тут такая «игра на местности»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
- Майк, мы дома. Но выходим в церковь. Вряд ли у тебя есть туда канал, так что позвоню попозже. От профа было что-нибудь?
- Пока нет, Ман. А что за церковь? Кое-какие у меня на проводе.
- Опора скинии пламенного покаяния.
- Не упоминается.
- Кореш, не забегай вперед. Они встречаются в зале общины «Запад-3». Это на юг от Кольцевой станции номер…
- Уловил. Там есть канальный вход и телефон в наружном коридоре. Приложу ухо на оба.
- Майк, шухера не предвидится.
- Профессор то же самое считает. Он как раз сейчас звонит. Вас сконтачить?
- Времени нет. Будь!
С тех пор так и пошло. Постоянный контакт с Майком, чтобы знал, где мы и куда собираемся. Если у Майка там есть кончик, он слушает. Заподозрив в то утречко, что Майк способен слушать по телефону с неснятой трубкой, я от этого открытия поначалу взыграл, поскольку в чудеса не верю. Но, подумавши, осознал, что телефон может быть подключен центральной системой без вмешательства человека, если у нее есть такое желание. А желание у Майка было, как говорится, «балшойе».
Как Майк представлял себе «наружный коридор», сказать трудно, поскольку для него «пространство» было чем-то не таким, как для нас. Но у него была заложена в память «карта» - структурная схема инженерных сетей Луна-сити, так что он почти всегда мог сопоставить «наш» Луна-сити со «своим» и вряд ли хоть раз сбился.
Так что со дня тайного сговора мы постоянно были в контакт с Манком и друг с другом через его обширную нервную систему. И будя об этом если специально не занадобится…
Мама, Грег и Ваечка ждали меня при наружном люке. Мама била копытами, но улыбилась. Я заметил, что она ссудила Ваечке накидку. Как и всем лунтикам, ей до фени было кто в чем щеголяет, она привыкла, но церковь - особь статья.
Мы успели хотя Грегу пришлось сходу идти на амвон, а нам - на сидячие места. После такой беготни я впал в теплую одурь. А Ваечка еще и слушала проповедь Грега и либо знала наш псалтирь, либо приспособилась подглядывать у соседки.
Когда мы вернулись домой младшие уже легли и большая часть взрослых тоже. На ногах были только Ганс и Сидра, Сидра подала соевое какао с домашним печеньем, и все отправились на боковую. Мама отвела Ваечке комнату в детском туннеле, по-моему, ту, в которой последнее время жили двое младших пацанов. Как перетасовала, не спрашивайте. Главное, было ясно, что дает гостье лучшее, что имеем, чуть ли не к старшим девочкам готова Ваечку устроить.
В ту ночь я спал с Мамой отчасти потому, что наша старшая жена - мастерица нервы успокаивать, а нервотрепки мне крепко досталось, а отчасти - чтобы она видела, что я не намыливаюсь к Ваечке тайком. Моя мастерская, где я спал когда спал один, была всего в одном колене от Ваечкина люка. Мама сказала мне как по-печатному «Давай дорогой! И не заливай мне как насчет тебя следует понимать. Шмыг-шмыг за моей широкой спинкой».
На фига это нам было? Устроились в постели, потрепались без света, и я отвалил на бочок.
Но вместо того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, Мама сказала:
- Мануэль, с чего это твоя милая гостьюшка вырядилась под афро? На мою мысль, натуральный цвет ей больше к лицу. Хотя, конечно, кем она ни прикинься, ее не убудет, она всяко душечка.
Я повернулся лицом к ней и растолковал, что к чему. Помаленечку, пока всё не выложил. Всё, кроме одного. Про Майка не пикнул. То есть пикнул, но не как про компьютер, а как про одного мужика, с которым Маме не резон видеться, поскольку риск ни к чему.
Но откровенности с Мамой, то есть, если без балды, принятие ее в мою подъячейку с тем, чтобы ей стать шефом собственной, это был не тот случай, когда муж удержу не знает в трепотне с супругой. Поторопился, не спорю, но уж больно был подходящий момент.
А Мама умница была. И распорядлива, поскольку с таким большим семейством без гавканья управлялась. Ее уважали и среди фермерских семей, и во всём Луна-сити. Она тут дольше пробыла, чем девяносто процентов народу. Могла помочь.
А в семье так просто незаменима была. Не подсоби она, нам с Ваечкой туго пришлось бы и с общими телефонными разговорами (поди, объясни, с какого это рая) и с малышней, которая всё на свете подмечает (поди, уберегись!). Только благодаря Маме у нас дома не возникло проблем.
Послушала она, вздохнула и сказала:
- Опасное дело, дорогой.
- Точно, - ответил я. - Так что смотри, Мими, ежели не хо, то так и скажи… И забудь, что я натрепался.
- Мануэль, ты что! Ты мне муж, дорогой, я с тобой соединилась на всё лучшее, на всё худшее… и твое желание - мне первый указ.
(Во свист! Во свист-то! Но Мими в это верила.)
- Одного я тебя на опасное дело не пущу, и кроме того…
- Что кроме того, Мими?
- По-моему, каждый лунтик спит и видит день, когда мы будем свободны. Все, кроме нескольких раскисших по здешним норам. Я никогда об этом не говорила. На вид, повода не было, и всё время ушки на макушке, себе под ноги взглянуть некогда, то тому помоги, то сё подхвати, и конца-краю этому нету. Благодарение богу, мне дозволено жить и видеть, как близится этот день, если без понта близится. Ты объясни поподробней. Я должна подобрать еще троих, да? Троих, кому можно доверять.
- Ты, главное, не спеши. С оглядкой. Чтоб уж наверняка.
- Я Сидру взяла бы. Она умеет держать язык за зубами.
- Не обязательно из семьи. Нам широкий захват нужен. Но не нахрапом.
- Поняла. Прежде дела я посоветуюсь с тобой. И вот что, Мануэль, если хочешь знать мое мнение… - она чуть примолкла.
- Мими, всегда и в первую очередь.
- Деду не говори. Он стар стал, забывается, в словах меры не знает. А теперь спи, дорогой, да покрепче.
9
Революция - дело кропотливое, каждая мелочь требует обсоса, ни о чем забывать нельзя, вот так время шло и шло. Прежде всего надо было, чтобы нас не засекли. А в перспективе следовало позаботиться, чтобы всё кругом пошло в раскосец.
Вот именно. Даже под занавес не было так, чтобы все лунтики хотели покончить с Главлуной и считали ее нестерпимой вплоть до бунта. Вертухая в гробу видели все, Главлуну на понт ловили все. Но это не значило, что все готовы лезть в драку и жизни не жалеть. Заговори вы с каким-нибудь лунтиком про «патриотизм», он бы очи вылупил или подумал бы, что речь о его родине. Были среди этапированных французы, сердцем верные своей La belle Patrie
Мы были самый аполитичный народ в истории. Я знаю, я был в политике чурка в элементе, как и всякий, пока обстоятельства носом не ткнули. Вайоминг встряла, поскольку Главлуну ненавидела по личной причине, проф - поскольку все власти презирал в порядке особой интеллигентской моды, а Майк - поскольку изнывал от своего машинного одиночества и вдруг тут такая «игра на местности»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114