— Ты должен признать, — продолжал тем временем Строган, — что сделка с “Супранэшнл” привлекательна. Ты слышал, что Роско уговорил их на десять процентов компенсации?
Условия компенсации оговаривались договором, который заключали в результате долгой торговли банков с клиентами. Банк требовал, чтобы определенная доля любой ссуды хранилась на текущем счету, где она не приносила никакой пользы вкладчику, но была доступна банку для его нужд и вложений. Клиент не мог пользоваться всей ссудой целиком, но банковский процент становился куда выше, чем казалось непосвященным. В случае с “Супранэшнл”, как говорил Том Строган, пять миллионов долларов останутся лежать на новых текущих счетах “СуНатКо” — к большой выгоде “ФМА”.
— Я полагаю, — сухо произнес Алекс, — ты догадываешься и об оборотной стороне этой милой сделки. Тому Строгану стало не очень уютно.
— Ну, мне намекнули, что есть договоренность. Я не уверен, что это следует называть “оборотной стороной”.
— Черт побери, но ведь это так! Мы оба знаем, что “СуНатКо” настаивала, а Роско согласился, чтобы наш отдел кредитования сделал большие вложения в пакет акций “Супранэшнл”.
— Если это и сделано, то на бумаге ничего не осталось.
— Конечно, не осталось. Таких дураков нет. — Алекс пристально посмотрел на молодого человека. — У тебя есть доступ к цифрам. Сколько мы уже купили?
Строган замялся, затем подошел к столу одного из контролеров центра денежных операций. Он вернулся с листком бумаги, на котором были набросаны цифры карандашом.
— На сегодняшний день девяносто семь тысяч акций. — И добавил:
— Последняя котировка была пятьдесят два.
— Вот будут потирать руки в “Супранэшнл”, — мрачно заметил Алекс. — Наши покупки уже повысили цены на пять долларов за их акцию. — Он подсчитал в уме. — Таким образом, за прошедшую неделю мы вкачали в “Супранэшнл” почти пять миллионов долларов из денег наших клиентов. Зачем?
— Это превосходное вложение. — Строган попробовал разрядить атмосферу. — Мы серьезно приумножим средства всех вдов и сирот, а также фондов на образование, доверивших нам свои деньги.
— Или все растратим, нарушив их доверие. Что мы знаем о “СуНатКо” такого, Том, — все мы, — чего мы не знали две недели назад? Почему до этой недели отдел кредитования не купил ни одной акции “Супранэшнл”?
Молодой человек помолчал, затем сказал в свою защиту:
— Я думаю, Роско считает, что, став членом совета директоров, он сможет более пристально следить за компанией.
— Я разочаровался в тебе, Том. Ты никогда прежде не обманывал себя, особенно когда подлинные причины тебе известны не хуже, чем мне. — Строган вспыхнул, а Алекс продолжал:
— Ты представляешь себе, какой поднимется скандал, если только Комиссия валютно-финансового контроля наткнется на это? Здесь и конфликт интересов, и нарушение закона, регулирующего ссуды, и использование фонда вложений в интересах самого банка; а кроме того, у меня нет ни малейшего сомнения в существовании договоренности согласовать вопрос об акциях “Супранэшнл” с управленческим составом на следующем ежегодном собрании “СуНатКо”.
— В таком случае, — резко произнес Строган, — это будет не впервые — даже для этого банка.
— К сожалению, это правда. Но душок от этой сделки лучше не становится.
Вопрос об этике в отделе кредитования всегда стоял довольно остро. Предполагалось, что в банках существует барьер — иногда называемый “китайской стеной” — между их коммерческими интересами и капиталовложениями клиентов. Но на деле он не соблюдался…
Поэтому Апекс понимал, что отношения между “Супранэшнл” и “ФМА” не единственные в своем роде. И хотя он это и знал, сделка ему все равно не нравилась.
— Алекс, — произнес Том Строган, — пожалуй, стоит тебе сказать, что завтра на комитете по денежной политике я намерен поддержать ссуду “Супранэшнл”.
— Мне жаль это слышать.
Но эта новость не была для Алекса неожиданностью. И он подумал о том, через сколько времени он останется в полном одиночестве и такой изоляции, что его дальнейшее пребывание в банке станет бессмысленным? Это могло случиться скоро.
После завтрашнего заседания комитета по денежной политике, на котором предложения по “Супранэшнл”, без сомнения, будут поддержаны большинством, вопрос о “Супранэшнл” будет стоять на совете директоров, который соберется в следующую среду в полном составе. На обоих заседаниях, Алекс был уверен, он будет единственным, кто выступит против.
Он снова окинул взглядом вечно бурлящий центр денежных операций, созданный для преумножения капиталов и доходов и не менявшийся в принципе со времен древних казначеев в храмах Вавилона и Греции. Он не считал, что деньги, торговля и прибыль ничего не значат. Алекс преданно служил всем троим, но не слепо, придерживаясь моральных устоев, стремясь разумно распределять достаток и следовать банковской этике. Однако когда намечалась особенно большая прибыль, как показывает история, людям с подобными представлениями затыкали глотку или их отодвигали в сторону.
Перед лицом ударной мощи больших денег и большого бизнеса — представленных сейчас “Супранэшнл” и большинством в “ФМА”, — что может сделать один человек, выступающий против?
“Не много, — мрачно заключил Алекс Вандерворт. — А возможно, и ничего”.
Глава 11
Заседание совета директоров банка “Ферст меркантайл Америкен” в конце апреля запомнилось по нескольким причинам.
Два пункта банковской политики были предметом дурного обсуждения: первый — предоставление кредита “Супранэшнл” и второй — расширение деятельности банка по долгосрочным вкладам и открытие множества новых пригородных отделений.
Еще до начала заседания было ясно, в какой оно пойдет тональности. Хейворд, необычно веселый и расслабленный, в ладно скроенном, новом светло-сером костюме, пришел заранее. Он встречал остальных директоров у дверей конференц-зала. По тому, как сердечно ему отвечали, было ясно, что большинство членов совета не только слышали о договоренности с “Супранэшнл” по каналам финансовой информации, но и от души приветствовали ее.
— Поздравляю, Роско, — произнес президент “Мидконтинент раббер” Филип Джоханнсен, — вам поистине удалось впихнуть этот банк в основной состав. Набирайте силу, приятель!
Сияющий Хейворд ответил с признательностью:
— Я дорожу вашей поддержкой, Фил. Спешу вам сообщить, что у меня приготовлены и другие мишени.
— Не бойтесь, вы их поразите. Вошел Флойд Леберр, густобровый директор из глубинки, председатель совета директоров “Дженерал кейбл корпорейшн”. В прошлом Леберр никогда не был особенно близок с Хейвордом, но теперь тепло пожал ему руку.
— Рад слышать, что вы вступаете в состав совета директоров “Супранэшнл”, Роско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110