Вопрос в том, готовы ли вы на это. Если готовы, это поможет Истину выкарабкаться.
— А это поможет только Майлзу?
— Нет, — признался Уэйнрайт. — Это поможет мне, а также банку.
— Я почему-то так и думала.
Они выехали из района ярких огней и поехали по мосту через реку, в обступившей их темноте далеко внизу мрачно поблескивала вода. В конце моста был выезд на связывавшее штаты шоссе. Уэйнрайт свернул на него.
— Вы говорили о расследовании, — напомнила ему Хуанита. — Расскажите мне о нем поподробнее. — Голос у нее был тихий, невыразительный.
— Хорошо. — Он описал, как Майлз Истин будет работать тайком, используя свои тюремные связи, и за какими доказательствами будет охотиться. Не было смысла, решил Уэйнрайт, скрывать что-либо, поскольку то, чего он не расскажет Хуаните сейчас, она узнает позже. Поэтому он добавил информацию об убийстве Вика, хотя и умолчал о наиболее неприятных подробностях. — Я не хочу сказать, что такое же может случиться и с Истином, — заключил он. — Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Но я рассказал, чтобы вы знали, как он рискует, кстати, и он это понимает. Если вы согласитесь ему помочь, как я сказал, это обезопасит его.
— А кто обезопасит меня?
— Для вас, по сути дела, никакого риска нет. Единственно, с кем вы будете общаться, это с Истином и со мной. Никто не будет в это посвящен, и на вас не падет никаких подозрений. Мы об этом позаботимся.
— Если вы так уверены, почему мы теперь встречаемся таким образом?
— Просто из предосторожности. Чтобы нас не видели вместе и не могли подслушать. Хуанита помедлила, затем спросила:
— Это все? Больше вам нечего мне сказать?
— Мне кажется, все, — сказал Уэйнрайт.
Они теперь ехали по связывавшему штаты шоссе, и он вел машину с постоянной скоростью в 45 миль, держась в крайнем правом ряду, в то время как другие машины проносились мимо них. По другой стороне шоссе им навстречу мчались в три ряда расплывавшиеся огни фар. Вскоре он развернется на съезде с шоссе, и они проделают тот же путь обратно.
Все это время Хуанита молча сидела рядом с ним, глядя прямо перед собой.
Уэйнрайт думал, каков будет ее ответ и над чем она размышляет. Он надеялся, что она согласится. Как и раньше, эта маленькая, миниатюрная взрослая девочка манила его и была желанной. Объяснялось это отчасти упорством, а также запахом ее тела — тела женщины в замкнутом пространстве машины. С тех пор как Нолан Уэйнрайт развелся, в его жизни были лишь две-три женщины, и при других обстоятельствах он бы рискнул. Но то, что ему было нужно от Хуаниты, значило куда больше собственного удовольствия, а потому не стоило рисковать.
Он как раз собирался нарушить молчание, когда Хуанита повернулась к нему. Даже в полутьме он увидел, как сверкают ее глаза.
— Вы сошли с ума, сошли с ума, сошли с ума! — Она расплакалась, и голос ее звучал все громче. — Вы что, думаете, я маленькая дурочка? Говорите — я ничем не рискую? Конечно, рискую, притом всем. А ради чего? Ради славы мистера Уэйнрайта и его банка.
— Подождите…
Не обратив внимания на его попытку остановить ее, она продолжала изливать свой гнев.
— Я что — такая легкая мишень? Или то, что я женщина одинокая или пуэрториканка, позволяет обкручивать меня как угодно? Вам что же, безразлично, кого использовать и как? Отвезите меня домой! Ну и pendejada же все это!
— Постойте! — сказал Уэйнрайт: ее реакция поразила его. — Что значит pendejada?
— Идиотизм! Pendejada, что вы готовы пожертвовать человеческой жизнью ради ваших кредитных карточек. Pendejada, что Майлз согласился этим заниматься.
— Он пришел ко мне просить о помощи. Я к нему не ходил.
— И вы это называете помощью?
— Ему заплатят за то, что он будет делать. Он же этого хотел. И это он предложил вас в качестве связной.
— Тогда почему он не мог меня сам попросить? Майлз что, язык проглотил? Или ему стыдно и он прячется за вашу юбку?
— Ладно, ладно, — запротестовал Уэйнрайт. — Я все понял. Я отвезу вас домой.
Вблизи был съезд с шоссе; он свернул на него, пересек шоссе по эстакаде и направился обратно в город.
Хуанита сидела, кипя от злости. Сначала она попыталась спокойно разобраться в том, что ей предлагает Уэйнрайт. Но пока он говорил, а она слушала, ее охватили сомнения и возникли вопросы, затем, по мере того как она обдумывала каждый из них, в ней начали расти гнев и волнение, в конце концов вырвавшиеся наружу. К этому примешивались ненависть и отвращение к сидевшему подле нее человеку. Боль, которую он причинил ей, сейчас вернулась и стала еще сильнее. И она разозлилась не только из-за себя, но и из-за того, как Уэйнрайт и банк собирались использовать Майлза.
В то же время Хуанита не переставала злиться на Майлза. Почему он сам не обратился к ней? Неужели у него совсем нет мужества? Она вспомнила, как меньше трех недель назад восхищалась его смелостью, когда он пришел к ней с повинной, прося о прощении. Но то, как он действовал теперь, оказывая давление на нее через другого человека, больше походило на его прежнее поведение, когда он свалил на нее вину за свое преступление. Внезапно в мыслях ее произошел переворот. Не собирается ли она поступить слишком черство, несправедливо? Всматриваясь в себя, Хуанита задалась вопросом, а не объясняется ли ее замешательство в какой-то мере разочарованием, ведь Майлз ни разу к ней больше не приходил? И не было ли тут обиды, усугублявшей сейчас разочарование, оттого, что за Майлза, которого она любила, несмотря ни на что, говорил Нолан Уэйнрайт, которого она вовсе не любила?
Ее гнев, никогда не державшийся долго, утих. Его сменила неуверенность. Она спросила Уэйнрайта:
— Что же вы теперь станете делать?
— Что бы я ни решил, вам говорить я этого не стану. — Он как отрезал: всякое дружелюбие исчезло.
Внезапно Хуанита с тревогой подумала, что без всякой нужды нажила себе врага. Она вполне могла отказаться без грубости. Будет ли Уэйнрайт пытаться отомстить ей в банке? Не поставила ли она под угрозу Г свою работу — работу, в которой она так нуждалась, чтобы содержать Эстелу. Тревога Хуаниты росла. У нее возникло чувство, что она в ловушке.
Есть тут и еще кое-что, подумала она: если быть честной — а она пыталась быть честной, — она жалела, что, приняв такое решение, она не увидит больше Майлза.
Машина замедлила ход. Они подъезжали к повороту на мост через реку.
Неожиданно для самой себя Хуанита произнесла тихим, безжизненным голосом:
— Хорошо, я согласна.
— Вы — что?
— Я согласна быть — как это называется — связь…
— Связной. — Уэйнрайт искоса посмотрел на нее. — Вы уверены?
— Я уверена.
Во второй раз за этот вечер он вздохнул:
— Странная вы.
— Я все-таки женщина.
— Да, — сказал он дружелюбно. — Я это заметил. За полтора квартала от Форум-Ист Уэйнрайт остановил машину, но мотор выключать не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— А это поможет только Майлзу?
— Нет, — признался Уэйнрайт. — Это поможет мне, а также банку.
— Я почему-то так и думала.
Они выехали из района ярких огней и поехали по мосту через реку, в обступившей их темноте далеко внизу мрачно поблескивала вода. В конце моста был выезд на связывавшее штаты шоссе. Уэйнрайт свернул на него.
— Вы говорили о расследовании, — напомнила ему Хуанита. — Расскажите мне о нем поподробнее. — Голос у нее был тихий, невыразительный.
— Хорошо. — Он описал, как Майлз Истин будет работать тайком, используя свои тюремные связи, и за какими доказательствами будет охотиться. Не было смысла, решил Уэйнрайт, скрывать что-либо, поскольку то, чего он не расскажет Хуаните сейчас, она узнает позже. Поэтому он добавил информацию об убийстве Вика, хотя и умолчал о наиболее неприятных подробностях. — Я не хочу сказать, что такое же может случиться и с Истином, — заключил он. — Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Но я рассказал, чтобы вы знали, как он рискует, кстати, и он это понимает. Если вы согласитесь ему помочь, как я сказал, это обезопасит его.
— А кто обезопасит меня?
— Для вас, по сути дела, никакого риска нет. Единственно, с кем вы будете общаться, это с Истином и со мной. Никто не будет в это посвящен, и на вас не падет никаких подозрений. Мы об этом позаботимся.
— Если вы так уверены, почему мы теперь встречаемся таким образом?
— Просто из предосторожности. Чтобы нас не видели вместе и не могли подслушать. Хуанита помедлила, затем спросила:
— Это все? Больше вам нечего мне сказать?
— Мне кажется, все, — сказал Уэйнрайт.
Они теперь ехали по связывавшему штаты шоссе, и он вел машину с постоянной скоростью в 45 миль, держась в крайнем правом ряду, в то время как другие машины проносились мимо них. По другой стороне шоссе им навстречу мчались в три ряда расплывавшиеся огни фар. Вскоре он развернется на съезде с шоссе, и они проделают тот же путь обратно.
Все это время Хуанита молча сидела рядом с ним, глядя прямо перед собой.
Уэйнрайт думал, каков будет ее ответ и над чем она размышляет. Он надеялся, что она согласится. Как и раньше, эта маленькая, миниатюрная взрослая девочка манила его и была желанной. Объяснялось это отчасти упорством, а также запахом ее тела — тела женщины в замкнутом пространстве машины. С тех пор как Нолан Уэйнрайт развелся, в его жизни были лишь две-три женщины, и при других обстоятельствах он бы рискнул. Но то, что ему было нужно от Хуаниты, значило куда больше собственного удовольствия, а потому не стоило рисковать.
Он как раз собирался нарушить молчание, когда Хуанита повернулась к нему. Даже в полутьме он увидел, как сверкают ее глаза.
— Вы сошли с ума, сошли с ума, сошли с ума! — Она расплакалась, и голос ее звучал все громче. — Вы что, думаете, я маленькая дурочка? Говорите — я ничем не рискую? Конечно, рискую, притом всем. А ради чего? Ради славы мистера Уэйнрайта и его банка.
— Подождите…
Не обратив внимания на его попытку остановить ее, она продолжала изливать свой гнев.
— Я что — такая легкая мишень? Или то, что я женщина одинокая или пуэрториканка, позволяет обкручивать меня как угодно? Вам что же, безразлично, кого использовать и как? Отвезите меня домой! Ну и pendejada же все это!
— Постойте! — сказал Уэйнрайт: ее реакция поразила его. — Что значит pendejada?
— Идиотизм! Pendejada, что вы готовы пожертвовать человеческой жизнью ради ваших кредитных карточек. Pendejada, что Майлз согласился этим заниматься.
— Он пришел ко мне просить о помощи. Я к нему не ходил.
— И вы это называете помощью?
— Ему заплатят за то, что он будет делать. Он же этого хотел. И это он предложил вас в качестве связной.
— Тогда почему он не мог меня сам попросить? Майлз что, язык проглотил? Или ему стыдно и он прячется за вашу юбку?
— Ладно, ладно, — запротестовал Уэйнрайт. — Я все понял. Я отвезу вас домой.
Вблизи был съезд с шоссе; он свернул на него, пересек шоссе по эстакаде и направился обратно в город.
Хуанита сидела, кипя от злости. Сначала она попыталась спокойно разобраться в том, что ей предлагает Уэйнрайт. Но пока он говорил, а она слушала, ее охватили сомнения и возникли вопросы, затем, по мере того как она обдумывала каждый из них, в ней начали расти гнев и волнение, в конце концов вырвавшиеся наружу. К этому примешивались ненависть и отвращение к сидевшему подле нее человеку. Боль, которую он причинил ей, сейчас вернулась и стала еще сильнее. И она разозлилась не только из-за себя, но и из-за того, как Уэйнрайт и банк собирались использовать Майлза.
В то же время Хуанита не переставала злиться на Майлза. Почему он сам не обратился к ней? Неужели у него совсем нет мужества? Она вспомнила, как меньше трех недель назад восхищалась его смелостью, когда он пришел к ней с повинной, прося о прощении. Но то, как он действовал теперь, оказывая давление на нее через другого человека, больше походило на его прежнее поведение, когда он свалил на нее вину за свое преступление. Внезапно в мыслях ее произошел переворот. Не собирается ли она поступить слишком черство, несправедливо? Всматриваясь в себя, Хуанита задалась вопросом, а не объясняется ли ее замешательство в какой-то мере разочарованием, ведь Майлз ни разу к ней больше не приходил? И не было ли тут обиды, усугублявшей сейчас разочарование, оттого, что за Майлза, которого она любила, несмотря ни на что, говорил Нолан Уэйнрайт, которого она вовсе не любила?
Ее гнев, никогда не державшийся долго, утих. Его сменила неуверенность. Она спросила Уэйнрайта:
— Что же вы теперь станете делать?
— Что бы я ни решил, вам говорить я этого не стану. — Он как отрезал: всякое дружелюбие исчезло.
Внезапно Хуанита с тревогой подумала, что без всякой нужды нажила себе врага. Она вполне могла отказаться без грубости. Будет ли Уэйнрайт пытаться отомстить ей в банке? Не поставила ли она под угрозу Г свою работу — работу, в которой она так нуждалась, чтобы содержать Эстелу. Тревога Хуаниты росла. У нее возникло чувство, что она в ловушке.
Есть тут и еще кое-что, подумала она: если быть честной — а она пыталась быть честной, — она жалела, что, приняв такое решение, она не увидит больше Майлза.
Машина замедлила ход. Они подъезжали к повороту на мост через реку.
Неожиданно для самой себя Хуанита произнесла тихим, безжизненным голосом:
— Хорошо, я согласна.
— Вы — что?
— Я согласна быть — как это называется — связь…
— Связной. — Уэйнрайт искоса посмотрел на нее. — Вы уверены?
— Я уверена.
Во второй раз за этот вечер он вздохнул:
— Странная вы.
— Я все-таки женщина.
— Да, — сказал он дружелюбно. — Я это заметил. За полтора квартала от Форум-Ист Уэйнрайт остановил машину, но мотор выключать не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110