Удовлетворенная и на этот раз, она проверила его удостоверение
и велела ждать до завтра.
В оставшееся до следующего дня время она развила не менее интенсивную
деятельность, в результате которой значительно возросли ее счета за
международные телефонные переговоры. Когда наконец совесть ее была
успокоена, Алиция потребовала свидания с симпатичным посланцем с глазу на
глаз.
- Прежде чем вы начнете с ней говорить, скажите ей вот это: зразы
говяжьи по-варшавски. Только не уверена, что вы сумеете...
Разговаривали они по-французски, но пароль Алиция назвала по-польски,
и, естественно, у нее возникли сомнения, сможет ли иностранец произнести
его как следует, не переврет ли.
- Это, пожалуй, самый оригинальный пароль из всех, какие мне
приходилось слышать, - улыбнувшись, заметил по-польски посланец. - Зато и
запомнить его будет нетрудно.
- Почему же вы мне сразу не сказали, что знаете польский? - вскричала
Алиция с упреком. - Вы когда едете в Варшаву?
- Да я уже целую неделю пробыл там. А сюда приехал лишь затем, чтобы
увидеться с вами.
- Вы уже говорили с Иоанной?
- Нет, я был занят другим делом.
Он неуверенно глянул на Алицию, не зная, стоит ли продолжать, и
добавил озабоченно и сочувственно:
- Боюсь, вся эта история очень дорого обошлась вашей подруге.
Затем он сел в самолет и отправился в Париж, где у него состоялся
важный разговор - на этот раз по его собственной инициативе, - после чего
он опять сел в самолет и отбыл в Варшаву.
Мое ужасное душевное состояние объяснялось целым рядом причин.
События развивались в бешеном темпе. Сразу же после пальмирской авантюры
произошел инцидент с лысым боровом. Дело было так. На обратном пути из
Пальмир я все никак не могла прийти в себя. До Белян я тряслась от
пережитого страха, проехав же Беляны, стала приходить в ярость. В конце
концов, сколько можно отравлять мне жизнь? Где же конец обману и лжи? Да
попадись мне эти мерзавцы, поубивала бы их всех!
Лысый боров - в точности такой, как я описала его Алиции, - выскочил
из автомашины, стоявшей перед моим домом, и бросился вслед за мной по
лестнице, громко крича, что ему срочно необходимо поговорить со мной.
Единственные же звуки, которые я тогда была в состоянии производить, - это
скрежетать зубами и разъяренно шипеть. За лысым боровом следовал еще
какой-то человек, и он действительно принял борова в объятия, когда со
сдавленным криком "Прочь, merde!" я столкнула его с лестницы третьего
этажа. Грамматика в моем выкрике хромала, но слова должны быть понятны
лысому борову, так как он излагал свои просьбы по-французски. Я еще
задержалась на площадке четвертого этажа, чтобы подкрепить свое
высказывание несколькими подобными, а затем вбежала в свою квартиру и
захлопнула дверь.
Через час я вынуждена была ее открыть, так как ко мне прибыли два
сотрудника милиции в мундирах. Они принесли повестку. Вызывал полковник.
При мысли о полковнике я испытала такую горечь и одновременно злость, что
тут же помчалась к нему, чтобы высказать все, что я о нем думаю.
Сотрудники милиции еле поспевали за мной. Прибыв в управление милиции, я
сразу же, еще в вестибюле, наткнулась на лысого борова. Представляете?!
Забыв о своем намерении рассчитаться с полковником, я здесь же, внизу,
устроила чудовищный скандал.
Я выразила свой решительный отказ - на нескольких языках, чтобы дошло
до борова, - вести какие-либо переговоры, поставила под большим знаком
вопроса способность нашей милиции заниматься вообще какими-либо делами,
допустив таким образом прямое оскорбление властей, смешала с грязью
присутствующих, пытавшихся что-то мне объяснить, и только после этого
несколько поутихла. Прежде чем зрители этого спектакля успели прийти в
себя, я важно заявила, что мне надо в туалет, и под этим предлогом
скрылась.
Кружным путем в семь часов вечера вернулась я домой - озлобившаяся на
весь мир, никому не доверяющая, решившая отныне рассчитывать только на
себя. Я не помнила, заперла ли я входную дверь, торопясь в милицию, так
что следовало принять меры предосторожности. Вынув из тайника в машине
пружинный нож, я включила в "ягуаре" противоугонное устройство и на
цыпочках поднялась по лестнице. Если я оставила дверь незапертой, они
могли проникнуть в квартиру и там устроить засаду.
На лестнице не оказалось ничего подозрительного. Вставив ключ в
замочную скважину, я повернула его так бесшумно, будто всю жизнь
занималась кражами со взломом. Так же осторожно нажала на ручку и, открыв
дверь, на всякий случай отскочила в сторону.
Ничего не произошло. Тогда я присела на корточки и осторожно сунула
голову в квартиру. Не заметив ничего подозрительного, я могла себе
позволить войти нормально. На всякий случай я закрыла дверь тоже бесшумно:
шуметь можно будет лишь после того, как осмотрю всю квартиру и никого в
ней не обнаружу. Открыв дверь в комнату, я остановилась на пороге.
Дьявол собирал свои вещи в небольшой чемодан.
Долго я стояла, наблюдая за ним, пока он случайно не повернулся, и
его взгляд упал на меня. И тут этот неестественно хладнокровный человек
вздрогнул и, будучи не в состоянии справиться с собой, уставился на меня
так, будто увидел привидение. Меня это не удивило - ведь в Пальмирах меня
ожидала засада, меня должны были убить, он об этом знал. И вообще, я дошла
до такого состояния, когда меня уже ничто не удивляло.
- Вижу, что ты наконец и в самом деле собрался уходить? - вежливо
поинтересовалась я.
- Ведь ты этого хотела, - возразил он, успев прийти в себя.
- Ах, как трогательна твоя готовность исполнять мои желания!
Действуя по намеченному плану, я все-таки осмотрела квартиру,
заглянула в шкафы, убедилась, что, кроме нас двоих, в квартире никого нет,
и заперла дверь на ключ.
- Разреши мне часть вещей оставить, - холодно попросил Дьявол. - Я не
в состоянии унести все за один раз. На днях заберу остальные.
- Поступай, как считаешь нужным, только уходи поскорей.
Пусть оставят вещи, вещи не кусаются, лишь бы сам скорей ушел. Его
присутствие держало меня в страшном напряжении, более того, я воспринимала
его как постоянную угрозу, постоянную опасность, нависшую над моей
головой. Я понимала, что у него не только не осталось ко мне никаких
теплых чувств, но, напротив, теперь я ему только мешала. После того, как
он из-за Мадлен впутался во всю эту аферу, он, как и все прочие члены
банды, был заинтересован в моем исчезновении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
и велела ждать до завтра.
В оставшееся до следующего дня время она развила не менее интенсивную
деятельность, в результате которой значительно возросли ее счета за
международные телефонные переговоры. Когда наконец совесть ее была
успокоена, Алиция потребовала свидания с симпатичным посланцем с глазу на
глаз.
- Прежде чем вы начнете с ней говорить, скажите ей вот это: зразы
говяжьи по-варшавски. Только не уверена, что вы сумеете...
Разговаривали они по-французски, но пароль Алиция назвала по-польски,
и, естественно, у нее возникли сомнения, сможет ли иностранец произнести
его как следует, не переврет ли.
- Это, пожалуй, самый оригинальный пароль из всех, какие мне
приходилось слышать, - улыбнувшись, заметил по-польски посланец. - Зато и
запомнить его будет нетрудно.
- Почему же вы мне сразу не сказали, что знаете польский? - вскричала
Алиция с упреком. - Вы когда едете в Варшаву?
- Да я уже целую неделю пробыл там. А сюда приехал лишь затем, чтобы
увидеться с вами.
- Вы уже говорили с Иоанной?
- Нет, я был занят другим делом.
Он неуверенно глянул на Алицию, не зная, стоит ли продолжать, и
добавил озабоченно и сочувственно:
- Боюсь, вся эта история очень дорого обошлась вашей подруге.
Затем он сел в самолет и отправился в Париж, где у него состоялся
важный разговор - на этот раз по его собственной инициативе, - после чего
он опять сел в самолет и отбыл в Варшаву.
Мое ужасное душевное состояние объяснялось целым рядом причин.
События развивались в бешеном темпе. Сразу же после пальмирской авантюры
произошел инцидент с лысым боровом. Дело было так. На обратном пути из
Пальмир я все никак не могла прийти в себя. До Белян я тряслась от
пережитого страха, проехав же Беляны, стала приходить в ярость. В конце
концов, сколько можно отравлять мне жизнь? Где же конец обману и лжи? Да
попадись мне эти мерзавцы, поубивала бы их всех!
Лысый боров - в точности такой, как я описала его Алиции, - выскочил
из автомашины, стоявшей перед моим домом, и бросился вслед за мной по
лестнице, громко крича, что ему срочно необходимо поговорить со мной.
Единственные же звуки, которые я тогда была в состоянии производить, - это
скрежетать зубами и разъяренно шипеть. За лысым боровом следовал еще
какой-то человек, и он действительно принял борова в объятия, когда со
сдавленным криком "Прочь, merde!" я столкнула его с лестницы третьего
этажа. Грамматика в моем выкрике хромала, но слова должны быть понятны
лысому борову, так как он излагал свои просьбы по-французски. Я еще
задержалась на площадке четвертого этажа, чтобы подкрепить свое
высказывание несколькими подобными, а затем вбежала в свою квартиру и
захлопнула дверь.
Через час я вынуждена была ее открыть, так как ко мне прибыли два
сотрудника милиции в мундирах. Они принесли повестку. Вызывал полковник.
При мысли о полковнике я испытала такую горечь и одновременно злость, что
тут же помчалась к нему, чтобы высказать все, что я о нем думаю.
Сотрудники милиции еле поспевали за мной. Прибыв в управление милиции, я
сразу же, еще в вестибюле, наткнулась на лысого борова. Представляете?!
Забыв о своем намерении рассчитаться с полковником, я здесь же, внизу,
устроила чудовищный скандал.
Я выразила свой решительный отказ - на нескольких языках, чтобы дошло
до борова, - вести какие-либо переговоры, поставила под большим знаком
вопроса способность нашей милиции заниматься вообще какими-либо делами,
допустив таким образом прямое оскорбление властей, смешала с грязью
присутствующих, пытавшихся что-то мне объяснить, и только после этого
несколько поутихла. Прежде чем зрители этого спектакля успели прийти в
себя, я важно заявила, что мне надо в туалет, и под этим предлогом
скрылась.
Кружным путем в семь часов вечера вернулась я домой - озлобившаяся на
весь мир, никому не доверяющая, решившая отныне рассчитывать только на
себя. Я не помнила, заперла ли я входную дверь, торопясь в милицию, так
что следовало принять меры предосторожности. Вынув из тайника в машине
пружинный нож, я включила в "ягуаре" противоугонное устройство и на
цыпочках поднялась по лестнице. Если я оставила дверь незапертой, они
могли проникнуть в квартиру и там устроить засаду.
На лестнице не оказалось ничего подозрительного. Вставив ключ в
замочную скважину, я повернула его так бесшумно, будто всю жизнь
занималась кражами со взломом. Так же осторожно нажала на ручку и, открыв
дверь, на всякий случай отскочила в сторону.
Ничего не произошло. Тогда я присела на корточки и осторожно сунула
голову в квартиру. Не заметив ничего подозрительного, я могла себе
позволить войти нормально. На всякий случай я закрыла дверь тоже бесшумно:
шуметь можно будет лишь после того, как осмотрю всю квартиру и никого в
ней не обнаружу. Открыв дверь в комнату, я остановилась на пороге.
Дьявол собирал свои вещи в небольшой чемодан.
Долго я стояла, наблюдая за ним, пока он случайно не повернулся, и
его взгляд упал на меня. И тут этот неестественно хладнокровный человек
вздрогнул и, будучи не в состоянии справиться с собой, уставился на меня
так, будто увидел привидение. Меня это не удивило - ведь в Пальмирах меня
ожидала засада, меня должны были убить, он об этом знал. И вообще, я дошла
до такого состояния, когда меня уже ничто не удивляло.
- Вижу, что ты наконец и в самом деле собрался уходить? - вежливо
поинтересовалась я.
- Ведь ты этого хотела, - возразил он, успев прийти в себя.
- Ах, как трогательна твоя готовность исполнять мои желания!
Действуя по намеченному плану, я все-таки осмотрела квартиру,
заглянула в шкафы, убедилась, что, кроме нас двоих, в квартире никого нет,
и заперла дверь на ключ.
- Разреши мне часть вещей оставить, - холодно попросил Дьявол. - Я не
в состоянии унести все за один раз. На днях заберу остальные.
- Поступай, как считаешь нужным, только уходи поскорей.
Пусть оставят вещи, вещи не кусаются, лишь бы сам скорей ушел. Его
присутствие держало меня в страшном напряжении, более того, я воспринимала
его как постоянную угрозу, постоянную опасность, нависшую над моей
головой. Я понимала, что у него не только не осталось ко мне никаких
теплых чувств, но, напротив, теперь я ему только мешала. После того, как
он из-за Мадлен впутался во всю эту аферу, он, как и все прочие члены
банды, был заинтересован в моем исчезновении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85