Он мрачно посмотрел на нее.
– Кто это – Мак-Ги? – набросился он на меня.
– Такой же человек, как вы и я.
– Вот это мне нравится! – заявил он и оглянулся в сторону мисс Фромсет, которая явно получала удовольствие от этой сцены. Она прямо-таки наслаждалась происходящим. – А больше вы ничего не можете о нем сообщить?
– Конечно, могу. Его прозвище «Фиалка Мак-Ги». Это потому, что он вечно жует пастилки от кашля, которые пахнут фиалками. Такой высокий мужчина, с мягкими седыми волосами и красивым маленьким ртом, прямо как у ребенка.
Когда я его в последний раз видел, на нем был темно-коричневый костюм, коричневые ботинки с широкими носами и серая шляпа. Он курил пенковую трубку.
– Ваш тон мне не нравится! – заявил мистер Кингсли голосом, которым можно было бы колоть грецкие орехи.
– Это неважно, – сказал я. – Я им не торгую.
Он откинул голову, как будто ему под нос сунули протухшую селедку.
Потом, помедлив, повернулся ко мне спиной и бросил через плечо:
– Даю вам три минуты. Один бог знает – почему! Пройдя мимо стола мисс Фромсет, он рывком открыл дверь, так что она качнулась мне прямо в лицо. Это тоже очень понравилось мисс Фромсет, хотя на этот раз мне показалось, что в самой глубине ее глаз притаилось лукавое выражение.
Глава 2
Кабинет мистера Кингсли обладал всем, что только можно требовать от кабинета. Он был просторный, неярко освещенный, спокойный, с кондиционированным воздухом. Окна без перемычек, из цельных стекол, и полуприкрытые жалюзи препятствовали вторжению июльской жары. Серые портьеры гармонировали с плотным серым ковром. В углу стояли массивный серебряно-черный сейф и стеллаж со скоросшивателями. На стене висела большая цветная фотография, изображавшая пожилого господина с крючковатым носом и бакенбардами. Между остро отогнутыми уголками воротничка виднелся кадык более массивный, чем у иного человека подбородок. Табличка под портретом возвещала: «М-р Мэттью Гиллерлейн, 1860-1934».
Быстрым твердым шагом Деррис Кингсли обошел вокруг письменного стола, который несомненно стоил своих восьмисот долларов, уместился в объемистом кожаном кресле и взял сигару из ящичка красного дерева с медными уголками.
Он неторопливо обрезал кончик сигары и прикурил от стоявшей на столе массивной отделанной медью зажигалки. Затем откинулся в кресле, выпустил клуб дыма и сказал:
– Я – человек дела. Поэтому поберегите для других свои глупые шуточки.
Судя по карточке, вы – частный детектив. Покажите ваши документы.
Я вытащил бумажник и показал ему все, что нужно. Он просмотрел и бросил документы на письменный стол. Целлулоидный футляр с фотокопией моей лицензии при этом упал на пол. Кингсли не потрудился извиниться.
– Не знаю никакого Мак-Ги, – сказал он. – Я просил шерифа Петерсона порекомендовать мне надежного человека, которому я мог бы дать деликатное поручение. Полагаю, вы и есть этот человек?
– Мак-Ги служит в голливудском отделении, которое находится в подчинении у шерифа, – ответил я. – Можете позвонить и проверить.
– Не нужно. Я думаю, вы мне подойдете. Но в разговоре со мной потрудитесь воздерживаться от плоских острот. И запомните: если я человека нанимаю и плачу ему, то это мой человек. Он должен выполнять мои приказы и уметь молчать. Иначе он вылетит. Ясно? Надеюсь, я не слишком грубо выражаю свои мысли?
– Этот вопрос я бы хотел оставить открытым, – ответил я вежливо.
Он нахмурился, потом резко спросил:
– Сколько вы стоите?
– Двадцать пять монет в день плюс расходы. А моя машина – восемь центов за милю.
– Это просто смешно! – заявил он. – Слишком дорого. Пятнадцать в день – и деньги на стол. Вполне достаточно. Расходы по поездкам я возьму на себя, естественно, в разумных пределах. Но никаких увеселительных прогулок!
Я выдохнул облачко сигаретного дыма, помахал рукой, чтобы оно рассеялось, и ничего не ответил. Мое молчание его озадачило.
Он перегнулся через стол и кончиком сигары, как указательным пальцем, ткнул в мою сторону.
– Пока я вас еще не нанял. Если я это и сделаю, то знайте, что поручение абсолютно секретное. Никакой болтовни о нем с вашими дружками из полиции! Понятно?
– О каком, собственно, поручении идет речь? – спросил я.
– Это вам должно быть безразлично. Ведь вы беретесь за любую детективную работу? Или нет?
– Или нет. Только за более или менее чистые дела. Он уставился на меня, крепко сжав зубы. Его серые глаза сверкали.
– Например, я не занимаюсь бракоразводными делами, – продолжал я. – Кроме того, я беру задаток в размере ста долларов. С незнакомых.
– Хорошо, хорошо, – сказал он вдруг мягко. – Ладно.
– А что касается вашей грубости, то я привык. Большинство моих клиентов начинают с того, что либо проливают слезы на моей груди, либо орут, чтобы показать, кто здесь хозяин. Хотя обычно дело кончается во вполне разумной тональности, если, конечно, клиент остается в живых.
– Ладно, – повторил он почти ласково, продолжая смотреть на меня. – А вы многих своих клиентов теряете?
– Нет, если они обращаются со мной прилично, – улыбнулся я.
– Не желаете ли сигару? – Спасибо. – Я взял сигару и положил ее в карман.
– Я хочу, чтобы вы нашли мою жену, – сказал он. – Она исчезла месяц тому назад.
– Хорошо, – сказал я. – Я найду вашу жену. Он побарабанил пальцами по столу, продолжая неотрывно смотреть на меня.
– Я верю, что вам это удастся, – сказал он. Потом ухмыльнулся. – Давненько меня уже никто так не осаживал.
Я ничего не ответил.
– Черт побери, – сказал он, – мне это понравилось. Очень понравилось. – Он провел ладонью по густым темным волосам. – Целый месяц, как она пропала.
Исчезла из нашего загородного дома. У нас есть дом в горах, вблизи от озера Пума. Вы знаете это озеро?
– Да.
– Дом находится в трех милях от поселка, – продолжал он. – Дорога, которая к нему ведет, – частная. Дом стоит у озера, которое тоже является нашей собственностью. Озеро Маленького фавна. Мы, трое владельцев домов, соорудили дамбу, чтобы предохранить долину от паводка. Участок принадлежит мне и еще двум людям. Он довольно большой, но хорошо скрыт от посторонних глаз и находится в стороне от дорог. Так что еще некоторое время широкая публика его не откроет. У моих друзей деревянные дома, у меня – тоже. В четвертом домике живет некто Билл Чесс со своей женой. Они живут бесплатно и за это следят за участком. Он инвалид войны и получает пенсию. Это – единственные люди, которые находятся там постоянно. Моя жена отправилась туда в середине мая, потом дважды приезжала домой на субботу и воскресенье.
Двенадцатого июня ее ждали в одной компании, но она не явилась. Никто не знает, куда она делась.
– И что вы предприняли?
– Ничего. Абсолютно ничего. Я туда и не ездил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Кто это – Мак-Ги? – набросился он на меня.
– Такой же человек, как вы и я.
– Вот это мне нравится! – заявил он и оглянулся в сторону мисс Фромсет, которая явно получала удовольствие от этой сцены. Она прямо-таки наслаждалась происходящим. – А больше вы ничего не можете о нем сообщить?
– Конечно, могу. Его прозвище «Фиалка Мак-Ги». Это потому, что он вечно жует пастилки от кашля, которые пахнут фиалками. Такой высокий мужчина, с мягкими седыми волосами и красивым маленьким ртом, прямо как у ребенка.
Когда я его в последний раз видел, на нем был темно-коричневый костюм, коричневые ботинки с широкими носами и серая шляпа. Он курил пенковую трубку.
– Ваш тон мне не нравится! – заявил мистер Кингсли голосом, которым можно было бы колоть грецкие орехи.
– Это неважно, – сказал я. – Я им не торгую.
Он откинул голову, как будто ему под нос сунули протухшую селедку.
Потом, помедлив, повернулся ко мне спиной и бросил через плечо:
– Даю вам три минуты. Один бог знает – почему! Пройдя мимо стола мисс Фромсет, он рывком открыл дверь, так что она качнулась мне прямо в лицо. Это тоже очень понравилось мисс Фромсет, хотя на этот раз мне показалось, что в самой глубине ее глаз притаилось лукавое выражение.
Глава 2
Кабинет мистера Кингсли обладал всем, что только можно требовать от кабинета. Он был просторный, неярко освещенный, спокойный, с кондиционированным воздухом. Окна без перемычек, из цельных стекол, и полуприкрытые жалюзи препятствовали вторжению июльской жары. Серые портьеры гармонировали с плотным серым ковром. В углу стояли массивный серебряно-черный сейф и стеллаж со скоросшивателями. На стене висела большая цветная фотография, изображавшая пожилого господина с крючковатым носом и бакенбардами. Между остро отогнутыми уголками воротничка виднелся кадык более массивный, чем у иного человека подбородок. Табличка под портретом возвещала: «М-р Мэттью Гиллерлейн, 1860-1934».
Быстрым твердым шагом Деррис Кингсли обошел вокруг письменного стола, который несомненно стоил своих восьмисот долларов, уместился в объемистом кожаном кресле и взял сигару из ящичка красного дерева с медными уголками.
Он неторопливо обрезал кончик сигары и прикурил от стоявшей на столе массивной отделанной медью зажигалки. Затем откинулся в кресле, выпустил клуб дыма и сказал:
– Я – человек дела. Поэтому поберегите для других свои глупые шуточки.
Судя по карточке, вы – частный детектив. Покажите ваши документы.
Я вытащил бумажник и показал ему все, что нужно. Он просмотрел и бросил документы на письменный стол. Целлулоидный футляр с фотокопией моей лицензии при этом упал на пол. Кингсли не потрудился извиниться.
– Не знаю никакого Мак-Ги, – сказал он. – Я просил шерифа Петерсона порекомендовать мне надежного человека, которому я мог бы дать деликатное поручение. Полагаю, вы и есть этот человек?
– Мак-Ги служит в голливудском отделении, которое находится в подчинении у шерифа, – ответил я. – Можете позвонить и проверить.
– Не нужно. Я думаю, вы мне подойдете. Но в разговоре со мной потрудитесь воздерживаться от плоских острот. И запомните: если я человека нанимаю и плачу ему, то это мой человек. Он должен выполнять мои приказы и уметь молчать. Иначе он вылетит. Ясно? Надеюсь, я не слишком грубо выражаю свои мысли?
– Этот вопрос я бы хотел оставить открытым, – ответил я вежливо.
Он нахмурился, потом резко спросил:
– Сколько вы стоите?
– Двадцать пять монет в день плюс расходы. А моя машина – восемь центов за милю.
– Это просто смешно! – заявил он. – Слишком дорого. Пятнадцать в день – и деньги на стол. Вполне достаточно. Расходы по поездкам я возьму на себя, естественно, в разумных пределах. Но никаких увеселительных прогулок!
Я выдохнул облачко сигаретного дыма, помахал рукой, чтобы оно рассеялось, и ничего не ответил. Мое молчание его озадачило.
Он перегнулся через стол и кончиком сигары, как указательным пальцем, ткнул в мою сторону.
– Пока я вас еще не нанял. Если я это и сделаю, то знайте, что поручение абсолютно секретное. Никакой болтовни о нем с вашими дружками из полиции! Понятно?
– О каком, собственно, поручении идет речь? – спросил я.
– Это вам должно быть безразлично. Ведь вы беретесь за любую детективную работу? Или нет?
– Или нет. Только за более или менее чистые дела. Он уставился на меня, крепко сжав зубы. Его серые глаза сверкали.
– Например, я не занимаюсь бракоразводными делами, – продолжал я. – Кроме того, я беру задаток в размере ста долларов. С незнакомых.
– Хорошо, хорошо, – сказал он вдруг мягко. – Ладно.
– А что касается вашей грубости, то я привык. Большинство моих клиентов начинают с того, что либо проливают слезы на моей груди, либо орут, чтобы показать, кто здесь хозяин. Хотя обычно дело кончается во вполне разумной тональности, если, конечно, клиент остается в живых.
– Ладно, – повторил он почти ласково, продолжая смотреть на меня. – А вы многих своих клиентов теряете?
– Нет, если они обращаются со мной прилично, – улыбнулся я.
– Не желаете ли сигару? – Спасибо. – Я взял сигару и положил ее в карман.
– Я хочу, чтобы вы нашли мою жену, – сказал он. – Она исчезла месяц тому назад.
– Хорошо, – сказал я. – Я найду вашу жену. Он побарабанил пальцами по столу, продолжая неотрывно смотреть на меня.
– Я верю, что вам это удастся, – сказал он. Потом ухмыльнулся. – Давненько меня уже никто так не осаживал.
Я ничего не ответил.
– Черт побери, – сказал он, – мне это понравилось. Очень понравилось. – Он провел ладонью по густым темным волосам. – Целый месяц, как она пропала.
Исчезла из нашего загородного дома. У нас есть дом в горах, вблизи от озера Пума. Вы знаете это озеро?
– Да.
– Дом находится в трех милях от поселка, – продолжал он. – Дорога, которая к нему ведет, – частная. Дом стоит у озера, которое тоже является нашей собственностью. Озеро Маленького фавна. Мы, трое владельцев домов, соорудили дамбу, чтобы предохранить долину от паводка. Участок принадлежит мне и еще двум людям. Он довольно большой, но хорошо скрыт от посторонних глаз и находится в стороне от дорог. Так что еще некоторое время широкая публика его не откроет. У моих друзей деревянные дома, у меня – тоже. В четвертом домике живет некто Билл Чесс со своей женой. Они живут бесплатно и за это следят за участком. Он инвалид войны и получает пенсию. Это – единственные люди, которые находятся там постоянно. Моя жена отправилась туда в середине мая, потом дважды приезжала домой на субботу и воскресенье.
Двенадцатого июня ее ждали в одной компании, но она не явилась. Никто не знает, куда она делась.
– И что вы предприняли?
– Ничего. Абсолютно ничего. Я туда и не ездил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57