В результате в этом районе появился Дегамо и начал ее разыскивать. Это ее испугало. Дегамо из тех людей, про которых никогда нельзя знать, как они поступят. И она была права, когда была не вполне в вас уверена, не правда ли, Дегамо?
Дегамо переступил с ноги на ногу.
– Время работает не на вас, дружок, – сказал он свирепо. – Продолжайте вашу проповедь, пока у вас есть возможность.
– Милдред не обязательно было брать машину Кристель Кингсли, ее платья и документы, однако они могли оказаться весьма полезными. А деньги, которые имелись у миссис Кингсли, даже очень ей пригодились. Кингсли утверждает, что его жена имела привычку носить при себе кучу денег. Да и ее драгоценности можно было обратить в деньги. Все это сделало убийство столь же целесообразным, сколь и желательным. Этим исчерпывается вопрос о мотиве убийства. Теперь перейдем к средствам и обстоятельствам.
Возможность представилась сама собой. Мюриэль поссорилась с Биллом.
Билл уехал и напился. Она знала своего Билла, ей было известно, как тяжело он напивается в подобных случаях и как долго отсутствует. Ей требовалось время. Время было самым важным для нее. Она должна была быть уверена, что времени ей хватит. Иначе весь план ее рушился. Она должна была запаковать собственные вещи, отвезти их на озеро Бобра и спрятать там. Потому что ее вещи должны были исчезнуть вместе с нею. Она должна была вернуться пешком, потому что машину следовало оставить там же, где и вещи. Она должна была убить Кристель Кингсли, надеть на нее платье Мюриэль Чесс и отнести ее в озеро. Для всего этого нужно было время. Что же касается самого убийства, то я предполагаю, что она ее напоила или оглушила ударом по голове, либо утопила ее в ванне еще здесь, в доме. Это было так же логично, как и просто.
Ведь она была медсестрой. Она хорошо умела обращаться с человеческим телом, мертвым или живым. Она умела плавать. Мы слышали от Билла, что она прекрасно плавала. А утонувшее тело тонет тотчас же. Надо было только направлять его в глубину, туда, где она решила его спрятать. Это вполне по силам хорошей пловчихе. Она это сделала. Сама оделась в платье Кристель, упаковала ее вещи, которые хотела взять с собой, села в ее машину и уехала. А в Сан-Бернардино ее постигла первая неудача: она налетела на Лэвери.
Лэвери знал ее как Мюриэль Чесс. У нас нет доказательств и оснований предполагать, что он знал ее в другой роли. Он встречал ее здесь. Возможно, он был на пути сюда, к миссис Кингсли, когда ее встретил. Такая встреча была для нее нежелательной. Конечно, он нашел бы здесь запертый дом, но он мог поговорить с Биллом, а Билл не должен был знать, что она покинула озеро Маленького фавна. Иначе он мог бы при случае опознать труп в озере. Тогда она пустила в ход все свои приманки против Лэвери. И это было для нее нетрудно. Ведь единственное, что мы наверняка знаем о Лэвери, это то, что он не мог спокойно пропустить ни одной юбки. Чем больше женщин, тем лучше. Для такой ловкой женщины, как Милдред Хэви-ленд, это была детская игра. Она обвела его вокруг пальца и просто взяла с собой. Они отправились в Эль-Пасо, и там была послана известная нам телеграмма.
Наконец она приехала с ним в Бэй-Сити. Вероятно, иначе не получалось.
Надо думать, он хотел вернуться домой, а она не могла отпустить его от себя.
Потому что Лэвери был для нее опасен. Лэвери один мог разрушить все доказательства, свидетельствовавшие о том, что Кристель Кингсли уехала с озера Маленького фавна. Если бы на самом деле начались поиски Кристель Кингсли, то Лэвери бы опросили одним из первых. С этого момента жизнь Криса Лэвери уже не стоила и ломаного гроша. Его отпирательствам никто бы не поверил, как это и случилось в действительности. Но если бы он выложил всю историю, то тут бы ему поверили, потому что налицо были все доказательства.
И как только начались поиски Кристель Кингсли, Лэвери был немедленно убит в своей ванной комнате, непосредственно после моего первого посещения. Вот, пожалуй, все, что об этом можно сказать.
Остается вопрос, почему она на следующее утро вернулась в дом. Но это одна из тех странных вещей, которые обычно совершают убийцы. Она сказала мне, что вернулась за своими деньгами, но в это я не верю. Более вероятно, что она предполагала поискать его деньги, а может быть, хотела еще раз спокойно осмотреться на месте действия, чтобы убедиться, что не оставила впопыхах каких-то улик, и, по возможности, устранить их. А может быть, она сказала мне правду: она хотела просто забрать оставленные разносчиками перед дверью газеты и молоко. Все может быть. Она вернулась и встретилась со мной.
Она разыграла сцену, и я попался на крючок. Паттон спросил:
– Но кто же убил ее, мой мальчик? Я думаю, вы не собираетесь взваливать это на Кингсли?
Я посмотрел на Кингсли.
– Ведь вы говорили с ней не сами, а через мисс Фромсет? Она была уверена, что разговаривает с вашей женой?
Кингсли покачал головой.
– Сомневаюсь. Мисс Фромсет не так-то легко обмануть. Она говорила мне потом, что голос Кристель показался ей очень изменившимся, каким-то подавленным. Это не вызвало у меня подозрений, пока я не приехал сюда, в дом. Когда я вчера вошел в комнату, то сразу заметил, что тут что-то не так.
Здесь было слишком чисто и аккуратно убрано. Кристель никогда бы не оставила дом в таком порядке. Когда Кристель куда-нибудь уезжала, то по всем комнатам валялись платья, везде были набросаны окурки, в кухне – полно пустых бутылок. Скорее я ожидал найти немытую посуду в кухне и полчища мух... Я подумал, может быть, дом убрала миссис Чесс. Но потом решил, что вряд ли. В тот день миссис Чесс была слишком занята: ссорилась с Биллом, а потом ее убили, или она сама покончила с собой, либо так, либо иначе. Но обо всем этом я думал вскользь, где-то в подсознании. Я не могу утверждать, что составил себе ясную картину.
Паттон встал со своего кресла, пошел к порогу и сплюнул. Возвращаясь, он вытер губы коричневым носовым платком. Потом снова уселся, больше на правую сторону, потому что ему мешала большая кобура. Он задумчиво смотрел на Дегамо. Тот стоял у стены, прямо и неподвижно, как каменная статуя. Его правая рука свисала вдоль бедра, пальцы были слегка согнуты. Паттон сказал:
– Я все еще не слышал, кто же убил Мюриэль. Это – часть вашего спектакля, или это еще требуется выяснить?
Я ответил:
– Мюриэль была убита человеком, считавшим, что она заслуживает смерти, человеком, который ее любил и ненавидел, человеком, знавшим о ее преступлениях. Таким человеком, как Дегамо.
Мрачно улыбаясь, Дегамо отделился от стены. Его правая рука сделала быстрое, точное движение, и теперь в ней был револьвер. Он держал его свободно, дуло смотрело в пол. Дегамо заговорил, не глядя на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Дегамо переступил с ноги на ногу.
– Время работает не на вас, дружок, – сказал он свирепо. – Продолжайте вашу проповедь, пока у вас есть возможность.
– Милдред не обязательно было брать машину Кристель Кингсли, ее платья и документы, однако они могли оказаться весьма полезными. А деньги, которые имелись у миссис Кингсли, даже очень ей пригодились. Кингсли утверждает, что его жена имела привычку носить при себе кучу денег. Да и ее драгоценности можно было обратить в деньги. Все это сделало убийство столь же целесообразным, сколь и желательным. Этим исчерпывается вопрос о мотиве убийства. Теперь перейдем к средствам и обстоятельствам.
Возможность представилась сама собой. Мюриэль поссорилась с Биллом.
Билл уехал и напился. Она знала своего Билла, ей было известно, как тяжело он напивается в подобных случаях и как долго отсутствует. Ей требовалось время. Время было самым важным для нее. Она должна была быть уверена, что времени ей хватит. Иначе весь план ее рушился. Она должна была запаковать собственные вещи, отвезти их на озеро Бобра и спрятать там. Потому что ее вещи должны были исчезнуть вместе с нею. Она должна была вернуться пешком, потому что машину следовало оставить там же, где и вещи. Она должна была убить Кристель Кингсли, надеть на нее платье Мюриэль Чесс и отнести ее в озеро. Для всего этого нужно было время. Что же касается самого убийства, то я предполагаю, что она ее напоила или оглушила ударом по голове, либо утопила ее в ванне еще здесь, в доме. Это было так же логично, как и просто.
Ведь она была медсестрой. Она хорошо умела обращаться с человеческим телом, мертвым или живым. Она умела плавать. Мы слышали от Билла, что она прекрасно плавала. А утонувшее тело тонет тотчас же. Надо было только направлять его в глубину, туда, где она решила его спрятать. Это вполне по силам хорошей пловчихе. Она это сделала. Сама оделась в платье Кристель, упаковала ее вещи, которые хотела взять с собой, села в ее машину и уехала. А в Сан-Бернардино ее постигла первая неудача: она налетела на Лэвери.
Лэвери знал ее как Мюриэль Чесс. У нас нет доказательств и оснований предполагать, что он знал ее в другой роли. Он встречал ее здесь. Возможно, он был на пути сюда, к миссис Кингсли, когда ее встретил. Такая встреча была для нее нежелательной. Конечно, он нашел бы здесь запертый дом, но он мог поговорить с Биллом, а Билл не должен был знать, что она покинула озеро Маленького фавна. Иначе он мог бы при случае опознать труп в озере. Тогда она пустила в ход все свои приманки против Лэвери. И это было для нее нетрудно. Ведь единственное, что мы наверняка знаем о Лэвери, это то, что он не мог спокойно пропустить ни одной юбки. Чем больше женщин, тем лучше. Для такой ловкой женщины, как Милдред Хэви-ленд, это была детская игра. Она обвела его вокруг пальца и просто взяла с собой. Они отправились в Эль-Пасо, и там была послана известная нам телеграмма.
Наконец она приехала с ним в Бэй-Сити. Вероятно, иначе не получалось.
Надо думать, он хотел вернуться домой, а она не могла отпустить его от себя.
Потому что Лэвери был для нее опасен. Лэвери один мог разрушить все доказательства, свидетельствовавшие о том, что Кристель Кингсли уехала с озера Маленького фавна. Если бы на самом деле начались поиски Кристель Кингсли, то Лэвери бы опросили одним из первых. С этого момента жизнь Криса Лэвери уже не стоила и ломаного гроша. Его отпирательствам никто бы не поверил, как это и случилось в действительности. Но если бы он выложил всю историю, то тут бы ему поверили, потому что налицо были все доказательства.
И как только начались поиски Кристель Кингсли, Лэвери был немедленно убит в своей ванной комнате, непосредственно после моего первого посещения. Вот, пожалуй, все, что об этом можно сказать.
Остается вопрос, почему она на следующее утро вернулась в дом. Но это одна из тех странных вещей, которые обычно совершают убийцы. Она сказала мне, что вернулась за своими деньгами, но в это я не верю. Более вероятно, что она предполагала поискать его деньги, а может быть, хотела еще раз спокойно осмотреться на месте действия, чтобы убедиться, что не оставила впопыхах каких-то улик, и, по возможности, устранить их. А может быть, она сказала мне правду: она хотела просто забрать оставленные разносчиками перед дверью газеты и молоко. Все может быть. Она вернулась и встретилась со мной.
Она разыграла сцену, и я попался на крючок. Паттон спросил:
– Но кто же убил ее, мой мальчик? Я думаю, вы не собираетесь взваливать это на Кингсли?
Я посмотрел на Кингсли.
– Ведь вы говорили с ней не сами, а через мисс Фромсет? Она была уверена, что разговаривает с вашей женой?
Кингсли покачал головой.
– Сомневаюсь. Мисс Фромсет не так-то легко обмануть. Она говорила мне потом, что голос Кристель показался ей очень изменившимся, каким-то подавленным. Это не вызвало у меня подозрений, пока я не приехал сюда, в дом. Когда я вчера вошел в комнату, то сразу заметил, что тут что-то не так.
Здесь было слишком чисто и аккуратно убрано. Кристель никогда бы не оставила дом в таком порядке. Когда Кристель куда-нибудь уезжала, то по всем комнатам валялись платья, везде были набросаны окурки, в кухне – полно пустых бутылок. Скорее я ожидал найти немытую посуду в кухне и полчища мух... Я подумал, может быть, дом убрала миссис Чесс. Но потом решил, что вряд ли. В тот день миссис Чесс была слишком занята: ссорилась с Биллом, а потом ее убили, или она сама покончила с собой, либо так, либо иначе. Но обо всем этом я думал вскользь, где-то в подсознании. Я не могу утверждать, что составил себе ясную картину.
Паттон встал со своего кресла, пошел к порогу и сплюнул. Возвращаясь, он вытер губы коричневым носовым платком. Потом снова уселся, больше на правую сторону, потому что ему мешала большая кобура. Он задумчиво смотрел на Дегамо. Тот стоял у стены, прямо и неподвижно, как каменная статуя. Его правая рука свисала вдоль бедра, пальцы были слегка согнуты. Паттон сказал:
– Я все еще не слышал, кто же убил Мюриэль. Это – часть вашего спектакля, или это еще требуется выяснить?
Я ответил:
– Мюриэль была убита человеком, считавшим, что она заслуживает смерти, человеком, который ее любил и ненавидел, человеком, знавшим о ее преступлениях. Таким человеком, как Дегамо.
Мрачно улыбаясь, Дегамо отделился от стены. Его правая рука сделала быстрое, точное движение, и теперь в ней был револьвер. Он держал его свободно, дуло смотрело в пол. Дегамо заговорил, не глядя на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57