К концу сна он пребывал в панике. Сила притяжения Земли тянула корабль под воду, а он был капитаном, и это был самый прекрасный корабль, каким он когда-либо командовал. Гарри терял его и не мог покинуть, просто проснувшись…
В восемь часов утра Лэньер пересек каменный четырехугольник Лаборатории Реактивного Движения с дипломатом в руке в сопровождении двух новых агентов. Сейчас он уже больше радовался яркому солнцу и увеличившемуся тяготению и почти сожалел о том, что вынужден провести день в кондиционированном воздухе кабинетов. Первые два, возможно, три заседания должны были пройти в конференц-зале для очень важных персон.
Он проглотил пилюлю от насморка, попил воды из бронзового фонтанчика во вновь засаженном парке и замедлил шаг возле широкого черного стенда, на котором были представлены проекты ЛРД. Программы исследований Марса соперничали с отчетами по проекту «Солнечный парус» и голограммой зонда, который предполагалось отправить к Проксиме Центавра.
Никакого упоминания об исследовательском аппарате, стартовавшем два года назад к поясу астероидов, не встретилось.
Лэньер и его тени в сером поднялись по лестнице – медленно, учитывая его утомление от земной силы тяжести – и прошли через охраняемые двери из толстого стекла. Он предъявил свою карточку монитору, и стальные створки широко распахнулись с приятным гудением. Агенты дальше не пошли. Впереди был коридор, вдоль стен которого стояли экспонаты. В пластиковых ящиках блестели уменьшенные копии прошлых достижений Лаборатории Реактивного Движения: «Вояджер», «Галилео», «Дрейк» и «Солнечный парус». Там были также модели ОТМ и диаграммы, поясняющие концепцию звездного зондирования.
Он поднялся на старом лифте на шестой этаж, глядя на светящиеся голубые цифры под потолком.
Когда дверь лифта открылась, Гарри уже ждал другой агент секретной службы, который снова потребовал пропуск. Лэньер достал карточку из кармана и приложил ее к своему значку. Агент поблагодарил и улыбнулся, а он пошел дальше – без сопровождения – в конференц-зал.
Хоффман сидела в конце длинного черного стола. Перед ней громоздились стопки бумаг, два электронных блокнота и груда блоков памяти. Слева сидел Питер Хейг, представитель президента в МКСОК, а по другую сторону – Элис Кронберри, советник по аэрокосмической безопасности и руководитель второго проекта исследований астероидного пояса. Лэньер обошел вокруг стола и обменялся рукопожатиями сначала с Хоффман – тепло взяв ее руку в обе своих, – затем с Кронберри и Хейгом.
– Я вижу, здесь нет представителей Объединенного космического командования и Объединенного Комитета начальников штабов, – сказал он, садясь с противоположной стороны стола.
– Они вот-вот прибудут, – успокоила его Хоффман. Она постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз: волосы еще больше поседели, а лицо из-за морщин приобрело хмурое выражение. – Вы хорошо выглядите, Гарри. – Она была вежлива.
– Однако чувствую себя не столь хорошо.
– Как дела у Патриции Васкес?
– Так, как и следовало ожидать. Меня вызвали сюда прежде, чем я смог как следует понаблюдать за ее работой, и до того, как она пришла к каким-то результатам.
– Мне кажется, – заметила Хоффман, – что вы в ней не уверены.
– Да, – сказал Лэньер. – Не потому, что сомневаюсь в ее способностях или в том, что она лучший специалист в своей области. Какова бы она ни была, Васкес молода. Библиотека повергла ее почти что в шок.
Кронберри положила на стол правую руку, слегка отклонившись назад.
– Это был шок для всех нас.
Хоффман передала ему листок бумаги.
– Мы изучили привезенные вами материалы и уже подготовили доклад президенту.
– Прежде чем Васкес скажет хоть что-то?
– Я сомневаюсь, что она скажет нам то, что мы хотели бы услышать. Можете называть это инстинктом, но я думаю, нас ждут большие неприятности. – Взгляд Хоффман сосредоточился на стене за спиной Лэньера. – Мы проверили часть информации из библиотеки.
Лэньер пристально изучал лица присутствующих. Все они были угрюмы; это было заметно даже несмотря на то, что люди пытались скрыть свои эмоции.
– И?
– Есть расхождения.
– Слава Богу.
Хоффман жестом остановила его.
– Расхождения не слишком велики. По общему мнению, судя по информации, полученной из библиотеки, и тому, что было обнаружено до сих пор, возможность войны вполне вероятна. Мы проверили исторические сведения, касающиеся Генерального секретаря ЦК КПСС Васильева. Он преобразовал Совет Обороны именно так, как сообщает библиотека. Русские развертывают СС-45 на авианосцах класса «Киев», крейсерах класса «Киров» и, конечно, суперсубмаринах «Тайфун» и «Дельта IV», соревнуясь с нашей программой «Морской дракон». Они действительно знают, как нарушить работу наших мультиспектральных лазерных систем связи. Это является нарушением Соглашения 1996 года об ограничении вооружений, что, впрочем, несущественно, поскольку никакого ограничения вооружений на самом деле никогда не было.
Лэньер кивнул.
– Нам пришлось постараться, чтобы получить информацию о мультиспектральных системах у Объединенного космического командования, – сообщила Кронберри. – Это одна из причин, по которой на совещании отсутствуют представители Министерства обороны и Объединенного Комитета начальников штабов.
– Это не самое худшее, – заметила Хоффман. – Конгресс начинает задавать вопросы по поводу нашего бюджета. Мы вполне укладывались в рамки ассигнований, так что это не имеет смысла, если не принимать в расчет попытки дискредитировать библиотеку, Камень и всех нас. Президент убежден – с помощью нескольких членов его кабинета, – что Камень либо обман, либо нечто, не имеющее особого значения.
Лэньер крепко, до боли в скулах, стиснул зубы.
– Почему?
– Подозреваю, президент не в состоянии осознать, что мы обнаружили на Камне. Это либерал со Среднего Запада, весьма слабо разбирающийся в науке и технике. Администратор, лишенный всякого воображения. Он всегда был далек от космических материй; они всегда лежали вне пределов его понимания.
Кронберри достала из чемоданчика копию письма на бланке Белого дома и передала ее Лэньеру. По существу, там говорилось, что президент рассматривает возможность изучения результатов исследований, проводимых на Камне.
– Это было написано после того, как мы начали передавать в Белый дом данные, полученные с зонда в поясе астероидов, и после подтверждения информации, из библиотеки.
– Мы хотели в конце недели отвезти на Камень вице-президента, но он отклонил приглашение, – сообщила Хоффман.
– Что предпринимают русские в отношении Камня? – спросил Лэньер.
– Они тайно два года назад отправили в пояс астероидов свой собственный зонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
В восемь часов утра Лэньер пересек каменный четырехугольник Лаборатории Реактивного Движения с дипломатом в руке в сопровождении двух новых агентов. Сейчас он уже больше радовался яркому солнцу и увеличившемуся тяготению и почти сожалел о том, что вынужден провести день в кондиционированном воздухе кабинетов. Первые два, возможно, три заседания должны были пройти в конференц-зале для очень важных персон.
Он проглотил пилюлю от насморка, попил воды из бронзового фонтанчика во вновь засаженном парке и замедлил шаг возле широкого черного стенда, на котором были представлены проекты ЛРД. Программы исследований Марса соперничали с отчетами по проекту «Солнечный парус» и голограммой зонда, который предполагалось отправить к Проксиме Центавра.
Никакого упоминания об исследовательском аппарате, стартовавшем два года назад к поясу астероидов, не встретилось.
Лэньер и его тени в сером поднялись по лестнице – медленно, учитывая его утомление от земной силы тяжести – и прошли через охраняемые двери из толстого стекла. Он предъявил свою карточку монитору, и стальные створки широко распахнулись с приятным гудением. Агенты дальше не пошли. Впереди был коридор, вдоль стен которого стояли экспонаты. В пластиковых ящиках блестели уменьшенные копии прошлых достижений Лаборатории Реактивного Движения: «Вояджер», «Галилео», «Дрейк» и «Солнечный парус». Там были также модели ОТМ и диаграммы, поясняющие концепцию звездного зондирования.
Он поднялся на старом лифте на шестой этаж, глядя на светящиеся голубые цифры под потолком.
Когда дверь лифта открылась, Гарри уже ждал другой агент секретной службы, который снова потребовал пропуск. Лэньер достал карточку из кармана и приложил ее к своему значку. Агент поблагодарил и улыбнулся, а он пошел дальше – без сопровождения – в конференц-зал.
Хоффман сидела в конце длинного черного стола. Перед ней громоздились стопки бумаг, два электронных блокнота и груда блоков памяти. Слева сидел Питер Хейг, представитель президента в МКСОК, а по другую сторону – Элис Кронберри, советник по аэрокосмической безопасности и руководитель второго проекта исследований астероидного пояса. Лэньер обошел вокруг стола и обменялся рукопожатиями сначала с Хоффман – тепло взяв ее руку в обе своих, – затем с Кронберри и Хейгом.
– Я вижу, здесь нет представителей Объединенного космического командования и Объединенного Комитета начальников штабов, – сказал он, садясь с противоположной стороны стола.
– Они вот-вот прибудут, – успокоила его Хоффман. Она постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз: волосы еще больше поседели, а лицо из-за морщин приобрело хмурое выражение. – Вы хорошо выглядите, Гарри. – Она была вежлива.
– Однако чувствую себя не столь хорошо.
– Как дела у Патриции Васкес?
– Так, как и следовало ожидать. Меня вызвали сюда прежде, чем я смог как следует понаблюдать за ее работой, и до того, как она пришла к каким-то результатам.
– Мне кажется, – заметила Хоффман, – что вы в ней не уверены.
– Да, – сказал Лэньер. – Не потому, что сомневаюсь в ее способностях или в том, что она лучший специалист в своей области. Какова бы она ни была, Васкес молода. Библиотека повергла ее почти что в шок.
Кронберри положила на стол правую руку, слегка отклонившись назад.
– Это был шок для всех нас.
Хоффман передала ему листок бумаги.
– Мы изучили привезенные вами материалы и уже подготовили доклад президенту.
– Прежде чем Васкес скажет хоть что-то?
– Я сомневаюсь, что она скажет нам то, что мы хотели бы услышать. Можете называть это инстинктом, но я думаю, нас ждут большие неприятности. – Взгляд Хоффман сосредоточился на стене за спиной Лэньера. – Мы проверили часть информации из библиотеки.
Лэньер пристально изучал лица присутствующих. Все они были угрюмы; это было заметно даже несмотря на то, что люди пытались скрыть свои эмоции.
– И?
– Есть расхождения.
– Слава Богу.
Хоффман жестом остановила его.
– Расхождения не слишком велики. По общему мнению, судя по информации, полученной из библиотеки, и тому, что было обнаружено до сих пор, возможность войны вполне вероятна. Мы проверили исторические сведения, касающиеся Генерального секретаря ЦК КПСС Васильева. Он преобразовал Совет Обороны именно так, как сообщает библиотека. Русские развертывают СС-45 на авианосцах класса «Киев», крейсерах класса «Киров» и, конечно, суперсубмаринах «Тайфун» и «Дельта IV», соревнуясь с нашей программой «Морской дракон». Они действительно знают, как нарушить работу наших мультиспектральных лазерных систем связи. Это является нарушением Соглашения 1996 года об ограничении вооружений, что, впрочем, несущественно, поскольку никакого ограничения вооружений на самом деле никогда не было.
Лэньер кивнул.
– Нам пришлось постараться, чтобы получить информацию о мультиспектральных системах у Объединенного космического командования, – сообщила Кронберри. – Это одна из причин, по которой на совещании отсутствуют представители Министерства обороны и Объединенного Комитета начальников штабов.
– Это не самое худшее, – заметила Хоффман. – Конгресс начинает задавать вопросы по поводу нашего бюджета. Мы вполне укладывались в рамки ассигнований, так что это не имеет смысла, если не принимать в расчет попытки дискредитировать библиотеку, Камень и всех нас. Президент убежден – с помощью нескольких членов его кабинета, – что Камень либо обман, либо нечто, не имеющее особого значения.
Лэньер крепко, до боли в скулах, стиснул зубы.
– Почему?
– Подозреваю, президент не в состоянии осознать, что мы обнаружили на Камне. Это либерал со Среднего Запада, весьма слабо разбирающийся в науке и технике. Администратор, лишенный всякого воображения. Он всегда был далек от космических материй; они всегда лежали вне пределов его понимания.
Кронберри достала из чемоданчика копию письма на бланке Белого дома и передала ее Лэньеру. По существу, там говорилось, что президент рассматривает возможность изучения результатов исследований, проводимых на Камне.
– Это было написано после того, как мы начали передавать в Белый дом данные, полученные с зонда в поясе астероидов, и после подтверждения информации, из библиотеки.
– Мы хотели в конце недели отвезти на Камень вице-президента, но он отклонил приглашение, – сообщила Хоффман.
– Что предпринимают русские в отношении Камня? – спросил Лэньер.
– Они тайно два года назад отправили в пояс астероидов свой собственный зонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139