Все отходы перерабатываются внутри. Ему нужно заменять источники питания и вводить дополнительные вещества лишь раз в год. Вода ему требуется раз в три месяца.
– Вы человек? – подчеркнуто резко спросила Кэрролсон у Ольми.
– Да, – ответил он. – Полагаю, вас интересует, как у меня обстоит с сексом?
– Что… Если честно, то да, – согласилась Ленора.
Хайнеман прищурил глаз и поднял бровь.
– Я в полной мере мужчина – по рождению и по выбору, – и мои органы нормально функционируют.
– Это действительно так, – подтвердила Рам Кикура. – Но врожденная половая ориентация даже у тех, кто родился естественным путем, не обязательно является постоянной.
– Вы имеете в виду, что мужчина – не навсегда мужчина? – спросила Карен Фарли.
– Или женщина. Многие неоморфы в настоящее время не имеют явно выраженной ориентации.
– Вы упомянули о рожденных естественным путем, – сказал Хайнеман. – У вас есть дети из пробирки или что-то в этом роде?
– Рискуя шокировать вас – что, возможно, неизбежно, – скажу, что большинство людей сейчас не рождается от мужчины и женщины. Их личности создаются одним или несколькими родителями путем объединения частей личностей в Памяти Города с введением того, что мы называем Таинством, по крайней мере, от одного индивидуума, обычно – мужчины. Юная личность обучается и тестируется в Памяти Города, и если все проходит нормально, она «взрослеет», то есть получает свое первое воплощение, чаще всего, в виде зрелого молодого человека. Тело, которое получает личность, может быть выбрано либо родителями, либо ею самой. После того как гражданин использует два своих воплощения, он возвращается в Память Города.
Кэрролсон начала что-то говорить, потом на мгновение задумалась, но решила все же сказать.
– Эти… без тел, в компьютерах – они люди, они живые?
– Они считают, что да, – сказала Рам Кикура. – У них есть определенные права и определенные обязанности, хотя по понятным причинам их роль в управлении обществом меньше, чем у воплощенных граждан. Но мне кажется, мы сейчас обсуждаем не самые важные темы…
Она показала на вращающееся изображение города.
– Здесь вы будете жить. В настоящее время вы не можете вернуться на Пушинку. Ваш дом располагается в этой секции – Аксис Надере, – где условия вполне приемлемы для вас: внешний вид, культура, люди. Здесь живут ортодоксальные надериты, хотя в течение некоторого времени вы их не увидите. Мисс Васкес сообщила сэру Ольми, что некоторые из вас знакомы с началами нашей истории. Тогда вам должно быть известно, что ортодоксальные надериты, как правило, предпочитают условия, максимально приближенные к земным. В этой секции много естественных природных зон, а иллюзии в общественных местах сведены до минимума. Есть еще две вращающихся секции – Аксис Торо и Аксис Евклид, – расположенные за Центральным Городом. В Аксис Торо тоже живут надериты, хотя и придерживающиеся более либеральных убеждений.
– Еще вопрос, – сказал Лэньер. – Когда мы сможем вернуться?
– Не знаю. Это решаем не мы.
– Мы можем послать им сообщение?
– Нет, – сказал Ольми. – Формально ваши люди нарушили закон.
– Вы не считаете, что ситуация несколько необычна? – спросил Гарри. – Сейчас, когда Пушинка вернулась к Земле…
Ольми был явно смущен.
– Необычная. И очень непростая.
Патриция дотронулась до руки Лэньера и слегка покачала головой, как бы говоря: пока достаточно.
– После обеда у вас будет время, чтобы освоиться и научиться пользоваться различными приспособлениями. Затем вы сможете отдохнуть. Завтра утром вас разбудят. Пожалуйста, возвращайтесь к себе.
В коридоре Патриция подошла к Лэньеру.
– Мы только пешки в чьей-то игре, – вполголоса сказала она. – Мы их встревожили.
Она приложила палец к губам и скрылась в дверях.
Глава 45
Ву и Цзян рука об руку шли от станции к площади перед библиотекой, почти не разговаривая, но явно довольные обществом друг друга. Несколько часов назад они решили отправиться сюда вдвоем, чтобы совершить паломничество, которое планировали очень многие, но мало у кого находилось для этого время. Около двадцати военных НАТО и союзных сил, члены научных команд побывали там в одиночку и группами и вернулись с благоговейными рассказами об информационном потенциале библиотеки. Это произвело впечатление на Ву; он попросил разрешения у Хуа Линя, и, поскольку область их исследований сократилась, руководитель китайской команды согласился.
Но что-то было не так. Перед библиотекой в некотором замешательстве бродили русские солдаты. Заметив Ву и Цзян, пересекавших площадь, они бросились ничком на землю и схватились за автоматы. Ву инстинктивно поднял руки. Цзян отступила на шаг и, казалось, собралась бежать.
– Нет, моя дорогая, – прошептал Ву.
– Что с ними?
– Не знаю. Советую не делать резких движений.
Она придвинулась ближе к Ву и тоже подняла руки, глядя на него в поисках поддержки. Он кивнул.
Они стояли так несколько долгих и неприятных минут, в то время как солдат подползли друг к другу и посовещались. Затем прозвучала резкая команда, и русские, кроме двух автоматчиков, встали, опустив оружие.
– Теперь мы можем идти? – спросила Цзян.
– Нет, еще нет.
Двое русских шли через площадь им навстречу. Не дойдя несколько метров, они остановились.
– Вы говорите по-русски? – спросил один из них.
– Я говорю, – ответила Цзян. – Но по-английски лучше.
– У меня ужасный английский, – сказал тот. – Вы китайцы?
– Да. Мы гуляли, – объяснила Цзян.
С этого момента они говорили по-русски.
– Я ефрейтор Родженский, а это ефрейтор Фремов. В библиотеке что-то произошло, но что именно – мы не знаем. Мы не можем вас пропустить туда, да и здание не откроется.
– У вас есть какие-то мысли по этому поводу? – спросила Цзян, изо всех сил стараясь выглядеть заинтересованной и вежливой.
– Нет. Мы слышали выстрелы, а потом черная… стена закрылась и больше не открывается.
– Из-за чего стреляли?
– Мы не знаем, – объяснил Родженский, нервно поглядывая на Фремова. – Мы связались с нашим руководством в четвертой камере, но они еще не прибыли.
– Мы поможем вам, чем можем, – предложила Цзян. – Или, если хотите, уйдем.
– Нет… Наверное, вы могли бы подойти к двери, попытаться открыть ее. Может быть, это и глупо, но все-таки… – Родженский пожал плечами, потом внезапно сообразил, что их автоматы все еще направлены на китайцев. – У вас есть оружие? – спросил он, оглядываясь через плечо на лежащих автоматчиков.
– Нет. Мы ученые.
Родженский крикнул, чтобы солдаты опустили оружие.
– Мы плохо знаем это место, – сказал он, – и очень беспокоимся. Особенно сейчас. Наши офицеры внутри – ищут дезертира. – Он нахмурился, видимо, поняв, что говорит слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
– Вы человек? – подчеркнуто резко спросила Кэрролсон у Ольми.
– Да, – ответил он. – Полагаю, вас интересует, как у меня обстоит с сексом?
– Что… Если честно, то да, – согласилась Ленора.
Хайнеман прищурил глаз и поднял бровь.
– Я в полной мере мужчина – по рождению и по выбору, – и мои органы нормально функционируют.
– Это действительно так, – подтвердила Рам Кикура. – Но врожденная половая ориентация даже у тех, кто родился естественным путем, не обязательно является постоянной.
– Вы имеете в виду, что мужчина – не навсегда мужчина? – спросила Карен Фарли.
– Или женщина. Многие неоморфы в настоящее время не имеют явно выраженной ориентации.
– Вы упомянули о рожденных естественным путем, – сказал Хайнеман. – У вас есть дети из пробирки или что-то в этом роде?
– Рискуя шокировать вас – что, возможно, неизбежно, – скажу, что большинство людей сейчас не рождается от мужчины и женщины. Их личности создаются одним или несколькими родителями путем объединения частей личностей в Памяти Города с введением того, что мы называем Таинством, по крайней мере, от одного индивидуума, обычно – мужчины. Юная личность обучается и тестируется в Памяти Города, и если все проходит нормально, она «взрослеет», то есть получает свое первое воплощение, чаще всего, в виде зрелого молодого человека. Тело, которое получает личность, может быть выбрано либо родителями, либо ею самой. После того как гражданин использует два своих воплощения, он возвращается в Память Города.
Кэрролсон начала что-то говорить, потом на мгновение задумалась, но решила все же сказать.
– Эти… без тел, в компьютерах – они люди, они живые?
– Они считают, что да, – сказала Рам Кикура. – У них есть определенные права и определенные обязанности, хотя по понятным причинам их роль в управлении обществом меньше, чем у воплощенных граждан. Но мне кажется, мы сейчас обсуждаем не самые важные темы…
Она показала на вращающееся изображение города.
– Здесь вы будете жить. В настоящее время вы не можете вернуться на Пушинку. Ваш дом располагается в этой секции – Аксис Надере, – где условия вполне приемлемы для вас: внешний вид, культура, люди. Здесь живут ортодоксальные надериты, хотя в течение некоторого времени вы их не увидите. Мисс Васкес сообщила сэру Ольми, что некоторые из вас знакомы с началами нашей истории. Тогда вам должно быть известно, что ортодоксальные надериты, как правило, предпочитают условия, максимально приближенные к земным. В этой секции много естественных природных зон, а иллюзии в общественных местах сведены до минимума. Есть еще две вращающихся секции – Аксис Торо и Аксис Евклид, – расположенные за Центральным Городом. В Аксис Торо тоже живут надериты, хотя и придерживающиеся более либеральных убеждений.
– Еще вопрос, – сказал Лэньер. – Когда мы сможем вернуться?
– Не знаю. Это решаем не мы.
– Мы можем послать им сообщение?
– Нет, – сказал Ольми. – Формально ваши люди нарушили закон.
– Вы не считаете, что ситуация несколько необычна? – спросил Гарри. – Сейчас, когда Пушинка вернулась к Земле…
Ольми был явно смущен.
– Необычная. И очень непростая.
Патриция дотронулась до руки Лэньера и слегка покачала головой, как бы говоря: пока достаточно.
– После обеда у вас будет время, чтобы освоиться и научиться пользоваться различными приспособлениями. Затем вы сможете отдохнуть. Завтра утром вас разбудят. Пожалуйста, возвращайтесь к себе.
В коридоре Патриция подошла к Лэньеру.
– Мы только пешки в чьей-то игре, – вполголоса сказала она. – Мы их встревожили.
Она приложила палец к губам и скрылась в дверях.
Глава 45
Ву и Цзян рука об руку шли от станции к площади перед библиотекой, почти не разговаривая, но явно довольные обществом друг друга. Несколько часов назад они решили отправиться сюда вдвоем, чтобы совершить паломничество, которое планировали очень многие, но мало у кого находилось для этого время. Около двадцати военных НАТО и союзных сил, члены научных команд побывали там в одиночку и группами и вернулись с благоговейными рассказами об информационном потенциале библиотеки. Это произвело впечатление на Ву; он попросил разрешения у Хуа Линя, и, поскольку область их исследований сократилась, руководитель китайской команды согласился.
Но что-то было не так. Перед библиотекой в некотором замешательстве бродили русские солдаты. Заметив Ву и Цзян, пересекавших площадь, они бросились ничком на землю и схватились за автоматы. Ву инстинктивно поднял руки. Цзян отступила на шаг и, казалось, собралась бежать.
– Нет, моя дорогая, – прошептал Ву.
– Что с ними?
– Не знаю. Советую не делать резких движений.
Она придвинулась ближе к Ву и тоже подняла руки, глядя на него в поисках поддержки. Он кивнул.
Они стояли так несколько долгих и неприятных минут, в то время как солдат подползли друг к другу и посовещались. Затем прозвучала резкая команда, и русские, кроме двух автоматчиков, встали, опустив оружие.
– Теперь мы можем идти? – спросила Цзян.
– Нет, еще нет.
Двое русских шли через площадь им навстречу. Не дойдя несколько метров, они остановились.
– Вы говорите по-русски? – спросил один из них.
– Я говорю, – ответила Цзян. – Но по-английски лучше.
– У меня ужасный английский, – сказал тот. – Вы китайцы?
– Да. Мы гуляли, – объяснила Цзян.
С этого момента они говорили по-русски.
– Я ефрейтор Родженский, а это ефрейтор Фремов. В библиотеке что-то произошло, но что именно – мы не знаем. Мы не можем вас пропустить туда, да и здание не откроется.
– У вас есть какие-то мысли по этому поводу? – спросила Цзян, изо всех сил стараясь выглядеть заинтересованной и вежливой.
– Нет. Мы слышали выстрелы, а потом черная… стена закрылась и больше не открывается.
– Из-за чего стреляли?
– Мы не знаем, – объяснил Родженский, нервно поглядывая на Фремова. – Мы связались с нашим руководством в четвертой камере, но они еще не прибыли.
– Мы поможем вам, чем можем, – предложила Цзян. – Или, если хотите, уйдем.
– Нет… Наверное, вы могли бы подойти к двери, попытаться открыть ее. Может быть, это и глупо, но все-таки… – Родженский пожал плечами, потом внезапно сообразил, что их автоматы все еще направлены на китайцев. – У вас есть оружие? – спросил он, оглядываясь через плечо на лежащих автоматчиков.
– Нет. Мы ученые.
Родженский крикнул, чтобы солдаты опустили оружие.
– Мы плохо знаем это место, – сказал он, – и очень беспокоимся. Особенно сейчас. Наши офицеры внутри – ищут дезертира. – Он нахмурился, видимо, поняв, что говорит слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139