К пяти часам, когда он обычно уходил
домой, он не потратил ни секунды на порученную ему работу, зато полностью
продумал схему своей антиядерной машины и уже был готов делать чертежи.
Перед уходом Мюриел он попросил ее принести горячего чая и, когда шум в
коридорах стих, принялся за схему.
Примерно через час, полностью погрузившись в работу, он вдруг
почувствовал что-то неладное. Что-то беспокоило его, и, хотя он не мог
сразу отвлечься от сложного нагромождения символов и чертежей, часть
мыслей уже переключилась на поиск тревожного фактора. "Вот этот серый
предмет, что Мюриел прислонила к перегородке со своей стороны... Слишком
похоже на человеческое лицо... Из-за этого я и чувствую себя
неспокойно..." Он взял логарифмическую линейку и невольно опять скосил
взгляд на серое пятно за стеклом... "Господи, это и в самом деле лицо!"
Он вздрогнул, поняв, что за ним кто-то наблюдает, потом сообразил,
что это Дон Спейн. Должно быть, он тоже заработался допоздна, но так тихо
он мог себя вести только намеренно. Все еще чувствуя волнение, Хачмен
нарочито медленно сложил бумаги в папку и прикрыл ее копиркой. Лицо Спейна
за перегородкой оставалось неподвижным. Хачмен достал из ящика стола
точилку для карандашей и резко бросил ее в сторону размытого силуэта.
Точилка ударилась о перегородку, едва не расколов стекло, и Спейн исчез из
поля зрения. Через несколько секунд дверь к Мюриел открылась, и он вошел в
кабинет.
- Ты с ума сошел, Хач? - спросил он негодующе. - Ты чуть не разбил
стекло. Осколки попасти бы мне в лицо!
- А какого черта ты за мной подглядываешь?
- Я не знал, что ты на месте. Сидел работал, и мне послышалось что у
тебя кто-то шуршит. Решил посмотреть, в чем дело.
- Ну спасибо, что побеспокоился, - произнес Хачмен мрачно, даже не
стараясь скрыть своей неприязни к Спейну. - А тебе не пришло в голову
открыть дверь?
- Я не хотел врываться неожиданно. Вдруг... - тут Спейн самодовольно
причмокнул, - вдруг бы ты был с женщиной?
- Больше, конечно, тебе в голову прийти ничего не могло.
Спейн пожал плечами и усмехнулся.
- Ты не так уж часто остаешься после работы, Хач. И кроме того, ты
весь день вел себя как-то странно. Прямо синдром Баттерби. Помнишь
Баттерби?
Хачмен кивнул, и вся его ненависть к Спейну вернулась с новой силой.
Баттерби до недавнего времени был старшим инженером, руководителем группы.
В Вестфилде он всегда пользовался уважением и популярностью, но потерял
работу после того, как кто-то застал его с секретаршей на ковре в его
собственном кабинете, где он якобы остался поработать сверхурочно.
- Извини, что разочаровал тебя.
Хачмен попытался продолжить расчеты в блокноте, но Спейн еще минут
пятнадцать зудел о каких-то институтских новостях, расхаживая по кабинету,
и к тому времени, когда он все-таки убрался, Хачмен совершенно потерял
способность сосредоточиваться. Заставляя себя работать, чтобы закончить
сегодня все расчеты и завтрашний день посвятить закупке аппаратуры, он
просидел до девяти часов. Потом торопливо сложил бумаги в портфель и вышел
на улицу.
Мягкий, густой октябрьский воздух пах опавшей листвой, и на западе
над самым горизонтом, словно далекий фонарь, светила какая-то планета.
Вдыхая воздух полной грудью - вдох, четыре шага, выдох, четыре шага,
вдох... - он махнул рукой офицеру охраны в воротах и направился к своей
машине. Одним словом, вечер замечательный. Если только не думать слишком
много о рукотворных солнцах, расцветающих над мирными городами.
Движение на дороге, как ни странно, было ужасным. Один раз ему даже
пришлось свернуть и потратить минут двадцать на объезд. Домой он добрался
уже в одиннадцатом часу. Во всех окнах горел свет, как будто у них
собрались гости, но из дома не доносилось ни звука. Хачмен загнал машину в
гараж и прямо из гаража прошел в дом. Викки сидела на веранде, листая
журналы, и, только взглянув на ее побелевшее лицо с застывшим выражением
крайнего неодобрения, Хачмен вспомнил, что забыл ей позвонить и
предупредить, что задержится.
- Извини, - сказал он, положив портфель на кресло. - Работал допоздна
на фирме.
Викки перелистнула пару страниц и лишь после этого спросила:
- Теперь это так называется?
- Именно так. Работа называется работой, фирма называется фирмой.
Какое слово тебе непонятно? - не удержался Хачмен.
На сей раз Викки промолчала и занялась журналом. На этой стадии
словесных дуэлей обычно побеждал Хачмен, потому что жена редко находила
удачные ответы на подобные вопросы. Но позже, "когда рапиры ломались, и в
ход шли дубинки", она всегда брала верх. Обычно это случалось за полночь,
и, уже предвидя, что сегодня выспаться не удастся, Хачмен наполнялся
беспокойным раздражением. Он остановятся напротив жены и, хотя она даже не
подняла головы, произнес:
- Послушай, Викки, я надеюсь, ты на самом деле не думаешь, что я был
где-то с другой женщиной?
Она наклонила голову, взглянула на него искоса и с деланным
удивлением ответила:
- Я не упоминала никакую женщину. Почему это делаешь ты, Лукас?
- Потому что ты собиралась.
- Не приписывай мне мысли, подсказанные тебе твоей совестью. - Викки
долистала журнал до конца, перевернула его и с точно таким же размеренным
ритмом принялась листать снова.
- При чем тут совесть?
- Ни при чем. У тебя ни при чем. Как ее зовут, Лукас? Моди Вернер?
- Господи, ну кто такая Моди Вернер?
- Новая... Девка в отделе подготовки данных.
Хачмен удивленно потряс головой.
- Послушай, я работаю в Вестфилде и первый раз о ней слышу. Откуда
ты-то ее знаешь?
- Странно, что ты ее не знаешь, - ответила Викки. - Или делаешь вид,
что не знаешь? На прошлой неделе я разговаривала с миссис Данвуди, и она
сказала мне, что слухи о Моди Вернер поползли по Вестфилду с первого же
дня, как она появилась на работе.
Хачмен повернулся и, ни слова не говоря, пошел на кухню. Он достал из
холодильника коробку с салатом, цыпленка и, выложив все это на тарелку,
вернулся в комнату. "Просто телепатия какая то. Что Спейн, что Викки
думают на одной волне, на одном и том же подземном уровне".
Даже когда его жена заснула, Хачмен долгое время еще просто лежал в
темноте, прислушиваясь к невидимым приливам и отливам воздушных течений в
доме и за окном. В голове проносились обрывки дневных сцен: глянцевые
страницы каталогов, пахнущие типографской краской, сложные схемы,
вычерченные от руки, размытые очертания Спейна за стеклянной перегородкой,
сообщения о мобилизациях и передвижениях флотов в вечерних новостях,
невротическая ревность Викки - все это перемешивалось в невероятных
сочетаниях, расплывалось и складывалось в новые угрожающие образы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
домой, он не потратил ни секунды на порученную ему работу, зато полностью
продумал схему своей антиядерной машины и уже был готов делать чертежи.
Перед уходом Мюриел он попросил ее принести горячего чая и, когда шум в
коридорах стих, принялся за схему.
Примерно через час, полностью погрузившись в работу, он вдруг
почувствовал что-то неладное. Что-то беспокоило его, и, хотя он не мог
сразу отвлечься от сложного нагромождения символов и чертежей, часть
мыслей уже переключилась на поиск тревожного фактора. "Вот этот серый
предмет, что Мюриел прислонила к перегородке со своей стороны... Слишком
похоже на человеческое лицо... Из-за этого я и чувствую себя
неспокойно..." Он взял логарифмическую линейку и невольно опять скосил
взгляд на серое пятно за стеклом... "Господи, это и в самом деле лицо!"
Он вздрогнул, поняв, что за ним кто-то наблюдает, потом сообразил,
что это Дон Спейн. Должно быть, он тоже заработался допоздна, но так тихо
он мог себя вести только намеренно. Все еще чувствуя волнение, Хачмен
нарочито медленно сложил бумаги в папку и прикрыл ее копиркой. Лицо Спейна
за перегородкой оставалось неподвижным. Хачмен достал из ящика стола
точилку для карандашей и резко бросил ее в сторону размытого силуэта.
Точилка ударилась о перегородку, едва не расколов стекло, и Спейн исчез из
поля зрения. Через несколько секунд дверь к Мюриел открылась, и он вошел в
кабинет.
- Ты с ума сошел, Хач? - спросил он негодующе. - Ты чуть не разбил
стекло. Осколки попасти бы мне в лицо!
- А какого черта ты за мной подглядываешь?
- Я не знал, что ты на месте. Сидел работал, и мне послышалось что у
тебя кто-то шуршит. Решил посмотреть, в чем дело.
- Ну спасибо, что побеспокоился, - произнес Хачмен мрачно, даже не
стараясь скрыть своей неприязни к Спейну. - А тебе не пришло в голову
открыть дверь?
- Я не хотел врываться неожиданно. Вдруг... - тут Спейн самодовольно
причмокнул, - вдруг бы ты был с женщиной?
- Больше, конечно, тебе в голову прийти ничего не могло.
Спейн пожал плечами и усмехнулся.
- Ты не так уж часто остаешься после работы, Хач. И кроме того, ты
весь день вел себя как-то странно. Прямо синдром Баттерби. Помнишь
Баттерби?
Хачмен кивнул, и вся его ненависть к Спейну вернулась с новой силой.
Баттерби до недавнего времени был старшим инженером, руководителем группы.
В Вестфилде он всегда пользовался уважением и популярностью, но потерял
работу после того, как кто-то застал его с секретаршей на ковре в его
собственном кабинете, где он якобы остался поработать сверхурочно.
- Извини, что разочаровал тебя.
Хачмен попытался продолжить расчеты в блокноте, но Спейн еще минут
пятнадцать зудел о каких-то институтских новостях, расхаживая по кабинету,
и к тому времени, когда он все-таки убрался, Хачмен совершенно потерял
способность сосредоточиваться. Заставляя себя работать, чтобы закончить
сегодня все расчеты и завтрашний день посвятить закупке аппаратуры, он
просидел до девяти часов. Потом торопливо сложил бумаги в портфель и вышел
на улицу.
Мягкий, густой октябрьский воздух пах опавшей листвой, и на западе
над самым горизонтом, словно далекий фонарь, светила какая-то планета.
Вдыхая воздух полной грудью - вдох, четыре шага, выдох, четыре шага,
вдох... - он махнул рукой офицеру охраны в воротах и направился к своей
машине. Одним словом, вечер замечательный. Если только не думать слишком
много о рукотворных солнцах, расцветающих над мирными городами.
Движение на дороге, как ни странно, было ужасным. Один раз ему даже
пришлось свернуть и потратить минут двадцать на объезд. Домой он добрался
уже в одиннадцатом часу. Во всех окнах горел свет, как будто у них
собрались гости, но из дома не доносилось ни звука. Хачмен загнал машину в
гараж и прямо из гаража прошел в дом. Викки сидела на веранде, листая
журналы, и, только взглянув на ее побелевшее лицо с застывшим выражением
крайнего неодобрения, Хачмен вспомнил, что забыл ей позвонить и
предупредить, что задержится.
- Извини, - сказал он, положив портфель на кресло. - Работал допоздна
на фирме.
Викки перелистнула пару страниц и лишь после этого спросила:
- Теперь это так называется?
- Именно так. Работа называется работой, фирма называется фирмой.
Какое слово тебе непонятно? - не удержался Хачмен.
На сей раз Викки промолчала и занялась журналом. На этой стадии
словесных дуэлей обычно побеждал Хачмен, потому что жена редко находила
удачные ответы на подобные вопросы. Но позже, "когда рапиры ломались, и в
ход шли дубинки", она всегда брала верх. Обычно это случалось за полночь,
и, уже предвидя, что сегодня выспаться не удастся, Хачмен наполнялся
беспокойным раздражением. Он остановятся напротив жены и, хотя она даже не
подняла головы, произнес:
- Послушай, Викки, я надеюсь, ты на самом деле не думаешь, что я был
где-то с другой женщиной?
Она наклонила голову, взглянула на него искоса и с деланным
удивлением ответила:
- Я не упоминала никакую женщину. Почему это делаешь ты, Лукас?
- Потому что ты собиралась.
- Не приписывай мне мысли, подсказанные тебе твоей совестью. - Викки
долистала журнал до конца, перевернула его и с точно таким же размеренным
ритмом принялась листать снова.
- При чем тут совесть?
- Ни при чем. У тебя ни при чем. Как ее зовут, Лукас? Моди Вернер?
- Господи, ну кто такая Моди Вернер?
- Новая... Девка в отделе подготовки данных.
Хачмен удивленно потряс головой.
- Послушай, я работаю в Вестфилде и первый раз о ней слышу. Откуда
ты-то ее знаешь?
- Странно, что ты ее не знаешь, - ответила Викки. - Или делаешь вид,
что не знаешь? На прошлой неделе я разговаривала с миссис Данвуди, и она
сказала мне, что слухи о Моди Вернер поползли по Вестфилду с первого же
дня, как она появилась на работе.
Хачмен повернулся и, ни слова не говоря, пошел на кухню. Он достал из
холодильника коробку с салатом, цыпленка и, выложив все это на тарелку,
вернулся в комнату. "Просто телепатия какая то. Что Спейн, что Викки
думают на одной волне, на одном и том же подземном уровне".
Даже когда его жена заснула, Хачмен долгое время еще просто лежал в
темноте, прислушиваясь к невидимым приливам и отливам воздушных течений в
доме и за окном. В голове проносились обрывки дневных сцен: глянцевые
страницы каталогов, пахнущие типографской краской, сложные схемы,
вычерченные от руки, размытые очертания Спейна за стеклянной перегородкой,
сообщения о мобилизациях и передвижениях флотов в вечерних новостях,
невротическая ревность Викки - все это перемешивалось в невероятных
сочетаниях, расплывалось и складывалось в новые угрожающие образы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41