Я испугался, почувствовал, что и мне конец, а потом подумал: в доме же были налетчики, надо все свалить на них... Я связал жену и нанес себе палкой несколько ударов по голове. Это было мучительно, уверяю вас, но я выдержал. И только потом позвонил в полицию. Я боялся, что меня будут допрашивать, но они увидели разграбленные комнаты и этим удовлетворились.
Рэй закатил глаза. Я понял, что некоторым его коллегам по управлению будет не очень-то приятно услышать такое.
– Но Абеля Крау я не убивал! – продолжал Колкэннон в порыве праведного возмущения. – Ради чего мы, собственно, все собрались здесь? Чтобы справить панихиду по скупщику краденого? Я лично никогда не встречался с Абелем Крау. Даже имени его не слышал. Не убивал я его, и точка.
– Верно, не убивали, – подтвердил я.
– Я и понятия не имел, что моя монета у него. Я думал, она у вас.
– Совершенно верно.
– Я думал, она у вас, потому и притащился сюда, на Булыжный Холм, будь он неладен. Как вы можете обвинять меня в убийстве Абеля Крау?
– В этом я вас не обвиняю.
– Да, но...
Я обвел глазами публику, ловившую каждое мое слово, и остановил взгляд на убийце Абеля Крау. Его лицо не выражало ничего, кроме напряженного интереса, как и у всех других.
– Я только думаю, что вы могли его убить, чтобы заполучить назад свою монету, – сказал я, обращаясь к Колкэннону. – Как я понимаю, сегодня днем вы собирались убить и меня – только бы не платить мне двенадцать тысяч за никель... Да, вы не знали и не могли знать, что монета у Абеля Крау.
– Если только Абель сам не сказал ему об этом, – пискнула Каролин. – Может быть, Абель хотел сбыть ему никель обратно?
Я покачал головой.
– Абель не мог действовать опрометчиво, и у него просто не было времени. Допускаю, что он намеревался договориться со страховой компанией, но на этом этапе он не знал, что монета не застрахована, и уж, конечно, в мыслях не держал продавать ее назад предполагаемому прежнему владельцу.
Сначала я думал, что Абель пригласил к себе какого-нибудь возможного покупателя, чтобы тот посмотрел вещь. Но эта версия означала бы, что он жестоко ошибся в человеке, что на него не похоже, и поплатился за это жизнью. И вообще сомнительно, чтобы он начал с этого.
Будем рассуждать логически, – продолжал я после небольшой паузы. – Абелю Крау приносят монету, стоимость которой оценивается предположительно шестизначной суммой. Приносит вор, который украл ее у человека, которого мало кто знает и о котором уж никто не предполагал, что эта монета может быть у него. Что должен сделать профессиональный перекупщик? Прежде всего установить, не попала ли к нему подделка. Абель – человек опытный и мог определить подлинность никеля сам путем тщательного осмотра. Но как человеку опытному ему нужно подтверждение эксперта. Мистер Руслэндер, например, получил монету из уважаемого учреждения и тем не менее счел необходимым провести обычную процедуру просвечивания рентгеном. И Абель наверняка намеревался сделать то же самое.
Он и сам говорил, что прежде всего займется именно этим. «В другое время, – сказал он, – я бы мог проверить подлинность монеты, не выходя из этого дома». Я так это понял, что он мог бы попросить зайти какого-нибудь опытного нумизмата, но таких специалистов по ночам не вызывают, и я потом сообразил, что он имел в виду совсем другое.
Он, возможно, имел в виду, что опытный нумизмат живет в его собственном доме, но и это предположение пришлось отвергнуть. Я понял, что Абель вряд ли захотел бы, чтобы в нумизматических кругах узнали о его приобретении. Никель 1913 года – слишком редкая и известная монета, а эксперты в этой области – люди исключительно щепетильные, ни один не станет заниматься ворованной монетой.
Так я пришел к выводу, что Абелю нужно было не просто чье-то мнение, – он непременно хотел просветить монету рентгеном.
Я оглядел собравшихся. Убийца Абеля был так спокоен, что я на секунду усомнился в своей правоте. Впрочем, только на секунду. Каролин энергично закивала. Она смекнула, куда я гну.
– Где есть рентгеновский аппарат? В приемной какой-нибудь больницы? В кабинете рентгенолога? Но для этого надо выйти из дома. Может быть, у зубного врача? В доме есть дантист, доктор Григ. Он, кажется, специализируется на пломбировании коренных зубов.
– Да, он по коренным, причем совершенно без боли, – неожиданно высказалась миссис Померанц, – но деньги берет несусветные.
– Не он один такой, – раздались голоса, – все несусветно дерут.
– Не думаю, чтобы Абель нуждался в услугах доктора Грига. У него протезы. Но независимо от этого он мог быть с ним в хороших отношениях и мог пользоваться его рентгеновской установкой для просвечивания редких монет и драгоценностей. Однако он не был пациентом доктора Грига и вообще близких друзей среди соседей не завел.
Тем не менее он поддерживал знакомство с кем-то из соседей, у кого был рентгеновский аппарат. Дело в том, что Абель жаловался на ноги. Не знаю, был ли у него синдром Мортона или, что еще хуже, размягчение хрящей, но ноги у него действительно побаливали. И его значительный вес увеличивал нагрузку на них. Обувь, стоящая у него в шкафу, вся сделана на заказ и снабжена различными хитроумными приспособлениями, которые не купишь в соседней аптеке.
Я опять посмотрел на убийцу. На лице его читалось беспокойство, в глазах появилась тревога. Бородка и усы не давали разглядеть рот, однако подозреваю, что и губы у него задергались.
– По поводу ног Абель часто наведывался к Меррею Файнзингеру. Ясное дело, он не принадлежал к категории бегунов и танцоров, но его лечебная карта свидетельствует, что он был постоянным пациентом этого ортопеда. Кстати, в тот день, когда его убили, ему был назначен прием.
– Неправда! – возмущенно выкрикнул Файнзингер. – Приема на этот день я ему не назначал. Абель Крау был моим пациентом, это верно, но не только пациентом. Он был также моим другом. Вот почему я пришел на панихиду, но вместо этого попал на суд инквизиции.
– Не назначали? Странно! Запись о приеме имеется в регистрационной книге и в его карте. – Никаких записей вплоть до минувшей ночи там не было, но, как говорится, к черту подробности. – Он ведь не первый раз пользовался вашей рентгеновской установкой?
Файнзингер пожал плечами.
– Да, он иной раз заходил ко мне, спрашивал, может ли включить рентген. Мне-то что? Близкий человек, пациент – пусть включает. Но в то утро он, кажется, не приходил или я просто не обратил внимания – у меня было много пациентов.
– Вот именно. Вы подождали до перерыва на ленч. Когда народ разошелся, вы поднялись к нему и попросили показать монету. Он показал, и вы убили его и взяли никель.
– Зачем мне это делать? В деньгах я не нуждаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50