Увы, место было глухое, таежное, а убрели мы,
по всей видимости, далеко. Никто на наши крики не откликался. Помню, как
мы отдыхали на сером, иссохшем от времени пне и жевали какие-то веточки.
Малец предположил, что они съедобные. Может, так оно и было, не знаю...
Наверное, мы выбирались целый день. Оба жутко устали, даже на слезы не
оставалось сил. А ближе к вечеру нам повстречался медведь. Я оказался
проворнее своего малолетнего спутника и уже на бегу слышал позади истошные
вопли. Затем звериное сопение стало настигать и меня. Медвежьи когти
зацепили сандалик на ноге, я полетел на землю. Мне еще удалось как-то
перевернуться на спину, но подняться я не успел. В памяти сохранился лишь
миг, когда, заслоняя небо, на меня обрушилась мохнатая громадина зверя. А
потом мир завертелся перед глазами и вспыхнул розовым... - Виктор пожевал
губами. - Людям, очнувшимся после обморока, зачастую непонятно что
произошло. Своего беспамятства они совершенно не помнят. Нечто похожее
получилось и со мной. Наверное, уже через секунду, дрожащий и жалкий, с
кровоточащей лодыжкой, я сидел на пне и плакал. Ни приятеля, ни медведя
поблизости не было. Пень же показался мне удивительно знакомым. На этом
самом пне мы отдыхали с дружком в начале пути. Впрочем, особенно долго
голову над этим я не ломал. Пять лет - не возраст для размышлений...
Поражаюсь тогдашней своей отваге, тоже, кстати, мало чем объяснимой. Не
тратя времени даром, я встал и пошел. Направление было выбрано наобум, и
тем не менее, едва не утонув в болоте, из леса я в конце концов выбрел.
Уже в сгущающихся сумерках приблизился к железной дороге и по насыпи
пополз вверх. Тогда она показалась мне гигантским холмом. Я полз и думал,
что насыпи не будет конца. Битый щебень царапал кожу на локтях и ладонях,
несколько раз я срывался. Мне бы догадаться спуститься и поискать более
пологий подъем, но я упрямо карабкался все тем же крутогором. Вероятно,
болотная грязь залепила мне уши, а может быть, я просто устал, но так или
иначе шума приближающегося поезда я не услышал. Конечно же, он отчаянно
сигналил - как иначе! - но я слишком поздно повернул голову. Локомотив
ударил меня решеткой и сбросил с полотна. На короткое мгновение мир вновь
провернулся искристой мозаикой, и все чудовищным образом повторилось. Ей
богу, все эти эпитеты про мозаику и проворачивающийся мир - не для
красного словца! Так оно все и было. По крайней мере мне оно запомнилось
именно так. Спустя какое-то, видимо, очень малое время я снова сидел на
знакомом пне и, всхлипывая, сколупывал с ногтей корку присохшей грязи.
Поезд перешел в область воспоминаний, но ребра и грудь болели - это я
помню точно. Сумерки вновь пропали, солнце вернулось на исходную позицию.
В очередной раз мне предстояло тронуться в путь, что я и сделал, чуть
передохнув. Мне повезло. Уже через какой-нибудь час я наткнулся на избушку
лесника, в которой нашел мешок с вермишелью, соль и каменной твердости
комковый сахар. Что делать с вермишелью я не знал и потому грыз вместе с
сахаром. А после, завернувшись в чужой ватник, уснул на деревянных,
пахнущих свежей смолой нарах. На следующее утро меня разбудил бородатый
мужчина, оказавшийся лесником, и, накормив страшно вкусной похлебкой, на
плечах отнес в деревню... - Виктор замолчал, прикуривая новую папиросу.
- А что же случилось... - Я споткнулся. - Тот мальчик? Твой
одногодка... Он тоже нашелся?
- С этим сложнее, - Виктор выдохнул облако дыма, глухо кашлянул в
кулак.
- Тогда у меня, понятно, не было возможности узнать об этом. Детским
моим россказням, разумеется, не верили, и, честно сказать, не очень-то я
вспоминал о своем несчастном напарнике. Счастлив был, что снова дома, что
снова с родителями. Проверить всю эту подозрительную историю мне довелось
много позже, уже после работы в институте и после того, как я побывал на
островах алеутов. Как раз в ту пору я стал задавать себе странные вопросы,
пытаясь воедино собрать основные казусы жизни. Вернувшись в ту деревеньку,
в течение нескольких дней я наводил справки о мальчике, сверяясь с
картотекой сельской милиции, по датам сопоставляя информацию о всех
несчастных случаях на близлежащих железнодорожных ветках, и мне
удалось-таки добраться до него! А, вернее сказать, до его родителей, так
как мальчика давно не было в живых. Он в самом деле существовал, - я видел
его фотографии, но он погиб и погиб за несколько месяцев до того давнего
моего приезда с отцом и матерью. Выходило так, что мы никоим образом не
могли с ним встретиться. Ко времени моего приезда, мальчика уже не было в
живых. И самое страшное заключалось в том, что погиб он не от когтей
медведя, а под поездом.
- Не понимаю!.. - я сухо сглотнул.
- Видишь ли, я разговаривал с матерью того паренька. Довольно
подробно она описала место его гибели. Так вот, Сереж... Там была высокая
насыпь, и так получилось, что мальчонка вылез на рельсы прямо перед
поездом... - В лице Виктора что-то дрогнуло. Порывистым движением он
протянул руку к пепельнице и расплющил папиросу в комок.
- Пожалуй, на этом и остановимся. Иначе задымлю тебе всю квартиру.
- Бог с ней, кури.
- Нет, в самом деле хватит, - Виктор забросил ногу на ногу, сплел
пальцы на колене. - Такая вот, Сережа, невеселая история.
- Признаю, история впечатляет. Если бы еще в нее можно было поверить.
- Ты считаешь, что я ее выдумал?
- Не выдумал, - нет, конечно. Но память - штука загадочная. Особенно
когда дело касается младенчества. Кто, скажем, помнит себя в люльке? Или
момент появления на свет?.. Попробуй, сыщи таких. А если кто и припомнит
какую-нибудь мелочь, то кому под силу такое проверить?
- Я свою историю проверил от и до, - Виктор нахмурился. - Кроме того,
это далеко не вся правда. Я рассказал тебе лишь часть, а мог бы
рассказывать всю ночь.
- Но то, что ты рассказал... В общем ты можешь это как-то
прокомментировать?
- А что тут комментировать?.. Я ДОЛЖЕН был остаться в живых, и НЕЧТО
предоставило мне возможность выбирать. Третий вариант оказался
спасительным.
- Но получается, что в жертву была принесена чужая жизнь!
- Возможно, и так.
- Но зачем? Во имя чего?!
- Вероятно, во имя завтрашнего дня. Других причин я не вижу, - Виктор
улыбнулся. - Мне снова повторить тебе, что произойдет завтра?
- Но я еще не дал тебе согласия!
- Тебе придется его дать.
- Прости меня, но это смешно! Ну, почему?!.. - сорвавшись на крик, я
тут же одернул себя, вернувшись к нормальной речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21