И заметьте, Дзамполь, я не испытываю к Анджело никакой враждебности, даже наоборот… Его поступок мне вполне понятен, хотя я и не решился бы его одобрить… Впрочем, могу без особой натяжки сказать, что, в сущности, красавец берсальер получил по заслугам.
— Ну, это уж слишком, синьор комиссар!
— Погодите, Алессандро! Сначала познакомьтесь со Стеллой, а потом мы вернемся к этому разговору! Кстати, как насчет ножа, который вы нашли возле трупа Регацци? Не дал он вам какой-нибудь зацепки?
— Нет, синьор комиссар, да и надеяться не на что: такие ножи сотнями продают по меньшей мере двадцать магазинов…
— Так я и думал… И все-таки мне очень хотелось бы знать, почему он валялся рядом с телом… По-моему, разгадав эту загадку, мы сразу же вышли бы на преступника…
Рассуждения комиссара прервал телефонный звонок. Инспектор снял трубку.
— Звонит некий Ренато Бурдиджана, — объявил он комиссару. — Хозяин бара на пьяцца делло Статуто…
— И чего он хочет?
— Поговорить с тем, кто расследует убийство берсальера. Вроде бы у него есть важные сведения!
Ромео пожал плечами:
— Ну, начинается!.. Ладно, раз нам так или иначе придется выслушать всех этих психов, лучше уж начнем немедленно!
Очень скоро в кабинет впустили Ренато Бурдиджана — высокого, плотного мужчину средних лет. Хитрая, заросшая темной шерстью физиономия кабатчика не вызвала у полицейских ни доверия, ни симпатии. Прежде чем он успел открыть рот, инспектор Дзамполь подвинул стул и сухо бросил:
— Садитесь…
— Спасибо…
Ромео вперил в посетителя самый грозный взгляд, свидетельствовавший, что он вовсе не расположен тратить время на пустую болтовню.
— Я комиссар Тарчинини, и расследование убийства берсальера Нино Регацци поручено мне. Вы действительно можете сообщить что-то важное?
— Да, синьор комиссар!
— Тогда я вас слушаю.
Ренато набрал полные легкие воздуха, как будто собирался проплыть стометровку кролем.
— Я держу бар на пьяцца делло Статуто, синьор комиссар, у меня много постоянных клиентов, и среди них — Лючано Монтасти, лудильщик… Он только что вернулся из армии. Служил в Бари. Это далеко… денег у парня не так уж много, и за все время службы в отпуск он приезжал всего один раз. Ну, вы сами знаете, как оно бывает, синьор комиссар… Невеста Монтасти, Элена Пеццато (заметьте, я вовсе не хочу сказать, будто она плохо себя вела, но, черт возьми, нельзя же требовать от молоденькой девушки, чтоб жила монашкой?), так вот, Элена хотела немного развлечься, ну и познакомилась с парнем… Они довольно часто гуляли вместе… а парень был берсальером…
— Вы имеете в виду нашего?
— Совершенно точно, синьор комиссар… Нино Регацци. Не знаю, слыхали вы или нет, как он вел себя с девушками?
— Немного.
— Стихийное бедствие, синьор комиссар! Ну, и когда Монтасти вернулся, само собой, нашлись добрые души — шепнули ему на ушко, что в его отсутствие Элена не особенно горевала. Парень стал докапываться и в конце концов узнал имя берсальера. Дальше — больше, ему рассказали о репутации Регацци. Короче, Монтасти решил, что ему изменили, и впал в самое мрачное расположение духа. Знаете, синьор комиссар, я даже не раз корил его по вечерам: «Ma que, Лючано! Ты и так уже перебрал! И к чему тебе это? До добра не доведет…» А он отвечал: «Мне остается одно из трех, Ренато: убить либо ее, либо его, либо себя… Но кто-то из троих точно должен умереть!»
Кабатчик поднял широкую, как валек прачки, ладонь и торжественно изрек:
— Клянусь головой своей покойной Эльвиры, так все и было!
— Ну, это только слова… — буркнул Дзамполь, которому доносчик внушал изрядное отвращение. — У нас, в Италии, вздумай кто-нибудь принимать всерьез угрозы и проклятия, что сыплются каждый день как из рога изобилия, очень скоро полстраны сидело бы под замком, а остальным пришлось бы охранять тюрьмы!
Ренато Бурдиджана рассердился. Как всякий человек, воображающий, будто сообщает необыкновенно важные сведения, а в ответ наталкивается на равнодушие и недоверие, он не мог скрыть обиду:
— Может, по-вашему, то, что случилось вчера вечером у меня в баре, — тоже пустая угроза и сотрясение воздуха?
Тарчинини подмигнул помощнику.
— Вы хотите сказать, что вчера произошла стычка между… как его там?.. Ах да, Лючано Монтасти и… Нино Регацци? — вкрадчиво спросил он.
— Вот именно, синьор комиссар!
Ромео поудобнее развалился в кресле, сложил руки на кругленьком брюшке и замурлыкал, как огромный кот.
— А вот это уже чертовски интересно… — заметил он. — Вы истинный помощник правосудия, синьор Бурдиджана…
Тупая и самодовольная физиономия кабатчика просияла от удовольствия.
— Может, вы нам несколько подробнее расскажете об этом происшествии, а?
Ренато с легким презрением взглянул на Дзамполя.
— Было часов семь-полвосьмого, синьор комиссар… Честно говоря, я не обратил внимания на время… Нельзя же обо всем подумать заранее, верно?
Тарчинини кивнул, и кабатчик воспринял это как поощрение.
— Как всегда или почти всегда по вечерам, Монтасти хандрил над бокалом вина… А тут откуда ни возьмись — берсальер. Ну, я сразу поглядел на Лючано, а тот еще ничего не заметил… Регацци — тот ни разу не встречался с женихом Элены, так что, если даже и увидел парня, все равно не заподозрил худого. Понимаете, синьор комиссар?
— Ma que! Еще бы!
— Берсальер выпил один за другим три карпано… И я подумал, что у него, должно быть, неприятности…
— Очевидно, он зашел к вам после встречи с домом Марино и братом Стеллы Дани.
— Ну, я в основном мыл бокалы да рюмки, а потому не очень-то смотрел, что делается на другом конце стойки… и только обернувшись, вдруг увидел… как думаете, что, синьор комиссар?
— Не знаю, но, надеюсь, вы нам расскажете!
— Я увидел, что Монтасти хлопает берсальера по плечу! Тот удивленно вытаращился на жениха Элены и спросил, чего ему надо.
Ренато Бурдиджана добросовестно описал дальнейшие подробности сцены между Нино и Лючано, правда для вящего интереса несколько драматизировав и приукрасив события.
— Ну вот, поэтому, прочитав в газете, что беднягу Регацци зарезали, я счел своим долгом поставить в известность полицию.
— И совершенно правильно! Вы на редкость сознательный гражданин, синьор Бурдиджана.
— К вашим услугам, синьор комиссар, и к услугам правосудия!
— Это одно и то же, синьор… Вы случайно не знаете, где живет Монтасти?
— Нет…
— А где он работает?
— Тоже нет, но могу дать вам адрес его невесты, Элены Пеццато… Виа Карло Видуа, десять… Это тоже в квартале Сан-Альфонсо де Лиджори.
— Evidentemente!
Выпроводив кабатчика, Дзамполь повернулся к шефу.
— В конечном счете, возможно, Анджело Дани ни при чем? — заметил он.
— Это мы решим, после того как немного побеседуем с Монтасти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Ну, это уж слишком, синьор комиссар!
— Погодите, Алессандро! Сначала познакомьтесь со Стеллой, а потом мы вернемся к этому разговору! Кстати, как насчет ножа, который вы нашли возле трупа Регацци? Не дал он вам какой-нибудь зацепки?
— Нет, синьор комиссар, да и надеяться не на что: такие ножи сотнями продают по меньшей мере двадцать магазинов…
— Так я и думал… И все-таки мне очень хотелось бы знать, почему он валялся рядом с телом… По-моему, разгадав эту загадку, мы сразу же вышли бы на преступника…
Рассуждения комиссара прервал телефонный звонок. Инспектор снял трубку.
— Звонит некий Ренато Бурдиджана, — объявил он комиссару. — Хозяин бара на пьяцца делло Статуто…
— И чего он хочет?
— Поговорить с тем, кто расследует убийство берсальера. Вроде бы у него есть важные сведения!
Ромео пожал плечами:
— Ну, начинается!.. Ладно, раз нам так или иначе придется выслушать всех этих психов, лучше уж начнем немедленно!
Очень скоро в кабинет впустили Ренато Бурдиджана — высокого, плотного мужчину средних лет. Хитрая, заросшая темной шерстью физиономия кабатчика не вызвала у полицейских ни доверия, ни симпатии. Прежде чем он успел открыть рот, инспектор Дзамполь подвинул стул и сухо бросил:
— Садитесь…
— Спасибо…
Ромео вперил в посетителя самый грозный взгляд, свидетельствовавший, что он вовсе не расположен тратить время на пустую болтовню.
— Я комиссар Тарчинини, и расследование убийства берсальера Нино Регацци поручено мне. Вы действительно можете сообщить что-то важное?
— Да, синьор комиссар!
— Тогда я вас слушаю.
Ренато набрал полные легкие воздуха, как будто собирался проплыть стометровку кролем.
— Я держу бар на пьяцца делло Статуто, синьор комиссар, у меня много постоянных клиентов, и среди них — Лючано Монтасти, лудильщик… Он только что вернулся из армии. Служил в Бари. Это далеко… денег у парня не так уж много, и за все время службы в отпуск он приезжал всего один раз. Ну, вы сами знаете, как оно бывает, синьор комиссар… Невеста Монтасти, Элена Пеццато (заметьте, я вовсе не хочу сказать, будто она плохо себя вела, но, черт возьми, нельзя же требовать от молоденькой девушки, чтоб жила монашкой?), так вот, Элена хотела немного развлечься, ну и познакомилась с парнем… Они довольно часто гуляли вместе… а парень был берсальером…
— Вы имеете в виду нашего?
— Совершенно точно, синьор комиссар… Нино Регацци. Не знаю, слыхали вы или нет, как он вел себя с девушками?
— Немного.
— Стихийное бедствие, синьор комиссар! Ну, и когда Монтасти вернулся, само собой, нашлись добрые души — шепнули ему на ушко, что в его отсутствие Элена не особенно горевала. Парень стал докапываться и в конце концов узнал имя берсальера. Дальше — больше, ему рассказали о репутации Регацци. Короче, Монтасти решил, что ему изменили, и впал в самое мрачное расположение духа. Знаете, синьор комиссар, я даже не раз корил его по вечерам: «Ma que, Лючано! Ты и так уже перебрал! И к чему тебе это? До добра не доведет…» А он отвечал: «Мне остается одно из трех, Ренато: убить либо ее, либо его, либо себя… Но кто-то из троих точно должен умереть!»
Кабатчик поднял широкую, как валек прачки, ладонь и торжественно изрек:
— Клянусь головой своей покойной Эльвиры, так все и было!
— Ну, это только слова… — буркнул Дзамполь, которому доносчик внушал изрядное отвращение. — У нас, в Италии, вздумай кто-нибудь принимать всерьез угрозы и проклятия, что сыплются каждый день как из рога изобилия, очень скоро полстраны сидело бы под замком, а остальным пришлось бы охранять тюрьмы!
Ренато Бурдиджана рассердился. Как всякий человек, воображающий, будто сообщает необыкновенно важные сведения, а в ответ наталкивается на равнодушие и недоверие, он не мог скрыть обиду:
— Может, по-вашему, то, что случилось вчера вечером у меня в баре, — тоже пустая угроза и сотрясение воздуха?
Тарчинини подмигнул помощнику.
— Вы хотите сказать, что вчера произошла стычка между… как его там?.. Ах да, Лючано Монтасти и… Нино Регацци? — вкрадчиво спросил он.
— Вот именно, синьор комиссар!
Ромео поудобнее развалился в кресле, сложил руки на кругленьком брюшке и замурлыкал, как огромный кот.
— А вот это уже чертовски интересно… — заметил он. — Вы истинный помощник правосудия, синьор Бурдиджана…
Тупая и самодовольная физиономия кабатчика просияла от удовольствия.
— Может, вы нам несколько подробнее расскажете об этом происшествии, а?
Ренато с легким презрением взглянул на Дзамполя.
— Было часов семь-полвосьмого, синьор комиссар… Честно говоря, я не обратил внимания на время… Нельзя же обо всем подумать заранее, верно?
Тарчинини кивнул, и кабатчик воспринял это как поощрение.
— Как всегда или почти всегда по вечерам, Монтасти хандрил над бокалом вина… А тут откуда ни возьмись — берсальер. Ну, я сразу поглядел на Лючано, а тот еще ничего не заметил… Регацци — тот ни разу не встречался с женихом Элены, так что, если даже и увидел парня, все равно не заподозрил худого. Понимаете, синьор комиссар?
— Ma que! Еще бы!
— Берсальер выпил один за другим три карпано… И я подумал, что у него, должно быть, неприятности…
— Очевидно, он зашел к вам после встречи с домом Марино и братом Стеллы Дани.
— Ну, я в основном мыл бокалы да рюмки, а потому не очень-то смотрел, что делается на другом конце стойки… и только обернувшись, вдруг увидел… как думаете, что, синьор комиссар?
— Не знаю, но, надеюсь, вы нам расскажете!
— Я увидел, что Монтасти хлопает берсальера по плечу! Тот удивленно вытаращился на жениха Элены и спросил, чего ему надо.
Ренато Бурдиджана добросовестно описал дальнейшие подробности сцены между Нино и Лючано, правда для вящего интереса несколько драматизировав и приукрасив события.
— Ну вот, поэтому, прочитав в газете, что беднягу Регацци зарезали, я счел своим долгом поставить в известность полицию.
— И совершенно правильно! Вы на редкость сознательный гражданин, синьор Бурдиджана.
— К вашим услугам, синьор комиссар, и к услугам правосудия!
— Это одно и то же, синьор… Вы случайно не знаете, где живет Монтасти?
— Нет…
— А где он работает?
— Тоже нет, но могу дать вам адрес его невесты, Элены Пеццато… Виа Карло Видуа, десять… Это тоже в квартале Сан-Альфонсо де Лиджори.
— Evidentemente!
Выпроводив кабатчика, Дзамполь повернулся к шефу.
— В конечном счете, возможно, Анджело Дани ни при чем? — заметил он.
— Это мы решим, после того как немного побеседуем с Монтасти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45