Чудовищно! Говорю вам, закон не желает защитить родителей, лишившихся любимой дочки! И если мне придется стареть, не видя своей Джульетты… и ее детишек, из которых этот негодяй вполне способен сделать маленьких американцев… нет, уж лучше умереть прямо сейчас!
Растроганный инспектор встал и дружески взял шефа за руку.
— Не стоит так расстраиваться, синьор комиссар…
Тарчинини вырвал руку.
— Нет… для меня все кончено… Я совсем утратил вкус к жизни… лишь по привычке тяну лямку, и все!
Продолжая стенать, он подошел к большому окну, выходящему на пьяцца Кастелло.
— А вон три девушки! — не меняя тона, сказал веронец. — Madonna mia! Какие милашки! Эх, будь я помоложе… Подойдите-ка взгляните, Алессандро!..
Совершенно сбитый с толку непостижимыми перепадами настроения Тарчинини, способного то плакать, то смеяться, то впадать в глубочайшее уныние, то радоваться жизни (и все это — без какого бы то ни было перехода), Дзамполь подошел к окну. Через площадь и в самом деле шли три очень красивые девушки и с самым решительным видом направлялись, похоже, к полицейскому управлению.
— Ну, Алессандро, как они вам нравятся?
Инспектор пожал плечами:
— Знаете, у меня так много дел…
— Несчастный! Да разве это причина? Посмотрите на меня! Стоит мне утром увидеть красотку — и на весь день отличное настроение!.. Да взгляните же, какие прелестницы, а? Почти так же хороши, как моя Джульетта…
Вспомнив о дочери, хоть и на законном основании, но все равно похищенной американским мужем, комиссар Тарчинини опять нахмурился и сел за стол.
— Порой невольно спрашиваешь себя, Алессандро, чего ради мы так упрямо цепляемся за жизнь…
— Возможно, для того, чтобы давать уроки и обучать премудростям полицейского расследования недоразвитых пьемонтцев?
Ромео в свою очередь пожал плечами:
— Допустим даже, я способен научить кого бы то ни было… И как, скажите на милость, я стал бы это делать, коль скоро у вас в Турине все так уважают закон?
— Надеюсь, вы не станете упрекать нас за порядочность, синьор комиссар?
— Нет, не за порядочность, а за равнодушие, Алессандро! Раз нет страстей — так и драме взяться неоткуда, верно?
— Ах да! Ваш знаменитый конек: всякое преступление — любовная история…
— Нет, но каждое преступление связано с любовью. Это не совсем то же самое… Разница невелика, но вы, пьемонтцы, вечно упускаете из виду нюансы…
И снова телефонный звонок помешал инспектору ответить. Он снял трубку.
— Алессандро Дзамполь слушает… Что?.. А, понятно… Право же… Погодите, я у него узнаю…
Прижав трубку к груди, чтобы на том конце провода не услышали разговора, Алессандро сказал комиссару:
— Насколько я понял из болтовни Амедео, который сейчас дежурит внизу, у двери, там три синьорины спрашивают, к кому обратиться насчет убийства… Я думаю, это те самые крошки, что несколько минут назад шли через площадь… Так что, пусть отправят их к нам?
— Еще бы!
Дзамполь снова прижал трубку к уху.
— Pronto, Амедео? Пусть поднимутся… Если Федриго на месте, скажи, чтоб проводил.
Тарчинини отодвинул кресло подальше от стола и, поймав удивленный взгляд инспектора, пояснил:
— На случай, если одной из красоток захочется сесть ко мне на колени!
Добродетельный Дзамполь возмутился:
— Ну как вам не совестно, синьор комиссар, в вашем-то возрасте!
— Ma que! Я не больше вашего верю в подобную возможность. Но почему бы не помечтать? Это так приятно!
Федриго распахнул дверь, пропуская трех посетительниц. Это и в самом деле были девушки, за которыми комиссар и его помощник только что с восхищением наблюдали в окно. При всей их решимости красавицы замерли, оробев под суровым взглядом Алессандро Дзамполя, да и само место внушало почтение. Ромео не мог видеть представительниц так называемого слабого пола в затруднении, а потому сразу же поспешил на помощь:
— Ну, мои очаровательные барышни, я слышал, вы хотели поговорить с нами об убийстве?
Самая маленькая из трех девушек, живая и энергичная брюнетка, повернулась к комиссару.
— Вы здесь начальник, синьор?
— В этой комнате — да, дитя мое… И не волнуйтесь, а? Мы не обижаем красивых девушек… Ну, чем можем служить?
— Это насчет убийства…
— Я знаю… и где же оно произошло?
— Пока никто никого не убил, но за этим дело не станет!
— Правда? И каким же образом вы оказались в курсе?
— Да просто я сама его совершу!
— Вы?
— Да, я… или Валерия…
Девушка пальцем указала на другую брюнетку, чуть повыше ростом и, судя по всему, гораздо более флегматичную.
— …или Иза.
На сей раз она кивнула в сторону блондинки. Иза, самая застенчивая из троицы, явно смутилась. Дзамполь, решив, что девушкам вздумалось разыграть с ними дурацкую шутку, разозлился.
— Вам не стыдно нести такую чушь? — резко одернул он маленькую брюнетку.
— Спокойно, Алессандро, — поспешил вмешаться Тарчинини. — Спокойно, а? Если милые крошки вроде этих трех говорят об убийстве, значит, у них должна быть на то серьезная причина…
Маленькая брюнетка посмотрела на него с восхищением:
— У вас есть сердце, синьор, а кроме того, сразу видно, вы человек умный.
Довольный Ромео замурлыкал, словно толстый кот, которому почесали за ухом. Дзамполю стало противно. А комиссар, ласково подмигнув девушке, тихо проговорил:
— Вы тоже не производите впечатления дурочки, синьорина… синьорина?..
— Фьори. Тоска Фьори…
— А где вы живете?
— На виа Роккьямелоне, двести тридцать семь.
— И чем же вы зарабатываете на жизнь, прекрасная Тоска?
С того дня как он начал служить в полиции, Алессандро Дзамполь еще ни разу не слышал подобного допроса.
— Я работаю в парикмахерской «Ометта» на виа Барбарукс.
— И девушка с такими прекрасными глазами, с такой нежной улыбкой хочет кого-то убить?
— Еще как!
Тарчинини повернулся к помощнику.
— Вот это огонь, Алессандро, а? В Вероне они все такие!
Он снова посмотрел на девушку и, указав на ее спутниц, спросил:
— И эти юные создания питают столь же преступные намерения?
— Не то слово!
— Может быть, вы их представите?..
Тоска не заставила себя упрашивать и, схватив темноволосую подругу за руку, вытащила вперед.
— Вот это — Валерия Беллато. Она живет совсем близко от меня, на виа Фьяно, а работает в колбасной лавке «Фабрия» на виа Неукки. А вон та, блондинка, — Иза Фолько. Те, кто не любит брюнеток, уверяют, будто она — самая красивая девушка в нашем приходе — Сан-Альфонсо де Лиджори… Живет Иза на виа Никола Фабрицци, всего в нескольких шагах от Валерии и от меня, а работает машинисткой у Праделла на виа Пио Квинто.
— Вы подруги?
— Мы знаем друг друга с тех пор, как научились ходить.
— Скажите, синьорина Фьори, а у вас в приходе Сан-Альфонсо де Лиджори все такие красавицы?
Тоска покраснела, смущенно рассмеялась и кинула на Тарчинини такой выразительный взгляд, что комиссар невольно подкрутил кончики усов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Растроганный инспектор встал и дружески взял шефа за руку.
— Не стоит так расстраиваться, синьор комиссар…
Тарчинини вырвал руку.
— Нет… для меня все кончено… Я совсем утратил вкус к жизни… лишь по привычке тяну лямку, и все!
Продолжая стенать, он подошел к большому окну, выходящему на пьяцца Кастелло.
— А вон три девушки! — не меняя тона, сказал веронец. — Madonna mia! Какие милашки! Эх, будь я помоложе… Подойдите-ка взгляните, Алессандро!..
Совершенно сбитый с толку непостижимыми перепадами настроения Тарчинини, способного то плакать, то смеяться, то впадать в глубочайшее уныние, то радоваться жизни (и все это — без какого бы то ни было перехода), Дзамполь подошел к окну. Через площадь и в самом деле шли три очень красивые девушки и с самым решительным видом направлялись, похоже, к полицейскому управлению.
— Ну, Алессандро, как они вам нравятся?
Инспектор пожал плечами:
— Знаете, у меня так много дел…
— Несчастный! Да разве это причина? Посмотрите на меня! Стоит мне утром увидеть красотку — и на весь день отличное настроение!.. Да взгляните же, какие прелестницы, а? Почти так же хороши, как моя Джульетта…
Вспомнив о дочери, хоть и на законном основании, но все равно похищенной американским мужем, комиссар Тарчинини опять нахмурился и сел за стол.
— Порой невольно спрашиваешь себя, Алессандро, чего ради мы так упрямо цепляемся за жизнь…
— Возможно, для того, чтобы давать уроки и обучать премудростям полицейского расследования недоразвитых пьемонтцев?
Ромео в свою очередь пожал плечами:
— Допустим даже, я способен научить кого бы то ни было… И как, скажите на милость, я стал бы это делать, коль скоро у вас в Турине все так уважают закон?
— Надеюсь, вы не станете упрекать нас за порядочность, синьор комиссар?
— Нет, не за порядочность, а за равнодушие, Алессандро! Раз нет страстей — так и драме взяться неоткуда, верно?
— Ах да! Ваш знаменитый конек: всякое преступление — любовная история…
— Нет, но каждое преступление связано с любовью. Это не совсем то же самое… Разница невелика, но вы, пьемонтцы, вечно упускаете из виду нюансы…
И снова телефонный звонок помешал инспектору ответить. Он снял трубку.
— Алессандро Дзамполь слушает… Что?.. А, понятно… Право же… Погодите, я у него узнаю…
Прижав трубку к груди, чтобы на том конце провода не услышали разговора, Алессандро сказал комиссару:
— Насколько я понял из болтовни Амедео, который сейчас дежурит внизу, у двери, там три синьорины спрашивают, к кому обратиться насчет убийства… Я думаю, это те самые крошки, что несколько минут назад шли через площадь… Так что, пусть отправят их к нам?
— Еще бы!
Дзамполь снова прижал трубку к уху.
— Pronto, Амедео? Пусть поднимутся… Если Федриго на месте, скажи, чтоб проводил.
Тарчинини отодвинул кресло подальше от стола и, поймав удивленный взгляд инспектора, пояснил:
— На случай, если одной из красоток захочется сесть ко мне на колени!
Добродетельный Дзамполь возмутился:
— Ну как вам не совестно, синьор комиссар, в вашем-то возрасте!
— Ma que! Я не больше вашего верю в подобную возможность. Но почему бы не помечтать? Это так приятно!
Федриго распахнул дверь, пропуская трех посетительниц. Это и в самом деле были девушки, за которыми комиссар и его помощник только что с восхищением наблюдали в окно. При всей их решимости красавицы замерли, оробев под суровым взглядом Алессандро Дзамполя, да и само место внушало почтение. Ромео не мог видеть представительниц так называемого слабого пола в затруднении, а потому сразу же поспешил на помощь:
— Ну, мои очаровательные барышни, я слышал, вы хотели поговорить с нами об убийстве?
Самая маленькая из трех девушек, живая и энергичная брюнетка, повернулась к комиссару.
— Вы здесь начальник, синьор?
— В этой комнате — да, дитя мое… И не волнуйтесь, а? Мы не обижаем красивых девушек… Ну, чем можем служить?
— Это насчет убийства…
— Я знаю… и где же оно произошло?
— Пока никто никого не убил, но за этим дело не станет!
— Правда? И каким же образом вы оказались в курсе?
— Да просто я сама его совершу!
— Вы?
— Да, я… или Валерия…
Девушка пальцем указала на другую брюнетку, чуть повыше ростом и, судя по всему, гораздо более флегматичную.
— …или Иза.
На сей раз она кивнула в сторону блондинки. Иза, самая застенчивая из троицы, явно смутилась. Дзамполь, решив, что девушкам вздумалось разыграть с ними дурацкую шутку, разозлился.
— Вам не стыдно нести такую чушь? — резко одернул он маленькую брюнетку.
— Спокойно, Алессандро, — поспешил вмешаться Тарчинини. — Спокойно, а? Если милые крошки вроде этих трех говорят об убийстве, значит, у них должна быть на то серьезная причина…
Маленькая брюнетка посмотрела на него с восхищением:
— У вас есть сердце, синьор, а кроме того, сразу видно, вы человек умный.
Довольный Ромео замурлыкал, словно толстый кот, которому почесали за ухом. Дзамполю стало противно. А комиссар, ласково подмигнув девушке, тихо проговорил:
— Вы тоже не производите впечатления дурочки, синьорина… синьорина?..
— Фьори. Тоска Фьори…
— А где вы живете?
— На виа Роккьямелоне, двести тридцать семь.
— И чем же вы зарабатываете на жизнь, прекрасная Тоска?
С того дня как он начал служить в полиции, Алессандро Дзамполь еще ни разу не слышал подобного допроса.
— Я работаю в парикмахерской «Ометта» на виа Барбарукс.
— И девушка с такими прекрасными глазами, с такой нежной улыбкой хочет кого-то убить?
— Еще как!
Тарчинини повернулся к помощнику.
— Вот это огонь, Алессандро, а? В Вероне они все такие!
Он снова посмотрел на девушку и, указав на ее спутниц, спросил:
— И эти юные создания питают столь же преступные намерения?
— Не то слово!
— Может быть, вы их представите?..
Тоска не заставила себя упрашивать и, схватив темноволосую подругу за руку, вытащила вперед.
— Вот это — Валерия Беллато. Она живет совсем близко от меня, на виа Фьяно, а работает в колбасной лавке «Фабрия» на виа Неукки. А вон та, блондинка, — Иза Фолько. Те, кто не любит брюнеток, уверяют, будто она — самая красивая девушка в нашем приходе — Сан-Альфонсо де Лиджори… Живет Иза на виа Никола Фабрицци, всего в нескольких шагах от Валерии и от меня, а работает машинисткой у Праделла на виа Пио Квинто.
— Вы подруги?
— Мы знаем друг друга с тех пор, как научились ходить.
— Скажите, синьорина Фьори, а у вас в приходе Сан-Альфонсо де Лиджори все такие красавицы?
Тоска покраснела, смущенно рассмеялась и кинула на Тарчинини такой выразительный взгляд, что комиссар невольно подкрутил кончики усов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45