— Скажи-ка, Ромео, уж не ты ли, случаем, собираешься стать отцом?
Тарчинини на мгновение остолбенел, потом, оправившись от изумления, расхохотался.
— Да нет же, Джульетта миа, мало того, что на всей нашей планете лишь одна женщина способна очаровать меня до такой степени, но, поскольку я провел в Турине всего несколько дней, сама понимаешь, это было бы слишком…
Джульетта обещала приехать в Турин, как только ей сообщат день и час, когда потребуется ее присутствие.
— Ты же отлично знаешь, cuor mio, что я живу лишь тобой, и, если Всевышний, снизойдя к моей просьбе, позволит мне умереть первым, я буду ужасно страдать в раю, пока ты снова не присоединишься ко мне! — проворковал Ромео.
У Тарчинини, как и у его супруги, не возникало никаких сомнений, что обоим уготовано место в раю, если только справедливость Всевышнего не преувеличивают.
Когда Ромео повесил трубку, лицо его выражало такое блаженство, что комиссар выглядел лет на десять моложе обычного, и Алессандро от души понадеялся, что однажды и с ним произойдет нечто подобное после телефонного разговора со Стеллой, той самой Стеллой, которой он, в сущности, еще почти не знал.
— Алессандро, надо ковать железо, пока горячо! Я бегу в гостиницу за белыми перчатками, а потом мы вместе отправимся к Дани просить руки Стеллы!
Дзамполь почувствовал, что сопротивляться бесполезно. И потом, в глубине души он вовсе не испытывал желания спорить с шефом! Оба они уже собирались уходить, как вдруг зазвонил телефон. Инспектор снял трубку и почти сразу передал ее комиссару.
— Это вас… врач из Пинероло…
— Да, знаю… Здравствуйте, доктор… Вы хотите сообщить мне, кто покорил сердце богатой наследницы?.. Что?! Кто?! Не может быть!.. Она сама вам сказала?.. В таком случае… Совершенно невероятно… О нет, я не могу вам ничего объяснить по телефону… И часто он приезжал в Пинероло?.. Вы его ни разу не видели?.. Странно, правда?.. Во всяком случае, спасибо, доктор! И — до скорой встречи, ибо я наверняка не сегодня завтра снова загляну в Пинероло… До свидания и еще раз спасибо!!!
Тарчинини задумчиво опустил трубку на рычаг и суровым, довольно удивительным для такого весельчака тоном заметил:
— Очень возможно, Алессандро, что вам не придется стать зятем убийцы…
— Вы думаете, Стелла не согласится выйти за меня замуж?
— Не в том дело! Боюсь только, я с самого начала угодил пальцем в небо и, по всей видимости, Анджело Дани не имеет ни малейшего отношения к убийству берсальера… Угадайте, кто женится на вдове Росси и ее шестидесяти миллионах лир? Доктор Джузеппе Менегоццо!
— Ну и ну! А это точно?
— Куда уж точнее! Я даже вроде бы уловил легкую досаду в голосе собеседника… Похоже, везение коллеги его здорово уязвило…
— Но в таком случае, синьор комиссар…
— Dolcemente, Алессандро! Не стоит проявлять излишнее рвение! Пока ничто не доказывает, что доктор Менегоццо — не самый обычный охотник за приданым! Не стоит забывать, что в момент убийства берсальера он присутствовал на муниципальном собрании в Сузе! Верно?
— Так чем мы сейчас займемся?
— Программа — та же. Мы едем к Дани!
— Но, шеф, вам не кажется, что…
— Я полагаю, инспектор Дзамполь, что мы всегда успеем обелить или арестовать подозреваемого, зато хорошая жена не валяется на дороге! И раз уж вам повезло найти подходящую супругу, лучше не выпускать ее из рук! В путь, Алессандро!

За столом Дани царила мертвая тишина. Мрачный настрой Анджело, печаль Стеллы и отрешенность тетки не располагали к разговорам. Поэтому все в полном молчании ели поленту с горячей свининой. Из троих сотрапезников Пия меньше других поддавалась общему пессимизму. Судя по ее отсутствующему виду и внезапным приступам смеха, бывшая учительница вновь вернулась в свой собственный призрачный мир. Неожиданно она стукнула Анджело по руке черенком ножа.
— Перестань класть локти на стол!
И, прежде чем парень успел отреагировать, старуха повернулась к Стелле.
— А ты прекрати шмыгать носом! — приказала она. — Хотела бы я знать, где вы набрались таких отвратительных манер! Если будете продолжать в том же духе — попрошу священника не допускать вас с первому причастию! Слышишь, Анджело?
Молодой человек, не выдержав, так неприлично выругался, что Стелла вздрогнула, а «бедная тетя» отвесила ему здоровенную оплеуху.
— Turco! — возопила возмущенная старая дева. — Bestiemmiatore! Maledetta! Я лишаю тебя десерта!
И, дабы не быть голословной, она утащила из-под носа Анджело тарелку с полентой, унесла ее на кухню и вытряхнула в помойное ведро. Племянник сначала замер от удивления, потом вскочил и спокойно (что придало еще больше веса его словам) бросил сестре:
— Чокнутая и шлюха — это чересчур для одного дома! Я отступаюсь! Завтра же утром собираю манатки, и выкручивайтесь сами, как хотите! Может, у меня тоже есть право жить по-человечески, а?
Негромкий стук в дверь помешал этой сцене закончиться мелодрамой.
— Кто бы это мог быть? — пролепетала Стелла.
— Как по-твоему, откуда мне знать? — сухо отозвался Анджело. — Если ты не в курсе, могу сообщить, что пока не научился видеть сквозь стены!
Стелла открыла дверь и при виде полицейских мучительно покраснела. Тарчинини решительно вошел в дом, а за ним — смущенный Дзамполь. Анджело встретил гостей недовольной гримасой.
— Решительно, сегодня у меня на редкость невезучий день! Просто невероятно! И надо ж, чтоб все свалилось на голову разом!
Комиссар вежливо кивнул тете Пии, а синьору Дани отвесил весьма церемонный поклон. Однако прежде чем Тарчинини начал заготовленную по дороге речь, «бедная тетя» бросилась к нему и, прижав к тощей груди, возопила:
— Как хорошо, что ты надел белые перчатки, мой мальчик! Это просто замечательно! Падре будет очень доволен тобой! Право, ты заслуживаешь конфеты!
Покопавшись в складках юбки, старуха извлекла нечто липкое, весьма сомнительной чистоты, и насильно засунула в рот несчастного комиссара. Стелла наблюдала за сценой с ужасом, ее брат насмешливо, инспектора же мучили сомнения, ибо он никак не мог решить, стоит ли вмешаться. Ромео бросил на помощника взгляд, явственно сказавший последнему, что он приносит себя на алтарь дружбы во имя будущего семейного благополучия Алессандро. И это тронуло инспектора до глубины души. А тетушка Пия ласково похлопала страдальца по щеке.
— Теперь можешь поиграть, — заявила она и с достоинством удалилась к себе на кухню.
— Мы должны проявлять особое снисхождение к тем, у кого поврежден рассудок, и подчиняться их капризам, если, конечно, это не требует от нас слишком больших жертв, — изрек Ромео с таким пафосом, словно вещал с кафедры собора. Однако к Анджело он обратился уже совсем другим тоном: — Синьор Дани, мы пришли сюда повидать вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45