Я направлял Пуку с помощью ног. Он улавливал каждое мое движение и повиновался мгновенно, понимая, что от правильности наших действий его полупризрачная жизнь зависит сейчас в той же степени, что и моя, вполне материальная. Левой рукой я вцепился в цепь, а правой поднял свой добрый меч. Гнавшийся за нами дракон был огнедышащим, тот, что появился впереди, испускал пар. Тоже не сахар, но я предпочел иметь дело с ним. Говорят, дыма без огня не бывает, но по отношению к драконам это не совсем верно. А еще поговаривают, будто от дыма гибнет куда больше людей, чем от ожогов — они, мол, не столько сгорают, сколько угорают. Не знаю, мне в это как-то не верится. Поэтому я помчался прямо на паровика.
Дракон разинул пасть и набрал воздуху. Пар вырабатывается у дракона в брюхе, и ему требуется некоторое время для того, чтобы возникло требуемое давление. Тогда его начинает пучить — почти как человека, когда в животе образуются газы, — но, в отличие от человека, дракон выпускает свою струю через рот. Моя задача заключалась в том, чтобы нанести удар прежде, чем паровик успеет наполниться паром. Я налетел на него в тот момент, когда изо рта показались первые клубы. Времени на замах уже не было, и мой меч с разгону вонзился в его правую ноздрю. В этот удар были вложены вся моя сила и вес, вместе с весом мчавшегося во весь опор Пуки — удар вышел на славу.
Меч погрузился в ноздрю дракона на всю длину, а вместе с ним туда же провалилась по локоть моя защищенная перчаткой рука. Пробив носовую перегородку, клинок поразил крохотный мозг чудовища. Конечно, это была не смертельная рана, но кое-что я все же добился. Нос — место чувствительное, а ранение в мозг неизбежно нарушает координацию движений, которая в бою не менее важна, чем сила.
Прижавшись к горячей драконьей морде, я вытащил клинок, и на меня хлынул поток крови. Дракон выдохнул, и нас окутало облако дыма. Я, разумеется, попридержал дыхание, искренне надеясь, что остальные поступят так же, — в подобной ситуации это естественный и разумный рефлекс. Одновременно я направил Пуку в сторону, и в следующее мгновение мы выскочили из дымного облака. Дракон метался и задыхался — смешиваясь с дымом, его кровь образовывала едкий смог. Кровь и дым сами по себе относительно безвредны, но смог способен вызвать смертельное отравление. Кроме того, из-за раны в мозгу дракон не мог управлять своими дымоотводами. Короче говоря, в данный момент ему было не до нас, а стало быть, и мы могли не беспокоиться на его счет.
Зато теперь нас настигал огнемет.
— К хвосту! — скомандовал я Пуке, имея в виду хвост паровика, который мог бы частично оградит нас от огненной струи.
Но конь-призрак понял меня неправильно, и галопом припустил не к тому хвосту. Однако нет худа без добра. Дракон повернулся, изогнулся полукольцом и выдохнул огонь в тот самый момент, когда Пука перепрыгнул через его хвост. Догадываешься, что получилось? Вот именно: огнемет поджарил собственный хвост. Дело в том, что в глотке огнедышащего дракона имеются специальные огнеупорные трубки, остальное же его тело уязвимо для ожогов точно также, как плоть всех прочих живых существ, кроме, разумеется, саламандры. Послушать тебе, какой рев он издал!
— На юг! — скомандовал я.
Пука помчался стрелой. Между тем два раненных дракона врезались друг в друга, и запутались в собственных кольцах. К тому времени, когда они распутались, мы уже были далеко, и догнать нас они не могли.
Было бы приятно сказать, что мы выкрутились, благодаря моему умению маневрировать и боевому искусству, но врать не хочу. Мне просто везло, и я не стал бы вновь испытывать удачу подобным образом.
Но беда не ходит одна. Шум схватки привлек виверна, летучего дракона, и теперь он кружил прямо над нами. Поначалу он не спускался, полагая, что мы достанемся на обед более крупным наземным драконам, но теперь счел нас своей законной добычей. Первая струя пламени ударила довольно далеко позади, но я понимал, что это только пристрелка. Как укрыться от огня, низвергающегося с небес?
— Река! — истошно завопил я, и Пука, полностью полагаясь на меня, помчался к воде.
В облаке брызг мы влетели в реку — как раз когда дракон выпустил новую струю пламени. Он промазал — попал по реке. Вода зашипела, поднялся пар. А вместе с паром на поверхность вылез крайне рассерженный водяной дракон. Его можно было понять — я никогда не слышал, чтобы водометы любили кипяток.
Между тем летающий хищник сделал круг и вновь появился над рекой, намереваясь нанести еще один удар. Этого водомет вынести не мог. Выгнув спину, он вобрал в себя столько воды, что раздулся как бочка, а потом сложил губы трубочкой и метнул в воздух мощную струю — такую, что перешибла летучему нахалу перепончатое крыло. Дракон беспорядочно закружился, потерял высоту и плюхнулся в воду.
— Поделом разбойнику, — пробормотал аист. — Уж я-то знаю, каково это, когда ломают крылья.
Выбравшись на твердую почву, мы снова галопом понеслись на юг. Ну и дела, размышлял я на скаку, будет чем похвастаться перед детьми и внуками. Это же надо — разом отделаться от четырех драконов! Правда, должен признать, что у меня никогда не возникало желания повторить это славное приключение.
Впрочем, о внуках я задумался преждевременно. В небе появился еще один дракон, и его намерения относительно нас не вызывали ни малейшего сомнения.
— Деревья! — вскричал я. — Туда!
Впереди виднелась рощица, и я рассчитывал, что густая листва позволит нам укрыться от пламени. Но неожиданно Пука резко остановился.
— Ты что... — закричал было я, но тут понял причину.
Рощица находилась недалеко — и была недостижима. Между нами и ею пролегала пропасть с отвесными стенами, такая глубокая, что казалась бездонной.
— Это еще что такое? — растерянно пробормотал я.
— Провал, — отозвался аист. — Не понимаю, как я мог о нем забыть. Мне доводилось пролетать над ним сотни раз.
— Какой еще Провал? Вот и на карте ничего подобного нет, — ворчал я.
Виверн прицелился, и выпустил струю пламени. Пука отскочил но нас все же слегка задело.
Мне обожгло правую руку, а рукоять меча раскалилась, как кочерга в печи. Аисту опалило крылья. Сверток задымился, и огренок недовольно взревел. Пука совершил еще один скачок — и тут цепи соскользнули с его туловища. Я полетел вниз и так приложился головой о камень, что весь Ксанф закружился вокруг меня. Меч отлетел к краю пропасти — это последнее, что я видел. А потом я потерял сознание. Неловко признаваться, но такое случается, когда мне крепко достается по голове. Очнувшись, я по наклону тени определил, что времени прошло совсем немного. Мой талант действовал быстро, тем паче что повреждения были не такими уж страшными — всего-навсего ожог, да ушиб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97