Он жил с женщинами, но только в далеких землях, как, например, в руинах Урдха или в лодке на реке в древних джунглях земель Эйго.
Эльзер похлопала его по руке.
— Ну, спасибо, Эльзер.
— Для меня это было просто удовольствием, молодой господин.
Он покинул высокий дом и отправился на холм. Охранники привычно, кивнули ему, значит, шум по поводу его отсутствия еще не поднят.
Базил уже проснулся и был в дурном настроении. Но хуже всего было то, что он был голоден.
— Ах, — заявил он, при виде Релкина, — так, значит, мальчик все-таки живой!
— Слушай, мне действительно очень жаль. Я заснул у одной леди. Я просто вымотался вчера до предела.
Базил фыркнул. У него было свое представление об интересах Релкина.
— Даже во время чумы ты должен оплодотворять яйца?
Люди, с точки зрения Базила, были помешаны на сексе, превосходя в этом отношении драконов во много раз. У драконов неудержимое влечение было особой природной силой, но это пламя продолжалось очень недолго, просто вспышка света в темноте — и все прошло. Для людей этот процесс был длительным и сопровождался огромными сложностями и эмоциями, которые Базилу было трудно понять. В этой области жизнь у драконов была проще.
— Нет, это вовсе не то.
Огромные глаза в ответ только подмигнули ему, очевидно, в полном неверии.
— Правда. Меня попросили заговорить зубы одной женщине, которая собиралась броситься с крыши. Она хотела умереть.
— Судя по твоим словам, это скорее работа для ведьм, а никак не для драконира.
— Я был лучшим, что им попалось под руку.
— Недолго, видимо, они искали.
Релкин почесал макушку у себя под шапкой. Дракон здорово на него обиделся, и для этого у него были все основания. Когда драконы служат в Легионах, они во всем зависят от своих дракониров.
— Слушай, я понимаю, что подвел тебя. За последние дни все немного спуталось, правда?
— Очень. Дракон голодный. А это очень плохо.
— Ты уж меня извини. Мне еще предстоит дьявольская головомойка от Кузо.
— И совершенно справедливо, — раздался знакомый невеселый голос из коридора.
Из-за угла высунулась голова Кузо.
— Я бы хотел поговорить с вами, драконир Релкин. Вы знаете, где расположен мой кабинет.
— Да, командор Кузо.
Кузо удалился. Весь ужас Релкина вырвался наружу, сумасшедшим танцем, которым руководили его злейшие враги. Релкин вздохнул. Старые Боги никогда не делают его жизнь слишком простой.
— Итак, ты поговорил с женщиной на крыше, — виверн был все еще зол.
— Именно. И у меня получилось. Она решила не бросаться с крыши.
— А потом ты оплодотворил ее яйца?
— Да нет же! Она была пожилой леди.
Релкин не хотел, чтобы дракон даже думал о нем такие глупости. Неужели он действительно бабник? Ему так не казалось. Как ни крути, а все было как раз наоборот.
— И это тебя остановило? Раньше тебя ничто не останавливало.
— Ну давай, пинай лежачего, может, это и поможет.
— Ба! Этот дракон голодный!
— Да, правильно. Минуточку.
Релкин вышел в галерею и прикатил огромный фарфоровый чан с едой. Затем он пошел на встречу с Кузо, которая не обещала быть слишком простой, что на самом деле и случилось. Теперь его судьба зависела от той леди, из дома на Фолуранском холме. Кузо хотел получить подтверждение этой истории. Если получит, то данное приключение останется без последствий.
Драконир побрел обратно в стойло. Дракон отправился на утренние упражнения, поднимать полутонные тяжести. У Релкина была всего минута передышки, прежде чем начали собираться ребята-дракониры, которые тут же начали подшучивать над ним.
— И какова же она была из себя? — поинтересовался Свейн, никогда не отличавшийся тонкостью в обращении.
— Ей было около семидесяти, у нее все волосы седые, как снег, если уж тебя это действительно так интересует. Я там остался только потому, что уснул, как только сел. Сам понимаешь, мы вчера, черт подери, работали весь день. Я выдохся, как костер. Проснулся только сегодня утром.
— Это где?
— На Фолуранском холме.
Релкин снова рассказал свою историю, ничего не прибавляя от себя, как бы плаксиво она ни выглядела.
— Правдоподобная история, — проворчал Свейн. — Ты просто не хочешь, чтобы мы узнали, что же случилось на самом деле.
— Брось, ты думаешь, я изменяю Эйлсе? Ты же меня хорошо знаешь, Свейн.
— Драконы тоже кое-что о тебе знают. Должно быть, от Хвостолома.
— Великолепно! И ты веришь драконьим сплетням? Сам же прекрасно знаешь, что этим сплетням грош цена.
— Кончай, Релкин. Все тебя знают. Ты всегда аккуратен: и сам чистенький и одежонка в порядке.
— Было то, что я тебе продолжаю вдалбливать: я просто отговорил эту леди прыгать с крыши. Они собирались дать мне что-нибудь выпить и закусить. А я отключился, как только сел.
Как только стало ясно, что им из него больше ничего не вытянуть, парни отстали и перешли к звучащей на всех углах теме чумы.
Ночные новости были сенсационными. Ни одного случая за шесть часов.., несколько случаев утром и потом опять ничего.
Похоже, ведьмы оказались правы. Кампания против блох шла успешно.
— Джак вернулся, — сказал Свейн. — Ну, и что там, в лесу Затерявшегося оленя?
— Все еще продолжают копать. Я слышал, что уже похоронено десять тысяч.
— Храни нас Рука, — пробормотал кто-то.
— А я вот что вам скажу, — вмешался Мануэль. — В Драконьем доме не осталось ни одной живой блохи.
— Хэй, да и в городе-то их теперь не намного больше осталось, — воскликнул Курф.
— Могу поклясться, что есть. Такое добро всегда можно найти, — проворчал Энди.
— Но чума-то прекратилась…
Разговор перекрыл голос Кузо, зовущего ребят на построение.
Начиналась работа.
Со стонами и ворчаньем они побрели строиться.
Оставшаяся часть дня прошла в основном так же, как и предыдущий день. Они работали в нижнем городе: уничтожали крыс, окуривали дома. Когда они уже не могли продолжать, их отправили присматривать за драконами, а затем спать.
Так продолжалось еще три дня, и за это время не было ни одного случая чумы. Все кончилось.
Черная чума была остановлена в Марнери на полном ходу, но при этом умерли тринадцать тысяч сто пятьдесят пять человек; большинство из них было похоронено в общих погребальных ямах в лесу Затерявшегося оленя. Заразились еще девять тысяч четыреста шесть человек, но эти выжили, хотя многие из них умерли в течение следующего года-двух.
После городской церемонии в лесу Затерявшегося оленя был заложен монумент в память о погибших. Еще один был заложен в ряду памятников на парадной площади перед Сторожевой башней.
На нем должны были быть выгравированы имена тех, кто погиб в борьбе с чумой. Среди этих имен должен был значиться и Эфин из дома Дебун.
А жизнь продолжалась. Все дома на Рыбном холме снесли, и городские проектировщики начали осуществлять свою давнюю мечту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Эльзер похлопала его по руке.
— Ну, спасибо, Эльзер.
— Для меня это было просто удовольствием, молодой господин.
Он покинул высокий дом и отправился на холм. Охранники привычно, кивнули ему, значит, шум по поводу его отсутствия еще не поднят.
Базил уже проснулся и был в дурном настроении. Но хуже всего было то, что он был голоден.
— Ах, — заявил он, при виде Релкина, — так, значит, мальчик все-таки живой!
— Слушай, мне действительно очень жаль. Я заснул у одной леди. Я просто вымотался вчера до предела.
Базил фыркнул. У него было свое представление об интересах Релкина.
— Даже во время чумы ты должен оплодотворять яйца?
Люди, с точки зрения Базила, были помешаны на сексе, превосходя в этом отношении драконов во много раз. У драконов неудержимое влечение было особой природной силой, но это пламя продолжалось очень недолго, просто вспышка света в темноте — и все прошло. Для людей этот процесс был длительным и сопровождался огромными сложностями и эмоциями, которые Базилу было трудно понять. В этой области жизнь у драконов была проще.
— Нет, это вовсе не то.
Огромные глаза в ответ только подмигнули ему, очевидно, в полном неверии.
— Правда. Меня попросили заговорить зубы одной женщине, которая собиралась броситься с крыши. Она хотела умереть.
— Судя по твоим словам, это скорее работа для ведьм, а никак не для драконира.
— Я был лучшим, что им попалось под руку.
— Недолго, видимо, они искали.
Релкин почесал макушку у себя под шапкой. Дракон здорово на него обиделся, и для этого у него были все основания. Когда драконы служат в Легионах, они во всем зависят от своих дракониров.
— Слушай, я понимаю, что подвел тебя. За последние дни все немного спуталось, правда?
— Очень. Дракон голодный. А это очень плохо.
— Ты уж меня извини. Мне еще предстоит дьявольская головомойка от Кузо.
— И совершенно справедливо, — раздался знакомый невеселый голос из коридора.
Из-за угла высунулась голова Кузо.
— Я бы хотел поговорить с вами, драконир Релкин. Вы знаете, где расположен мой кабинет.
— Да, командор Кузо.
Кузо удалился. Весь ужас Релкина вырвался наружу, сумасшедшим танцем, которым руководили его злейшие враги. Релкин вздохнул. Старые Боги никогда не делают его жизнь слишком простой.
— Итак, ты поговорил с женщиной на крыше, — виверн был все еще зол.
— Именно. И у меня получилось. Она решила не бросаться с крыши.
— А потом ты оплодотворил ее яйца?
— Да нет же! Она была пожилой леди.
Релкин не хотел, чтобы дракон даже думал о нем такие глупости. Неужели он действительно бабник? Ему так не казалось. Как ни крути, а все было как раз наоборот.
— И это тебя остановило? Раньше тебя ничто не останавливало.
— Ну давай, пинай лежачего, может, это и поможет.
— Ба! Этот дракон голодный!
— Да, правильно. Минуточку.
Релкин вышел в галерею и прикатил огромный фарфоровый чан с едой. Затем он пошел на встречу с Кузо, которая не обещала быть слишком простой, что на самом деле и случилось. Теперь его судьба зависела от той леди, из дома на Фолуранском холме. Кузо хотел получить подтверждение этой истории. Если получит, то данное приключение останется без последствий.
Драконир побрел обратно в стойло. Дракон отправился на утренние упражнения, поднимать полутонные тяжести. У Релкина была всего минута передышки, прежде чем начали собираться ребята-дракониры, которые тут же начали подшучивать над ним.
— И какова же она была из себя? — поинтересовался Свейн, никогда не отличавшийся тонкостью в обращении.
— Ей было около семидесяти, у нее все волосы седые, как снег, если уж тебя это действительно так интересует. Я там остался только потому, что уснул, как только сел. Сам понимаешь, мы вчера, черт подери, работали весь день. Я выдохся, как костер. Проснулся только сегодня утром.
— Это где?
— На Фолуранском холме.
Релкин снова рассказал свою историю, ничего не прибавляя от себя, как бы плаксиво она ни выглядела.
— Правдоподобная история, — проворчал Свейн. — Ты просто не хочешь, чтобы мы узнали, что же случилось на самом деле.
— Брось, ты думаешь, я изменяю Эйлсе? Ты же меня хорошо знаешь, Свейн.
— Драконы тоже кое-что о тебе знают. Должно быть, от Хвостолома.
— Великолепно! И ты веришь драконьим сплетням? Сам же прекрасно знаешь, что этим сплетням грош цена.
— Кончай, Релкин. Все тебя знают. Ты всегда аккуратен: и сам чистенький и одежонка в порядке.
— Было то, что я тебе продолжаю вдалбливать: я просто отговорил эту леди прыгать с крыши. Они собирались дать мне что-нибудь выпить и закусить. А я отключился, как только сел.
Как только стало ясно, что им из него больше ничего не вытянуть, парни отстали и перешли к звучащей на всех углах теме чумы.
Ночные новости были сенсационными. Ни одного случая за шесть часов.., несколько случаев утром и потом опять ничего.
Похоже, ведьмы оказались правы. Кампания против блох шла успешно.
— Джак вернулся, — сказал Свейн. — Ну, и что там, в лесу Затерявшегося оленя?
— Все еще продолжают копать. Я слышал, что уже похоронено десять тысяч.
— Храни нас Рука, — пробормотал кто-то.
— А я вот что вам скажу, — вмешался Мануэль. — В Драконьем доме не осталось ни одной живой блохи.
— Хэй, да и в городе-то их теперь не намного больше осталось, — воскликнул Курф.
— Могу поклясться, что есть. Такое добро всегда можно найти, — проворчал Энди.
— Но чума-то прекратилась…
Разговор перекрыл голос Кузо, зовущего ребят на построение.
Начиналась работа.
Со стонами и ворчаньем они побрели строиться.
Оставшаяся часть дня прошла в основном так же, как и предыдущий день. Они работали в нижнем городе: уничтожали крыс, окуривали дома. Когда они уже не могли продолжать, их отправили присматривать за драконами, а затем спать.
Так продолжалось еще три дня, и за это время не было ни одного случая чумы. Все кончилось.
Черная чума была остановлена в Марнери на полном ходу, но при этом умерли тринадцать тысяч сто пятьдесят пять человек; большинство из них было похоронено в общих погребальных ямах в лесу Затерявшегося оленя. Заразились еще девять тысяч четыреста шесть человек, но эти выжили, хотя многие из них умерли в течение следующего года-двух.
После городской церемонии в лесу Затерявшегося оленя был заложен монумент в память о погибших. Еще один был заложен в ряду памятников на парадной площади перед Сторожевой башней.
На нем должны были быть выгравированы имена тех, кто погиб в борьбе с чумой. Среди этих имен должен был значиться и Эфин из дома Дебун.
А жизнь продолжалась. Все дома на Рыбном холме снесли, и городские проектировщики начали осуществлять свою давнюю мечту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100