Я тоже встал, не зная, двинуться ему навстречу или пуститься наутек. Он негромко произнес:
– Ну что, школяр, может быть, проверим, как там наши животные.
Я кивнул, сообразив, что это человек по каким-то своим причинам предлагает мне защиту. И последовал за ним на холод.
Ветер немного поутих, дождь сменился густо валившим снегом.
– Ты едва не потерял там свою душу, парнишка, – сказал маг.
Мне, честно говоря, захотелось повернуться и уйти. Надо же, объявился еще один всезнайка, готовый поучать, но ничего не объяснять. Но поучать он вроде бы не рвался, и я стал ждать: вдруг хоть что-то да объяснит.
Вместо того Джастин направился к конюшне. Я последовал за ним.
XXIV
Женщина в сером, сидя на козлах фургона, пристально следит за обочиной дороги. В руке она сжимает посох. Повозка покачивается на ходу, и женщина заставляет себя не вспоминать покачивающуюся палубу судна, недавно доставившего ее в Кандар.
По обе стороны дороги, от холмов на севере до южного горизонта тянется унылая равнина, поросшая пожухлой травой с редкими пятнами черных кустов. Где-то за южным горизонтом течет река Охайд, а Хайдолар – то место, куда направляется путница, – находится как раз на пересечении реки и этой дороги.
Впереди появляются три человеческие фигуры, ковыляющие прочь от Фритауна. Многие нынче покидают Фритаун.
Возница щелкает кнутом, подгоняя двух лошадей, тянущих фургон. На нем широкий пояс с набитыми потайными карманами, а справа под рукой он держит заряженный арбалет.
– Мага, видишь что-нибудь?
Женщина мысленно прощупывает дорогу. Помимо трех пеших – фургон как раз объезжает их – впереди есть еще двое верховых. У одного, русоволосого, имеется длинное ружье.
Простирая чувства дальше, она улавливает вдали присутствие раздраженных людей – из-за нескончаемого ненастья их гложет отчаяние.
– Ничего, только изголодавшиеся бедолаги…
– Нет худа без добра, – ворчит возчик. – В жизни не выручал столько за капусту да картошку.
Женщина сжимает покрепче посох, старясь не вспоминать опустошенные души и пустые глаза мужчин, женщин и детей, медленно бредущих по направлению к манящему светочу Хидлена.
XXV
– Господа! Пожалуйста, не держите дверь открытой!
Умоляющий голос донесся из кучи тряпья и одеял, под которой, оказывается, прятался, пытаясь согреться, маленький конюх. Из его логовища была видна дверь, а за его спиной высилась карета Антонина. На сей раз она не светилась изнутри.
– Конечно, сейчас закрою, – произнося эти слова, я уже задвигал дверь на место, и конюшня снова погрузилась во мрак.
Тощая дверь скрипела и дребезжала на ветру.
Темнота меня ничуть не смущала. Обернувшись к Джастину, я сразу увидел, что он направился к дальнему стойлу. Тому самому, где вместе с моим Гэрлоком стоял другой горный пони. Темно-серый, с кремовой гривой.
При виде Джастина лошадка радостно заржала.
– Славная девочка, хорошая… – обратился к ней Серый маг.
– А вот мой Гэрлок, – сказал я.
– Думаю, они поладят. Роузфут не задириста и любит компанию. Где ты раздобыл своего?
– Во Фритауне.
Джастин кивнул:
– Я так и думал. Хотя непонятно, откуда там было взяться горному пони.
– Тамошний конюх обхаживал Гэрлока кнутом и бранил почем зря – и его, и всю его породу. Этим он и надоумил меня взять именно эту лошадку. Так что своего пони я, можно сказать, из-под кнута вытащил.
Холод заставил меня поежиться. Может, в конюшне было и теплее, чем на улице, но определенно ненамного.
Неожиданно Джастин взобрался на перегородку, разделявшую стойла. Стоявшая по ту сторону рослая кобыла всхрапнула и встряхнула гривой. Серый маг потянулся к квадратному отверстию в потолке, из которого торчали клочья сена. Ухватившись за края, он забрался туда и позвал:
– Эй, малый, залезай-ка сюда! Да посох тащи. Ты ведь зарыл его в солому в стойле своего пони? Забирай его! И тебе будет спокойнее, и лошадкам.
Он исчез, сверху послышался шелест сена.
– Как ты догадался насчет посохах
– Это легко ощутить. Разве ты не можешь? – донесся с чердака приглушенный голос.
Маг был совершенно прав. Стоило мне потянуться к посоху чувствами, как он чуть не обжег мое сознание. Я даже пошатнулся и ухватился рукой за перегородку. Когда я взял посох, то на ощупь темное дерево оказалось лишь чуть теплым.
– Парнишка, ты поднимаешься?
Подхватив с земли торбу, я мигом залез на перегородку и, куда более ловко, чем Серый маг, забрался через квадратное отверстие на сеновал. И тут же чихнул – пыль забила нос.
– Пыль скоро уляжется, – промолвил Джастин, стягивая сапоги и устраивая себе ложе из соломы.
– Мы что, будем спать здесь?
– Ты можешь ночевать где хочешь, а вот я предпочту здесь. Мне не очень хорошо спится под одним кровом с Антонином.
Я вздохнул. Опять то же самое – советы, многозначительные намеки и никаких объяснений.
– Ты не мог бы мне кое-что растолковать?
– Только кое-что, – ответил Джастин, растягиваясь на плаще, сделавшемся вдруг вдвое больше и толще первоначального размера. – И только если это не займет много времени. Я устал, завтра мне рано вставать. Путь мой лежит в Вивет, это такая маленькая деревенька, а оттуда – в Джеллико. Джеллико, чтоб ты знал – это городок, в котором правит виконт Кертиса. Некогда Кертису принадлежал и Хаулетт, но об этом нынче никто не помнит. Раньше, как и в наше время, здесь только пасли овец, и до этого края даже до появления мертвых земель никому не было дела. Теперь Хаулетт принадлежит Монтгрену, но и до этого нет дела никому, кроме герцогини.
Я честно пытался извлечь из услышанного хоть что-то полезное для себя. Но, ничуть не преуспев, оставил эти попытки.
– Ты выразился в том смысле, что из-за Антонина я мог потерять душу. Это каким же образом?
Ветер снаружи усилился, ледяной град вовсю молотил о крышу сеновала.
Джастин закутался в свой великанский плащ.
– Сними сапоги, паренек. Ноги должны дышать, – он поерзал, поудобнее устраиваясь на соломе, и продолжил:
– Антонин – самый сильный из живущих ныне Белых магов. Мастер хаоса, если угодно. Однако управление хаосом требует огромных затрат сил, как телесных, так и духовных. Белые маги в большинстве своем умирают молодыми. Они могущественны, но жизнь их коротка. Антонин, Герлис и… в последнее время мне внушает подозрения Сефия… Словом, они обрели способность избежать ранней кончины, перенося свои личности в иные тела. Тела людей молодых, желательно наделенных магическими способностями, но, по молодости, не умеющих защищаться. Ты для этого подходишь как нельзя лучше. Потому-то я и решил убрать тебя от Антонина подальше. А сам он, будучи слишком занят Сефией и ее… обстоятельствами, тебя просмотрел. Твоя внутренняя защита совсем недурна и от беглого взгляда укрывает неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Ну что, школяр, может быть, проверим, как там наши животные.
Я кивнул, сообразив, что это человек по каким-то своим причинам предлагает мне защиту. И последовал за ним на холод.
Ветер немного поутих, дождь сменился густо валившим снегом.
– Ты едва не потерял там свою душу, парнишка, – сказал маг.
Мне, честно говоря, захотелось повернуться и уйти. Надо же, объявился еще один всезнайка, готовый поучать, но ничего не объяснять. Но поучать он вроде бы не рвался, и я стал ждать: вдруг хоть что-то да объяснит.
Вместо того Джастин направился к конюшне. Я последовал за ним.
XXIV
Женщина в сером, сидя на козлах фургона, пристально следит за обочиной дороги. В руке она сжимает посох. Повозка покачивается на ходу, и женщина заставляет себя не вспоминать покачивающуюся палубу судна, недавно доставившего ее в Кандар.
По обе стороны дороги, от холмов на севере до южного горизонта тянется унылая равнина, поросшая пожухлой травой с редкими пятнами черных кустов. Где-то за южным горизонтом течет река Охайд, а Хайдолар – то место, куда направляется путница, – находится как раз на пересечении реки и этой дороги.
Впереди появляются три человеческие фигуры, ковыляющие прочь от Фритауна. Многие нынче покидают Фритаун.
Возница щелкает кнутом, подгоняя двух лошадей, тянущих фургон. На нем широкий пояс с набитыми потайными карманами, а справа под рукой он держит заряженный арбалет.
– Мага, видишь что-нибудь?
Женщина мысленно прощупывает дорогу. Помимо трех пеших – фургон как раз объезжает их – впереди есть еще двое верховых. У одного, русоволосого, имеется длинное ружье.
Простирая чувства дальше, она улавливает вдали присутствие раздраженных людей – из-за нескончаемого ненастья их гложет отчаяние.
– Ничего, только изголодавшиеся бедолаги…
– Нет худа без добра, – ворчит возчик. – В жизни не выручал столько за капусту да картошку.
Женщина сжимает покрепче посох, старясь не вспоминать опустошенные души и пустые глаза мужчин, женщин и детей, медленно бредущих по направлению к манящему светочу Хидлена.
XXV
– Господа! Пожалуйста, не держите дверь открытой!
Умоляющий голос донесся из кучи тряпья и одеял, под которой, оказывается, прятался, пытаясь согреться, маленький конюх. Из его логовища была видна дверь, а за его спиной высилась карета Антонина. На сей раз она не светилась изнутри.
– Конечно, сейчас закрою, – произнося эти слова, я уже задвигал дверь на место, и конюшня снова погрузилась во мрак.
Тощая дверь скрипела и дребезжала на ветру.
Темнота меня ничуть не смущала. Обернувшись к Джастину, я сразу увидел, что он направился к дальнему стойлу. Тому самому, где вместе с моим Гэрлоком стоял другой горный пони. Темно-серый, с кремовой гривой.
При виде Джастина лошадка радостно заржала.
– Славная девочка, хорошая… – обратился к ней Серый маг.
– А вот мой Гэрлок, – сказал я.
– Думаю, они поладят. Роузфут не задириста и любит компанию. Где ты раздобыл своего?
– Во Фритауне.
Джастин кивнул:
– Я так и думал. Хотя непонятно, откуда там было взяться горному пони.
– Тамошний конюх обхаживал Гэрлока кнутом и бранил почем зря – и его, и всю его породу. Этим он и надоумил меня взять именно эту лошадку. Так что своего пони я, можно сказать, из-под кнута вытащил.
Холод заставил меня поежиться. Может, в конюшне было и теплее, чем на улице, но определенно ненамного.
Неожиданно Джастин взобрался на перегородку, разделявшую стойла. Стоявшая по ту сторону рослая кобыла всхрапнула и встряхнула гривой. Серый маг потянулся к квадратному отверстию в потолке, из которого торчали клочья сена. Ухватившись за края, он забрался туда и позвал:
– Эй, малый, залезай-ка сюда! Да посох тащи. Ты ведь зарыл его в солому в стойле своего пони? Забирай его! И тебе будет спокойнее, и лошадкам.
Он исчез, сверху послышался шелест сена.
– Как ты догадался насчет посохах
– Это легко ощутить. Разве ты не можешь? – донесся с чердака приглушенный голос.
Маг был совершенно прав. Стоило мне потянуться к посоху чувствами, как он чуть не обжег мое сознание. Я даже пошатнулся и ухватился рукой за перегородку. Когда я взял посох, то на ощупь темное дерево оказалось лишь чуть теплым.
– Парнишка, ты поднимаешься?
Подхватив с земли торбу, я мигом залез на перегородку и, куда более ловко, чем Серый маг, забрался через квадратное отверстие на сеновал. И тут же чихнул – пыль забила нос.
– Пыль скоро уляжется, – промолвил Джастин, стягивая сапоги и устраивая себе ложе из соломы.
– Мы что, будем спать здесь?
– Ты можешь ночевать где хочешь, а вот я предпочту здесь. Мне не очень хорошо спится под одним кровом с Антонином.
Я вздохнул. Опять то же самое – советы, многозначительные намеки и никаких объяснений.
– Ты не мог бы мне кое-что растолковать?
– Только кое-что, – ответил Джастин, растягиваясь на плаще, сделавшемся вдруг вдвое больше и толще первоначального размера. – И только если это не займет много времени. Я устал, завтра мне рано вставать. Путь мой лежит в Вивет, это такая маленькая деревенька, а оттуда – в Джеллико. Джеллико, чтоб ты знал – это городок, в котором правит виконт Кертиса. Некогда Кертису принадлежал и Хаулетт, но об этом нынче никто не помнит. Раньше, как и в наше время, здесь только пасли овец, и до этого края даже до появления мертвых земель никому не было дела. Теперь Хаулетт принадлежит Монтгрену, но и до этого нет дела никому, кроме герцогини.
Я честно пытался извлечь из услышанного хоть что-то полезное для себя. Но, ничуть не преуспев, оставил эти попытки.
– Ты выразился в том смысле, что из-за Антонина я мог потерять душу. Это каким же образом?
Ветер снаружи усилился, ледяной град вовсю молотил о крышу сеновала.
Джастин закутался в свой великанский плащ.
– Сними сапоги, паренек. Ноги должны дышать, – он поерзал, поудобнее устраиваясь на соломе, и продолжил:
– Антонин – самый сильный из живущих ныне Белых магов. Мастер хаоса, если угодно. Однако управление хаосом требует огромных затрат сил, как телесных, так и духовных. Белые маги в большинстве своем умирают молодыми. Они могущественны, но жизнь их коротка. Антонин, Герлис и… в последнее время мне внушает подозрения Сефия… Словом, они обрели способность избежать ранней кончины, перенося свои личности в иные тела. Тела людей молодых, желательно наделенных магическими способностями, но, по молодости, не умеющих защищаться. Ты для этого подходишь как нельзя лучше. Потому-то я и решил убрать тебя от Антонина подальше. А сам он, будучи слишком занят Сефией и ее… обстоятельствами, тебя просмотрел. Твоя внутренняя защита совсем недурна и от беглого взгляда укрывает неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127