Что? Да, я вызвала доктора Вернера… Да нет, какой бродяга! Это детектив из Нью-Йорка… Не знаю, не впадай в панику…»
Я почувствовал, что мой сценарий начинает меня затягивать, словно я видел, как эту сцену играет, например, Трэси Хайд. Она мне не особо нравится, но у нее бы это неплохо получилось! Итак, она говорит: «Он первый день в нашем городе… Да, приехал сегодня. Что? Нет, не волнуйся — не может быть, чтобы он специально разбил себе голову о мою дверцу, в конце концов, это я его стукнула!.. Да, я уверена! Я не кричу, просто ты меня раздражаешь своими подозрениями. Приезжай завтра и познакомишься с ним… Ладно, попробую с ним как-то договориться. Ладно… Ладно…»
Трубка положена. Конец связи.
Какие у меня основания полагать, что всё было именно так? Почти никаких. Скорее все можно было бы списать на случайность — подброшенная сколько-то раз монета когда-нибудь упадет на ребро. У меня самого когда-то выпал из рук стеклянный шар, отскочил от земли и снова попал в мои дрожащие руки. Случайность. Идет спокойная жизнь маленького городка, претендующего на звание зимнего курорта, а тут появляется детектив и удивляется тому, что в городе что-то происходит. Просто, дорогой мой, ты должен вписаться в местную жизнь. Может быть, тогда многое перестанет тебя удивлять?
С этой мыслью я отключился и заснул.
«…я выругался, словно поляк с похмелья при виде молока…»
Утром, еще до того, как программа «Тюремный капеллан» полицейского компа начала созывать заблудшие души к молитве, я вскочил с койки, свежий, выспавшийся и готовый к новым впечатлениям. Похоже, дождь кончился: сквозь узкое зарешеченное окошко пробивались лучи солнца. Схватившись за решетку, я подтянулся на руках и смог наконец увидеть, что мы действительно находимся в долине, а не в неглубокой впадине между едва видимыми в тумане тенями гор.
Снега на них еще не было, сочная темная зелень сражалась с серо-коричневыми скалами, но прежде всего — с красными кленами, от которых и происходило название города. Когда-то, видимо, их было намного больше, и наверняка до «Катка Валентина» вся долина в это время года пылала карминовым и алым цветом, но и сегодня еще достаточно густые группы старых деревьев образовывали интересные узоры на склонах, а деревья помоложе обрамляли края простиравшихся среди скал лугов. Если это была чья-то идея, то она была достойна восхищения, если же это творение природы — оно должно было привлекать сюда множество самоуверенных и надменных художников из больших городов. Общую картину портила лишь одна деталь — какой-то идиот раскрасил в яркие ярмарочные цвета опоры подъемника, из-за чего они выглядели как попавшие на классический ковер брызги блевотины. Убивать за такое надо! Интересно, кто из местных шишек является его владельцем? Наверняка какой-то психопат.
Я отцепился от решетки как раз в то мгновение, когда хлопнула какая-то дверь наверху, и кто-то неуклюже, словно его только что разбудили, начал спускаться по лестнице. Появился уже знакомый мне недружелюбный коп.
Что-то пробормотав, он вставил ключ в замок, лязгнул засов. Дверь бесшумно открылась, достаточно широко для того, чтобы у меня не оставалось сомнений — сюда я уже не вернусь. Я потянулся, застонав от удовольствия, кивком поблагодарил полицейского и вышел в коридор. Когда мы поднялись наверх, он буркнул: «Садись» и начал открывать сейф. Лишь когда он достал оттуда мой бумажник, мрачное выражение на его лице сменилось улыбкой. Протянув мне мою собственность, он обошел стол и сел, а я двумя ловкими движениями превратил бумажник в веер и по очереди, методично, стараясь выглядеть как можно более обиженным, проверил все отделения.
— Угу! — пробормотал я, довольный результатами проверки, затем поднял взгляд и посмотрел на копа. Лицо его приобрело пурпурный оттенок, наполовину от стыда, наполовину от злости.
— Всё на месте? — язвительно бросил он.
Впрочем, получилось это у него достаточно неуклюже. Да и понятно — провинция. Где тут рядовому полицейскому потренироваться в красноречии — на местных жителях?
— На первый взгляд — да, но я бы хотел, чтобы кто-нибудь пошел со мной в банк и зафиксировал состояние счета, поскольку у меня есть сомнения, — банкомат ведь работает круглые сутки, так?
На этот раз он побледнел, и я мог бы поклясться, что температура его тела понизилась на несколько десятых градуса.
— Ах ты гнида! — процедил он.
Ну и цирк! Я приложил руку к груди и поклонился:
— Я?
— Надо было оставить тебя Фреду! — рявкнул он.
Я возмутился: он что, ждал выражений благодарности? За то, что меня не избили? Не выбили зубы? Не отбили почки и не поломали ребра?
— Надо было, — сейчас вы писали бы рапорты с просьбой о смягчении наказания. Например, лишь об увольнении из полиции без права возвращения и без пенсионного обеспечения! Да, кстати, — как тебя зовут, приятель?
— Постовой Даррел…
— А этого, который без мозгов, как?..
— Сержант МакЛейниган.
— Ну что ж, всего хорошего, Даррел. — Я встал. — Не извиняйтесь и не провожайте, я сам справлюсь. А насчет банкомата я пошутил.
— Шериф будет у себя в час, он просил, чтобы ты… чтобы вы зашли к нему побеседовать.
— О, первая добрая новость за сегодня. С удовольствием зайду поболтать с шерифом.
Я подумал, что зря я продолжаю играть эту комедию, достаточно будет, если он в соответствующем свете представит шерифу сегодняшнее утро: «Он издевался над нами, шеф, высмеивал наш акцент и провинциальную тупость. Он сказал, что в этом участке проворнее всех движется только вода в канализации, а самая лучшая память у факса, поскольку он помнит все буквы, чего о нас не скажешь. И еще, шеф, он говорил, что вам приходится водить пальцем по буквам, чтобы прочитать на дверях надпись „ВЫХОД“…»
Ничего не поделаешь. Если он настолько же туп, как Фред, проблем мне не избежать, если же нет — как-нибудь сумею объясниться. Я вышел на улицу и выругался, словно поляк с похмелья при виде молока.
Лил дождь.
Некоторое время я стоял, глядя на закрытые водной завесой горы, на исчезающие в струях воды пятна кленов и опоры подъемника. Потом открыл дверь и крикнул в глубь помещения:
— Дождь идет, постовой Даррел! Не могли бы вы отвезти меня к моей машине?
— Она стоит на парковке за правым углом, ключи в замке! — крикнул он в ответ.
Меня подмывало потребовать зонтик, но рассудок победил. Я поднял воротник куртки и побежал к машине. Действительно, она стояла в указанном месте, и ключи были в замке. Я завел двигатель и поехал домой.
Миссис Кендрик сегодня уже там побывала или, что более вероятно, включила вчера термостат, так что в доме было уютно, тепло и приятно. Я приготовил себе крепкий кофе, такой, что разъедает хромированное покрытие на ложке, вместо курения сигареты подумал о том, что неплохо было бы освежить рот с утра, и тщательно почистил зубы, всё это время размышляя, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Я почувствовал, что мой сценарий начинает меня затягивать, словно я видел, как эту сцену играет, например, Трэси Хайд. Она мне не особо нравится, но у нее бы это неплохо получилось! Итак, она говорит: «Он первый день в нашем городе… Да, приехал сегодня. Что? Нет, не волнуйся — не может быть, чтобы он специально разбил себе голову о мою дверцу, в конце концов, это я его стукнула!.. Да, я уверена! Я не кричу, просто ты меня раздражаешь своими подозрениями. Приезжай завтра и познакомишься с ним… Ладно, попробую с ним как-то договориться. Ладно… Ладно…»
Трубка положена. Конец связи.
Какие у меня основания полагать, что всё было именно так? Почти никаких. Скорее все можно было бы списать на случайность — подброшенная сколько-то раз монета когда-нибудь упадет на ребро. У меня самого когда-то выпал из рук стеклянный шар, отскочил от земли и снова попал в мои дрожащие руки. Случайность. Идет спокойная жизнь маленького городка, претендующего на звание зимнего курорта, а тут появляется детектив и удивляется тому, что в городе что-то происходит. Просто, дорогой мой, ты должен вписаться в местную жизнь. Может быть, тогда многое перестанет тебя удивлять?
С этой мыслью я отключился и заснул.
«…я выругался, словно поляк с похмелья при виде молока…»
Утром, еще до того, как программа «Тюремный капеллан» полицейского компа начала созывать заблудшие души к молитве, я вскочил с койки, свежий, выспавшийся и готовый к новым впечатлениям. Похоже, дождь кончился: сквозь узкое зарешеченное окошко пробивались лучи солнца. Схватившись за решетку, я подтянулся на руках и смог наконец увидеть, что мы действительно находимся в долине, а не в неглубокой впадине между едва видимыми в тумане тенями гор.
Снега на них еще не было, сочная темная зелень сражалась с серо-коричневыми скалами, но прежде всего — с красными кленами, от которых и происходило название города. Когда-то, видимо, их было намного больше, и наверняка до «Катка Валентина» вся долина в это время года пылала карминовым и алым цветом, но и сегодня еще достаточно густые группы старых деревьев образовывали интересные узоры на склонах, а деревья помоложе обрамляли края простиравшихся среди скал лугов. Если это была чья-то идея, то она была достойна восхищения, если же это творение природы — оно должно было привлекать сюда множество самоуверенных и надменных художников из больших городов. Общую картину портила лишь одна деталь — какой-то идиот раскрасил в яркие ярмарочные цвета опоры подъемника, из-за чего они выглядели как попавшие на классический ковер брызги блевотины. Убивать за такое надо! Интересно, кто из местных шишек является его владельцем? Наверняка какой-то психопат.
Я отцепился от решетки как раз в то мгновение, когда хлопнула какая-то дверь наверху, и кто-то неуклюже, словно его только что разбудили, начал спускаться по лестнице. Появился уже знакомый мне недружелюбный коп.
Что-то пробормотав, он вставил ключ в замок, лязгнул засов. Дверь бесшумно открылась, достаточно широко для того, чтобы у меня не оставалось сомнений — сюда я уже не вернусь. Я потянулся, застонав от удовольствия, кивком поблагодарил полицейского и вышел в коридор. Когда мы поднялись наверх, он буркнул: «Садись» и начал открывать сейф. Лишь когда он достал оттуда мой бумажник, мрачное выражение на его лице сменилось улыбкой. Протянув мне мою собственность, он обошел стол и сел, а я двумя ловкими движениями превратил бумажник в веер и по очереди, методично, стараясь выглядеть как можно более обиженным, проверил все отделения.
— Угу! — пробормотал я, довольный результатами проверки, затем поднял взгляд и посмотрел на копа. Лицо его приобрело пурпурный оттенок, наполовину от стыда, наполовину от злости.
— Всё на месте? — язвительно бросил он.
Впрочем, получилось это у него достаточно неуклюже. Да и понятно — провинция. Где тут рядовому полицейскому потренироваться в красноречии — на местных жителях?
— На первый взгляд — да, но я бы хотел, чтобы кто-нибудь пошел со мной в банк и зафиксировал состояние счета, поскольку у меня есть сомнения, — банкомат ведь работает круглые сутки, так?
На этот раз он побледнел, и я мог бы поклясться, что температура его тела понизилась на несколько десятых градуса.
— Ах ты гнида! — процедил он.
Ну и цирк! Я приложил руку к груди и поклонился:
— Я?
— Надо было оставить тебя Фреду! — рявкнул он.
Я возмутился: он что, ждал выражений благодарности? За то, что меня не избили? Не выбили зубы? Не отбили почки и не поломали ребра?
— Надо было, — сейчас вы писали бы рапорты с просьбой о смягчении наказания. Например, лишь об увольнении из полиции без права возвращения и без пенсионного обеспечения! Да, кстати, — как тебя зовут, приятель?
— Постовой Даррел…
— А этого, который без мозгов, как?..
— Сержант МакЛейниган.
— Ну что ж, всего хорошего, Даррел. — Я встал. — Не извиняйтесь и не провожайте, я сам справлюсь. А насчет банкомата я пошутил.
— Шериф будет у себя в час, он просил, чтобы ты… чтобы вы зашли к нему побеседовать.
— О, первая добрая новость за сегодня. С удовольствием зайду поболтать с шерифом.
Я подумал, что зря я продолжаю играть эту комедию, достаточно будет, если он в соответствующем свете представит шерифу сегодняшнее утро: «Он издевался над нами, шеф, высмеивал наш акцент и провинциальную тупость. Он сказал, что в этом участке проворнее всех движется только вода в канализации, а самая лучшая память у факса, поскольку он помнит все буквы, чего о нас не скажешь. И еще, шеф, он говорил, что вам приходится водить пальцем по буквам, чтобы прочитать на дверях надпись „ВЫХОД“…»
Ничего не поделаешь. Если он настолько же туп, как Фред, проблем мне не избежать, если же нет — как-нибудь сумею объясниться. Я вышел на улицу и выругался, словно поляк с похмелья при виде молока.
Лил дождь.
Некоторое время я стоял, глядя на закрытые водной завесой горы, на исчезающие в струях воды пятна кленов и опоры подъемника. Потом открыл дверь и крикнул в глубь помещения:
— Дождь идет, постовой Даррел! Не могли бы вы отвезти меня к моей машине?
— Она стоит на парковке за правым углом, ключи в замке! — крикнул он в ответ.
Меня подмывало потребовать зонтик, но рассудок победил. Я поднял воротник куртки и побежал к машине. Действительно, она стояла в указанном месте, и ключи были в замке. Я завел двигатель и поехал домой.
Миссис Кендрик сегодня уже там побывала или, что более вероятно, включила вчера термостат, так что в доме было уютно, тепло и приятно. Я приготовил себе крепкий кофе, такой, что разъедает хромированное покрытие на ложке, вместо курения сигареты подумал о том, что неплохо было бы освежить рот с утра, и тщательно почистил зубы, всё это время размышляя, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105