— Сколько ему лет? — спросил Ник.
— Вроде бы шестьдесят четыре, — ответил агент. — В системе какой-то сбой — по всем данным, он родился в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, но, когда мы перешли на третий уровень поиска, появились какие-то записи, как будто относящиеся к тому же самому человеку, но родившемуся значительно раньше… — Он посмотрел на шефа, словно ожидая нагоняя или чего-то противоположного. — Теперь этим занимается целая группа, которая должна разобраться, что к чему.
Я повернулся к Саркисяну, желая привлечь его внимание, но он среагировал быстрее меня:
— Хорошо, Любовиц. Держи этот вопрос под контролем, если что, сразу сообщай.
Представлявший нам Уиттингтона агент энергично кивнул. Дуг повернулся ко мне:
— Где расположимся?
Я покачал головой и посмотрел на план города. Ни из одного дома невозможно было вести непосредственное наблюдение, как предполагалось изначально. Логичнее всего было бы засесть как можно ближе. Я показал на ближайшую зеленую точку.
— Не слишком близко? — спросил Ник. — Можем вызвать излишний интерес…
Он был прав.
— Ну тогда этот, подальше.
На этот раз все радостно кивнули.
Мы подъехали к дому, из машины вышли я с Монти и двое агентов с маленькими чемоданчиками. Саркисян решил быстро объехать остальные квартиры. Мы вошли в дом, агенты открыли чемоданчики, вычислительной мощности которых в свое время хватило бы, чтобы вывести на орбиту несколько сотен космических кораблей, может быть, несколько тысяч, если принять во внимание, что бортовые компьютеры долго не могли превзойти по мощности «компьютер» XT. Я выпустил пса в сад, не спрашивая ничьего согласия, занял комнату внизу, перетащил туда матрас из спальни на втором этаже и свалился на него с банкой «Будвайзера» и сигаретой.
Я пил пиво, курил и думал. У меня даже не болела от этого голова. Я просто бодрствовал, ждал, прислушивался и принюхивался. Я был готов. Дайте мне что делать, а я уж постараюсь! — взывал мой разум. Но это был тот этап, на котором действия одиночного сыщика или даже целой команды сводятся к ожиданию, ожиданию момента, когда готовящие операцию шифровальщики, наблюдатели, операторы и прочие скажут: «Да».
За четыре дня они так этого и не сказали.
На пятый день, когда я уже стер себе пломбы и эмаль от зубовного скрежета, Саркисян вошел в гостиную, она же кабинет, она же центр управления, и сказал:
— Берем его. — Он прочитал в моих глазах немой вопрос. — Пока ничего особенного не происходит. Он ходит за покупками, звонит своим коллегам-коллекционерам, они показывают друг другу на мониторах редкие образцы из своих коллекций, и так далее. Мы можем так сидеть до самой смерти. Или мы его хватаем и начинаем обрабатывать, или нужно отсюда сматываться, иначе мы друг друга прирежем от скуки.
— Берем, — кивнул я. Неизвестно откуда появился Монти и положил морду мне на колени. — Идем, Монти.
Мы подъехали к дому Уиттингтона и остановились метрах в сорока от стоявшего точно напротив пожарного крана. Саркисян показал нам план окрестностей.
— Вот этот дом, — пояснил он, словно выбрав для начала самое простое. — Вокруг сидят семнадцать человек. Со стороны фасада, здесь, в мусорном баке, и в этом маленьком красном «пинго» находятся модули электромагнитного вибратора. Дом Уиттингтона расположен на пересечении двух лучей; когда мы приведем в действие модули… — он показал на отсчитывающий последние две минуты таймер у верхнего края экрана, — хозяин почувствует себя плохо, а потом еще хуже. Его начнет тошнить, потом рвать, а потом живот разболится так, что он не выдержит, вызовет «скорую», и тут он у нас в руках. — Он небрежно постучал пальцем по одной из точек на экране. — Кроме того, у нас в распоряжении есть генератор электромагнитных импульсов, который выведет из строя всю электронику во всём доме. Но это только на случай, если он начнет что-то комбинировать; всегда есть шанс что-нибудь необратимо повредить, так что мы предпочитаем не рисковать. — Он обвел взглядом нас, свою команду для особых поручений. Совсем как сержант Кашель с его знаменитым: «По команде „Смирно“ следует согнуть руки в коленях!»… — Что-нибудь еще?
Никто ничего не сказал. Я тоже. Заговорил я только тогда, когда излучатель работал уже две минуты.
— Один мужик пришел к врачу… — услышал я собственный голос. Меня распирало изнутри, я не мог просто сидеть. — И жалуется на боли в животе. Изо рта у него страшно несет какой-то дрянью, ну, врач и спрашивает, так деликатно, чтобы его не обидеть: «А вы не пили какой-нибудь алкогольный суррогат, может, тормозную жидкость?» А пациент отвечает: «Пил, доктор, пил. Не помогает!»
Я сошел со сцены в полной тишине, почесал Монти за ухом и улыбнулся.
— Я сейчас не выдержу, черт возьми, — бросил Ник Дуглас.
Трое его коллег и начальник переглянулись. На меня никто не посмотрел. Я решил рассказать еще какой-нибудь анекдот, пусть им же будет хуже. Но не успел. Агент, сидевший у пульта, поднял голову и прошипел:
— Он вызывает врача.
Ник вскочил, что-то довольно пробормотав. На экране одна из точек начала пульсировать голубым, затем сдвинулась с места и стала приближаться к центру плана, дому Уиттингтона. Я придвинул к себе экран и впился взглядом в находившийся под наблюдением дом, чувствуя, как меня бьет нервная дрожь.
Я хотел пожаловаться Саркисяну, что он меня обманул и не взял в «медицинскую» команду, но не успел. В динамиках, передававших звуки с улицы, раздался отдаленный рев сирены и опережавший его сигнал, переключавший уличные светофоры на «зеленую волну» для «скорой». А потом к этому прибавился еще один звук, и тогда я рванул ручку двери, выскочил наружу и помчался к дому.
Грохот выстрела заставил выпрыгнуть из машины и остальных. Несмотря на то что я имел преимущество на старте, уже через пару десятков шагов меня опередил сначала один, потом второй молодец Саркисяна, так что я добежал до дома третьим, и взламывать входную дверь пришлось не мне. Пока они со всего размаху ударяли плечами в бронированную дверь, я отбежал в сторону и ударил рукояткой «элефанта» в дверь террасы, а поскольку она не поддалась, отступил на два шага и дважды выстрелил. Стекло не выдержало. Я ворвался в дом, за мной один из агентов, второй уже вырывал дверь из рамы. Я почувствовал, как желудок подступает к горлу… Тогда я еще не сообразил, что кто-то забыл выключить излучатель, я просто мчался через дом, пытаясь найти… найти… что-то…
Нашел не я и не что-то, а кого-то.
— В ванной, на втором этаже! — услышал я чей-то крик.
Подчиненные Дуга Саркисяна бросились наверх. Я — нет.
Вернувшись в гостиную, я сел на диван. В разбитых дверях террасы стоял Монти и принюхивался. Я закурил, тошнота неожиданно прошла, и только теперь я понял, что было ее причиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105