Крестьяне посплетничали у колодцев, пошептались… и подчинились. Никому не хотелось повторить судьбу Желтого Ордена — монахи попытались оказать узурпатору сопротивление, за что были вырезаны поголовно. Почти. И даже Желтая Обитель, считавшаяся еще более неприступной, чем дворец правителя, был уничтожен — его сровняли с землей в назидание несговорчивым.
Правление Ши-Латара оказалось не таким уж и плохим. Можно даже сказать, совсем неплохим — налоги немного снизились, законы — смягчились. Армия Соратников — теперь их называли так — вместе со вновь набранными войсками успешно присоединяла к Лиару одно карликовое государство за другим. Те, кто соглашался на это добровольно, получали кое-какие права, а их дети автоматически обретали нечто еще более ценное (из велеречивых объяснений Альта Денис сделал вывод, что имелось в виду что-то вроде гражданства). Если же сосед считал себя достаточно сильным, чтобы оказать сопротивление, — что ж, его армия уничтожалась, его жители обеспечивали приток дешевой рабской силы, богатства изымались в казну Лиара, а освободившиеся земли заселялись коренными лиарцами, которые к тому времени готовы были целовать следы в пыли, оставленные сапогами Ши-Латара. Впрочем, теперь его звали иначе — было объявлено, что новый государь есть посланец самих богов, а потому в своей земной юдоли намерен принять имя Бореалис, что в общем-то и означало Небесный Вестник.
Прошло менее года, когда вдруг обнаружилось, что Соратники утрачивают власть над магией. Все реже и реже кто-то из них призывал силу огня, все чаще бои выигрывались старыми, традиционными методами. И тогда Бореалис призвал на службу магов. Дано прощение было и тем из Желтого Ордена, кто уцелел во время резни. Таковых нашлось немного — в свое время Соратники неплохо поработали. Быть магом снова стало выгодным… правда, Бореалис по-прежнему опасался их, а потому издал закон — каждый маг, желающий зарабатывать магией, должен получить на это разрешение самого правителя или его главного советника, его могущества Даралиса Ларта. Разрешение и печать на кисть левой руки, печать, которую нельзя смыть. И Соратники следили за магами, следили пристально…
Почти пятнадцать лет все было относительно спокойно. Пока не пришла беда.
Вновь появились люди в доспехах. Они были злы, им нравилось убивать. Убивать просто так — не ради золота, славы или земель. Они были сильны, и их огненные заклятия могли пробить даже несокрушимые доспехи Соратников. А магия тех угасла уже давно.
И тогда против них выступили остатки Соратников, войска Лиара во главе с самим Бореалисом, и маги — во главе с магистром возрожденного Желтого Ордена. Арианис была совсем молода, ей не исполнилось и двадцати пяти, но сила ее была велика. А потому и была она избрана магистром Ордена… и еще потому, что так захотел Бореалис. Самая сильная волшебница Лиара. Единственная, чья рука не была изуродована печатью. Женщина, которую он, говорят, любил.
Армии встретились — и войска Лиара были разбиты. Чужеземцам помогал дракон, против которого было бессильно всё — заклинания магов, баллисты воинов и зачарованные мечи Соратников. Остатки солдат бежали в горы — но и там их настиг дракон. А преследователи были рядом. И тогда Арианис сотворила величайшее заклинание, дав своему возлюбленному силу самих гор. И Бореалис сразил дракона, но и сам пал в той схватке.
Лишившись помощи дракона, чужеземцы отступили. Стой поры прошло немало лет… они основали государство Таори — средоточие тьмы и злобы, смерти и жестокости. И лишь Арианис, магистр Желтого Ордена, вызывала у них страх. Правители Таори лелеют планы мести, но, покуда жива Арианис, их планам не суждено сбыться…
Все это было больше похоже на красивую легенду, но Жаров уже привык воспринимать самое невероятное как нечто вполне допустимое. Только вот появление воинов из ниоткуда — в этом проскальзывали весьма знакомые ассоциации. Пришельцы из другого мира — возможно, вполне возможно. А что касается всего остального — может быть, Эрнис сочтет нужным рассказать. Особенно если попросить ее об этом очень настоятельно.
И еще некоторые странности были в рассказе Альта о строительстве храма Арианис. Вроде бы сама Арианис приказала построить храм, в котором вечно будут обретаться духи величайших воинов и магов, собирая силу, которая сможет справиться с любым агрессором. Руководил постройкой лично его могущество Даралис Ларт… И якобы, когда строительство будет завершено, Арианис пообещала отдать себя храму, влить в него свою собственную силу…
Жаров и верил, и не верил в это. О, он допускал мысль о том, что фанатик может во славу своего бога вспороть себе живот. Он верил, что мудрый правитель может принять мученическую смерть во благо своего народа. И все же он… он не чувствовал в Эрнис силы принять такое самоотверженное решение. Хоть тресни — не чувствовал, и все тут. Может, конечно, он просто знал ее слишком мало?
И вот дорога окончена. Перед ними — Гавань Семи Ветров, Город храмов. Нет следов разрухи, целехонькими вздымаются в небо шпили, цела стена, окружающая город, и не видно черных провалов в куполах храмов. И все же… и все же чувство неясной тревоги не оставляло Жарова, он всей кожей ощущал приближение неприятностей.
И потому даже не удивился, когда обнаружил, что ворота Города храмов наглухо заперты, а четверо Соратников в полном боевом облачении отнюдь не намерены распахнуть их перед странниками.
— Город храмов закрыт, путники, — пробубнил сквозь забрало шлема один из Соратников. Денису даже показалось, что разглядывает он непрошеных гостей с явной неприязнью.
Пока они приближались к вратам Гавани, охрана не проявляла к ним никакого интереса. Видно было, что место здесь тихое, ничего экстраординарного давно в этих краях не происходило, и стража, будь она хоть трижды элитная, порядком разленилась. Только когда до врат, заложенных снаружи тяжеленным брусом, оставалось пару десятков шагов, скучающие стражники соизволили подняться, чтобы встретить путников стоя.
— Почему? — спросил Жаров, вполне ожидая услышать в ответ что-нибудь вроде «не твое дело», но Соратник, то ли от скуки, то ли из других соображений, решил все-таки объяснить.
— Приказ подписан самой Сиятельной Арианис, путник. — Страж облокотился на длинный двуручник, ушедший под его тяжестью в сухую землю на пару ладоней. — Никто не смеет проникнуть в Город храмов без разрешения самой Сиятельной или его могущества Ларта.
— Но… но это несправедливо, — стараясь не особенно выходить из ставшей привычной роли, возопил Денис, вздымая руки к небу, словно призывая его в свидетели. — Я с сестрой проделал огромный путь ради того, чтобы вознести молитву о ее выздоровлении в храме Ветра…
Он осекся, подумав вдруг, что храма этого здесь может и не быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Правление Ши-Латара оказалось не таким уж и плохим. Можно даже сказать, совсем неплохим — налоги немного снизились, законы — смягчились. Армия Соратников — теперь их называли так — вместе со вновь набранными войсками успешно присоединяла к Лиару одно карликовое государство за другим. Те, кто соглашался на это добровольно, получали кое-какие права, а их дети автоматически обретали нечто еще более ценное (из велеречивых объяснений Альта Денис сделал вывод, что имелось в виду что-то вроде гражданства). Если же сосед считал себя достаточно сильным, чтобы оказать сопротивление, — что ж, его армия уничтожалась, его жители обеспечивали приток дешевой рабской силы, богатства изымались в казну Лиара, а освободившиеся земли заселялись коренными лиарцами, которые к тому времени готовы были целовать следы в пыли, оставленные сапогами Ши-Латара. Впрочем, теперь его звали иначе — было объявлено, что новый государь есть посланец самих богов, а потому в своей земной юдоли намерен принять имя Бореалис, что в общем-то и означало Небесный Вестник.
Прошло менее года, когда вдруг обнаружилось, что Соратники утрачивают власть над магией. Все реже и реже кто-то из них призывал силу огня, все чаще бои выигрывались старыми, традиционными методами. И тогда Бореалис призвал на службу магов. Дано прощение было и тем из Желтого Ордена, кто уцелел во время резни. Таковых нашлось немного — в свое время Соратники неплохо поработали. Быть магом снова стало выгодным… правда, Бореалис по-прежнему опасался их, а потому издал закон — каждый маг, желающий зарабатывать магией, должен получить на это разрешение самого правителя или его главного советника, его могущества Даралиса Ларта. Разрешение и печать на кисть левой руки, печать, которую нельзя смыть. И Соратники следили за магами, следили пристально…
Почти пятнадцать лет все было относительно спокойно. Пока не пришла беда.
Вновь появились люди в доспехах. Они были злы, им нравилось убивать. Убивать просто так — не ради золота, славы или земель. Они были сильны, и их огненные заклятия могли пробить даже несокрушимые доспехи Соратников. А магия тех угасла уже давно.
И тогда против них выступили остатки Соратников, войска Лиара во главе с самим Бореалисом, и маги — во главе с магистром возрожденного Желтого Ордена. Арианис была совсем молода, ей не исполнилось и двадцати пяти, но сила ее была велика. А потому и была она избрана магистром Ордена… и еще потому, что так захотел Бореалис. Самая сильная волшебница Лиара. Единственная, чья рука не была изуродована печатью. Женщина, которую он, говорят, любил.
Армии встретились — и войска Лиара были разбиты. Чужеземцам помогал дракон, против которого было бессильно всё — заклинания магов, баллисты воинов и зачарованные мечи Соратников. Остатки солдат бежали в горы — но и там их настиг дракон. А преследователи были рядом. И тогда Арианис сотворила величайшее заклинание, дав своему возлюбленному силу самих гор. И Бореалис сразил дракона, но и сам пал в той схватке.
Лишившись помощи дракона, чужеземцы отступили. Стой поры прошло немало лет… они основали государство Таори — средоточие тьмы и злобы, смерти и жестокости. И лишь Арианис, магистр Желтого Ордена, вызывала у них страх. Правители Таори лелеют планы мести, но, покуда жива Арианис, их планам не суждено сбыться…
Все это было больше похоже на красивую легенду, но Жаров уже привык воспринимать самое невероятное как нечто вполне допустимое. Только вот появление воинов из ниоткуда — в этом проскальзывали весьма знакомые ассоциации. Пришельцы из другого мира — возможно, вполне возможно. А что касается всего остального — может быть, Эрнис сочтет нужным рассказать. Особенно если попросить ее об этом очень настоятельно.
И еще некоторые странности были в рассказе Альта о строительстве храма Арианис. Вроде бы сама Арианис приказала построить храм, в котором вечно будут обретаться духи величайших воинов и магов, собирая силу, которая сможет справиться с любым агрессором. Руководил постройкой лично его могущество Даралис Ларт… И якобы, когда строительство будет завершено, Арианис пообещала отдать себя храму, влить в него свою собственную силу…
Жаров и верил, и не верил в это. О, он допускал мысль о том, что фанатик может во славу своего бога вспороть себе живот. Он верил, что мудрый правитель может принять мученическую смерть во благо своего народа. И все же он… он не чувствовал в Эрнис силы принять такое самоотверженное решение. Хоть тресни — не чувствовал, и все тут. Может, конечно, он просто знал ее слишком мало?
И вот дорога окончена. Перед ними — Гавань Семи Ветров, Город храмов. Нет следов разрухи, целехонькими вздымаются в небо шпили, цела стена, окружающая город, и не видно черных провалов в куполах храмов. И все же… и все же чувство неясной тревоги не оставляло Жарова, он всей кожей ощущал приближение неприятностей.
И потому даже не удивился, когда обнаружил, что ворота Города храмов наглухо заперты, а четверо Соратников в полном боевом облачении отнюдь не намерены распахнуть их перед странниками.
— Город храмов закрыт, путники, — пробубнил сквозь забрало шлема один из Соратников. Денису даже показалось, что разглядывает он непрошеных гостей с явной неприязнью.
Пока они приближались к вратам Гавани, охрана не проявляла к ним никакого интереса. Видно было, что место здесь тихое, ничего экстраординарного давно в этих краях не происходило, и стража, будь она хоть трижды элитная, порядком разленилась. Только когда до врат, заложенных снаружи тяжеленным брусом, оставалось пару десятков шагов, скучающие стражники соизволили подняться, чтобы встретить путников стоя.
— Почему? — спросил Жаров, вполне ожидая услышать в ответ что-нибудь вроде «не твое дело», но Соратник, то ли от скуки, то ли из других соображений, решил все-таки объяснить.
— Приказ подписан самой Сиятельной Арианис, путник. — Страж облокотился на длинный двуручник, ушедший под его тяжестью в сухую землю на пару ладоней. — Никто не смеет проникнуть в Город храмов без разрешения самой Сиятельной или его могущества Ларта.
— Но… но это несправедливо, — стараясь не особенно выходить из ставшей привычной роли, возопил Денис, вздымая руки к небу, словно призывая его в свидетели. — Я с сестрой проделал огромный путь ради того, чтобы вознести молитву о ее выздоровлении в храме Ветра…
Он осекся, подумав вдруг, что храма этого здесь может и не быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146