То ли старый барон, пробираясь по тоннелю, забыл про ловушку, то ли просто отвлекся и сделал неверный шаг — но этот шаг оказался для него последним. Денис задумчиво снял с пальца, тут же развалившегося на отдельные фаланги, массивный перстень. Хорошо, можно сколько угодно размышлять о тайнах подсознания, подкинувшего ему способ побега, — но именно это кольцо он видел во сне. Время ничуть не повредило ни золотому ободку, ни темно-красному, насколько это можно было определить при неверном свете чудом не погасшей лампадки, камню. Значит, нет сомнений — это именно он, Хитрец, свершивший шутку, ставшую легендой в веках… и не сумевший воспользоваться плодами ее. Даже жаль…
Рука наткнулась на металл — под ворохом почти полностью истлевшего тряпья оружие Жаров сразу и не заметил. Теперь же он извлек на свет клинок, ничуть не пострадавший от времени. Кинжал… длинный, узкий, сделанный с исключительным вкусом и умением. Камень в навершии очень похож на тот, что был вправлен в перстень, но крупнее и огранка попроще. Лезвие, кажется, ничуть не тронуто ржавчиной — откуда здесь нержавейка? Или это что-то вроде зачарованного клинка? Мало ли какие тайны хранят местные мастера. Может, этот клинок и есть представитель столь восхваляемого гномьего оружия, про которое каких только баек не рассказывают?
Итак, перстень во избежание потери надет на палец, кинжал в руке… Жаров вдруг осознал, что желание гулять по темному тоннелю у него исчезло напрочь. С одной ловушкой повезло, но кто знает, сколько их еще кроется в этих стенах. Древние механизмы, видать, работают весьма неплохо — и испытывать заточку очередного лезвия на своей шее Денис не желал.
Возвращаться к запыленной комнате с выбитым окном или поискать другой выход? Путь до найденного глазка был неблизок, и если на протяжении этого пути Денис не вляпался ни в одну ловушку, это совсем не означало, что их там нет. Подумав, он решил все же двигаться вперед, но дал себе честное благородное слово, что воспользуется первым же выходом.
Уже потом, много позже, он понял, что куда умнее было бы вернуться. По крайней мере в пыльной комнате его не поджидала стража, можно было спокойно выскользнуть из потайного хода и хотя бы оглядеться. А то и покинуть замок через разбитое окно. Но умные мысли, как правило, приходят слишком поздно.
Ближайший глазок и, соответственно, камень-рычаг, открывающий потайной выход, оказались, к явной радости Дениса, буквально в двух десятках шагов от ловушки. Осторожно выглянув в отверстие, он увидел опять-таки спальню, только теперь на кровати дрых здоровенный мужик. Его мощный храп казалось, заставлял даже стены дрожать — и Жаров сомневался, что какой-то там скрип каменной двери способен прервать эти громовые раскаты. Но проверить это ему было не суждено. Послышался сильный стук в дверь, и храп тут же прекратился, словно сработал выключатель.
— Кто? — зарычал мужчина, приподнимаясь на постели.
— Кони готовы, господин барон, — раздался из-за двери голос. — Вы приказали разбудить вас, господин барон, не извольте гневаться…
— Ладно, — бросил великан, пробормотав что-то донельзя грубое то ли в адрес посмевшего его разбудить слуги, то ли в адрес обстоятельств, требующих раннего подъема.
Он встал, и Жаров поразился, насколько же барон — а это, видимо, и был упоминавшийся смотрителем тюрем его светлость барон Жинас ди’Флур, нынешний владелец замка, — массивен. Будучи выше Дениса, пожалуй, на голову, в плечах он был шире вдвое. И учитывая, как легко он проснулся, пожалуй, на скрип потайной двери он среагировал бы столь же быстро… и тогда вряд ли Денису помог бы его кинжальчик. Барон, с детства обучаемый владению оружием, наверняка мог дать бывшему десантнику несколько очков вперед.
Жинас плеснул в лицо холодной воды, вытерся и принялся одеваться. Оружие он, видимо, все время держал под руками, как и кольчугу…
«Интересно живет его светлость, — подумал Денис, — если даже в спальне не расстается с кольчугой и мечом».
Наконец дверь за бароном закрылась, и Жаров надавил на рычаг. Стена шевельнулась, послышался треск рвущейся материи — видать, стены отделали тканевыми гобеленами и только чудом не залепили глазок. Денис скользнул в открывшийся проход…
И одновременно с этим услышал скрип вновь распахиваемой двери.
— Вор!!! — раздался рык барона, от которого, наверное, вздрогнул весь замок, и его рука рванулась к мечу.
Будь у Дениса время на размышление, он бы признал, что поединок с этим великаном, да еще в относительно небольшой комнате, был совершенно нежелателен. Здоровый бугай просто порубит его в лапшу, или, что более вероятно, на шум драки прибегут слуги, которые с готовностью помогут обуздать сбежавшего узника и вернуть его в камеру. В этот раз скорее всего в другую. А то и зарежут на месте, пытаясь показать хозяину рвение. И потому тело, сработавшее словно бы само по себе, избрало наилучший в данной ситуации выход…
Мелькнул в воздухе клинок, и рев барона вдруг сменился бульканьем. Сознательно или подсознательно кинжал Жаров метнул в горло — пробить кольчугу он не надеялся. Метнул — и попал именно туда, куда было нужно. И теперь великан, пошатнувшись, рухнул на колени, а потом завалился набок, ломая и опрокидывая высокие, с резной спинкой, стулья.
Денис склонился над умирающим. Под телом уже расползлась большая лужа крови, барон еще был жив, он что-то пытался сказать, но разобрать нельзя было ни слова. Воздух вырывался из легких с хрипом и бульканьем, на губах вздувались и лопались багровые пузыри. Вот Жинас ди’Флур дернулся раз, другой… тело выгнулось и замерло. И еще Жаров заметил, что взгляд поверженного колосса до самого последнего момента был направлен в одну точку.
На перстень, надетый на средний палец его правой руки. Перстень с огромным кроваво-красным камнем.
В дверь спальни, гремя железом, ворвались двое солдат — в полном боевом облачении, даже в шлемах. То ли у барона было так заведено, то ли здоровяки по собственной инициативе напялили кольчуги и каски — но, глядя на них, Жарову захотелось завыть от отчаяния. Он подхватил с пола меч барона, одновременно вырывая кинжал из горла покойника, и отпрыгнул к стене, выставив перед собой клинки. Насчет своего будущего он не обольщался — даже будь он великим мечником, вряд ли ему удалось бы пройти путь отсюда до замковых ворот, отправляя в лучший мир всех встречных и поперечных. А с его умением владеть клинком… скорее всего минут через несколько либо эти два молодца, либо те, что маячат у них за плечами и ждут своей очереди протиснуться в ставшую вдруг на удивление тесной комнатку, сделают из Жарова винегрет.
Воины, удостоив павшего господина одним коротким взглядом, не стали пускаться в глупые разговоры типа «а кто ты такой» и «что ты тут делаешь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Рука наткнулась на металл — под ворохом почти полностью истлевшего тряпья оружие Жаров сразу и не заметил. Теперь же он извлек на свет клинок, ничуть не пострадавший от времени. Кинжал… длинный, узкий, сделанный с исключительным вкусом и умением. Камень в навершии очень похож на тот, что был вправлен в перстень, но крупнее и огранка попроще. Лезвие, кажется, ничуть не тронуто ржавчиной — откуда здесь нержавейка? Или это что-то вроде зачарованного клинка? Мало ли какие тайны хранят местные мастера. Может, этот клинок и есть представитель столь восхваляемого гномьего оружия, про которое каких только баек не рассказывают?
Итак, перстень во избежание потери надет на палец, кинжал в руке… Жаров вдруг осознал, что желание гулять по темному тоннелю у него исчезло напрочь. С одной ловушкой повезло, но кто знает, сколько их еще кроется в этих стенах. Древние механизмы, видать, работают весьма неплохо — и испытывать заточку очередного лезвия на своей шее Денис не желал.
Возвращаться к запыленной комнате с выбитым окном или поискать другой выход? Путь до найденного глазка был неблизок, и если на протяжении этого пути Денис не вляпался ни в одну ловушку, это совсем не означало, что их там нет. Подумав, он решил все же двигаться вперед, но дал себе честное благородное слово, что воспользуется первым же выходом.
Уже потом, много позже, он понял, что куда умнее было бы вернуться. По крайней мере в пыльной комнате его не поджидала стража, можно было спокойно выскользнуть из потайного хода и хотя бы оглядеться. А то и покинуть замок через разбитое окно. Но умные мысли, как правило, приходят слишком поздно.
Ближайший глазок и, соответственно, камень-рычаг, открывающий потайной выход, оказались, к явной радости Дениса, буквально в двух десятках шагов от ловушки. Осторожно выглянув в отверстие, он увидел опять-таки спальню, только теперь на кровати дрых здоровенный мужик. Его мощный храп казалось, заставлял даже стены дрожать — и Жаров сомневался, что какой-то там скрип каменной двери способен прервать эти громовые раскаты. Но проверить это ему было не суждено. Послышался сильный стук в дверь, и храп тут же прекратился, словно сработал выключатель.
— Кто? — зарычал мужчина, приподнимаясь на постели.
— Кони готовы, господин барон, — раздался из-за двери голос. — Вы приказали разбудить вас, господин барон, не извольте гневаться…
— Ладно, — бросил великан, пробормотав что-то донельзя грубое то ли в адрес посмевшего его разбудить слуги, то ли в адрес обстоятельств, требующих раннего подъема.
Он встал, и Жаров поразился, насколько же барон — а это, видимо, и был упоминавшийся смотрителем тюрем его светлость барон Жинас ди’Флур, нынешний владелец замка, — массивен. Будучи выше Дениса, пожалуй, на голову, в плечах он был шире вдвое. И учитывая, как легко он проснулся, пожалуй, на скрип потайной двери он среагировал бы столь же быстро… и тогда вряд ли Денису помог бы его кинжальчик. Барон, с детства обучаемый владению оружием, наверняка мог дать бывшему десантнику несколько очков вперед.
Жинас плеснул в лицо холодной воды, вытерся и принялся одеваться. Оружие он, видимо, все время держал под руками, как и кольчугу…
«Интересно живет его светлость, — подумал Денис, — если даже в спальне не расстается с кольчугой и мечом».
Наконец дверь за бароном закрылась, и Жаров надавил на рычаг. Стена шевельнулась, послышался треск рвущейся материи — видать, стены отделали тканевыми гобеленами и только чудом не залепили глазок. Денис скользнул в открывшийся проход…
И одновременно с этим услышал скрип вновь распахиваемой двери.
— Вор!!! — раздался рык барона, от которого, наверное, вздрогнул весь замок, и его рука рванулась к мечу.
Будь у Дениса время на размышление, он бы признал, что поединок с этим великаном, да еще в относительно небольшой комнате, был совершенно нежелателен. Здоровый бугай просто порубит его в лапшу, или, что более вероятно, на шум драки прибегут слуги, которые с готовностью помогут обуздать сбежавшего узника и вернуть его в камеру. В этот раз скорее всего в другую. А то и зарежут на месте, пытаясь показать хозяину рвение. И потому тело, сработавшее словно бы само по себе, избрало наилучший в данной ситуации выход…
Мелькнул в воздухе клинок, и рев барона вдруг сменился бульканьем. Сознательно или подсознательно кинжал Жаров метнул в горло — пробить кольчугу он не надеялся. Метнул — и попал именно туда, куда было нужно. И теперь великан, пошатнувшись, рухнул на колени, а потом завалился набок, ломая и опрокидывая высокие, с резной спинкой, стулья.
Денис склонился над умирающим. Под телом уже расползлась большая лужа крови, барон еще был жив, он что-то пытался сказать, но разобрать нельзя было ни слова. Воздух вырывался из легких с хрипом и бульканьем, на губах вздувались и лопались багровые пузыри. Вот Жинас ди’Флур дернулся раз, другой… тело выгнулось и замерло. И еще Жаров заметил, что взгляд поверженного колосса до самого последнего момента был направлен в одну точку.
На перстень, надетый на средний палец его правой руки. Перстень с огромным кроваво-красным камнем.
В дверь спальни, гремя железом, ворвались двое солдат — в полном боевом облачении, даже в шлемах. То ли у барона было так заведено, то ли здоровяки по собственной инициативе напялили кольчуги и каски — но, глядя на них, Жарову захотелось завыть от отчаяния. Он подхватил с пола меч барона, одновременно вырывая кинжал из горла покойника, и отпрыгнул к стене, выставив перед собой клинки. Насчет своего будущего он не обольщался — даже будь он великим мечником, вряд ли ему удалось бы пройти путь отсюда до замковых ворот, отправляя в лучший мир всех встречных и поперечных. А с его умением владеть клинком… скорее всего минут через несколько либо эти два молодца, либо те, что маячат у них за плечами и ждут своей очереди протиснуться в ставшую вдруг на удивление тесной комнатку, сделают из Жарова винегрет.
Воины, удостоив павшего господина одним коротким взглядом, не стали пускаться в глупые разговоры типа «а кто ты такой» и «что ты тут делаешь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146