Как только он сумеет выйти на связь, мы их возьмём.
– Мне хочется верить, что так оно и будет. Вы свободны.
Бигль поклонился и вышел.
Агент Тихоня находился в растерянности и страхе.
В первые же часы пребывания на свободе банда успела обезоружить нескольких полицейских и совершить налёт на магазин местного спецраспределителя. Уложив на пол охранников и оглушив их разрядами электрических дубинок, налётчики, не отходя от прилавка, набросились на еду, разрывая куски руками, набивая рот и хрипя. В течение долгих мучительных недель ссылки на комарином болоте каждую ночь им снились жирные борщи, свежая булка, намазанная сливочным маслом, и какао пополам со сгущённым молоком.
Тихоня тоже делал вид, что изголодался, хотя и там, на болоте, имел возможность питаться вполне прилично, получая вместе с Пфиглем свою долю «чистых» продуктов. Последние, столь стремительно и неуправляемо развивающиеся события совсем лишили его аппетита.
При этом он не имел ни малейшей возможности связаться с Биглем. Шайка постоянно держалась в единой связке, Ханаконда никому не доверял и пристально следил за каждым.
Набив сумки продуктами, бандиты сломали дверь, ведущую в один из подвалов нежилого дома, и расположились там для ночлега.
– Крабс, Мига, – устало сказал Ханаконда, устраиваясь на расстеленном поверх горячих труб ватнике, – снимите ботинки.
Мига и Крабс послушно опустились на колени, расшнуровали и сняли с шефа ботинки, поставили их сушиться.
– Завтра отправимся в Давилон, самолетом, поняли?
– Почему в Давилон, шеф? – испуганно возразил Хорёк. – Мы в розыске. Лучше бы нам отсидеться здесь недельку-другую.
– Молчать, – лениво ответил Ханаконда. – Скоро я сам буду объявлять розыск всякой сволочи. Вы – мелкие пакостники, а я – ваш император. Император всех на Луне коротышек… Нет, пожалуй, не только на Луне… И на этой… на Большой Земле тоже. Дойдет очередь и до них, дайте только здесь навести порядок… Новый порядок…
И разбойники все разом захрапели, не в силах бороться со сном, который буквально сковывал их после всех волнений и долгожданного обжорства.
Утром шеф отправил Хорька и Губошлёпа за новой одеждой и авиабилетами. Тихоня тоже вызвался пойти, но шеф всё ещё относился к новичку с недоверием, присматриваясь к нему и принюхиваясь. Запах, исходивший от этого коротышки, был каким-то особенным, не похожим на тот, который исходил от него самого и его ближайшего окружения. От них пахло болотом, по?том и давно не стиранным бельём. Но в особенности – чесноком, острый дух которого въелся в них, казалось, уже навсегда. А новенький не пахнул вообще ничем, и это казалось Ханаконде особенно подозрительным.
Никто из пассажиров авиарейса Клушка – Давилон не привлёк внимания полиции и снующих повсюду секретных агентов. Богачи, коммивояжеры, туристы – всё было как обычно. В розыске находились, судя по разосланным фотографиям, семь или восемь одетых в грязные телогрейки коротышек с неприязненными, озлобленными лицами. Никого хоть чуть-чуть похожего не было в холёных, респектабельных пассажирах лайнера.
И только очень наблюдательный коротышка смог бы отличить здесь кое-кого от других. Это были трое «новых богачей» в пёстрых цилиндрах, занявших места в бизнес-классе; два коммивояжёра в приличных костюмах и тёмных очках, расположившихся классом пониже; а также ещё трое пёстро разодетых туристов в общем салоне.
Кое-что определённо выделяло этих коротышек среди прочих. Хотя бы то, что их ближайшие соседи то и дело принюхивались, тревожно поводя носами, в их сторону. Виною тому был, конечно, запах чеснока, насквозь пропитавшего организмы этих пассажиров. Вытравить его не могла ни новая одежда, ни усиленное питание, ни щедро омытые одеколоном ноги и подмышки.
После посадки в давилонском аэропорту вонючие коротышки заняли два автомобиля такси и поехали в один из малонаселённых пригородов, где находился купленный когда-то Ханакондой и не проходивший ни по каким документам участок. За огороженным высоким забором домом присматривал сторож, содержание которому было выплачено на год вперёд.
– Какая радость, господин Енот, наконец-то вы прибыли! – воскликнул сторож, улыбаясь от уха до уха и низко кланяясь хозяину. – Какая радость снова вас видеть, господин Енот! Вы только посмотрите: вокруг чистота и порядок! Честное слово, господин Енот, вы не пожалеете, что наняли такого коротышку, как я, честное слово… И ваши письменные инструкции мне очень помогли – ведь государство, слава Правителю, требует теперь от нас всё делать по инструкциям, а мне только лучше от этого, ведь правда, господин Енот?..
– Какой ещё Енот? – зашептал Губошлёп. – Что он такое говорит, шеф?
– Молчи, – прошипел Ханаконда и обратился к сторожу: – Хорошо, хорошо, Фикс. Вот тебе двадцать фертингов, ступай и купи себе чего-нибудь. Я и мои гости сами управимся в доме.
Рассыпавшись в благодарностях, совершенно счастливый сторож поплёлся в свою хибарку, сколоченную на самом краю участка.
– Как немного нужно для счастья нынешним коротышкам… – задумчиво проговорил Ханаконда, глядя ему вслед.
Он набрал код замка, двери отворились, и семеро беглецов вместе со своим главарём вошли в дом. Осмотрев все комнаты, они расположились в богато убранной, но основательно запылившейся гостиной.
Растопив камин и закусив извлечённой из сумок чистой провизией, бандиты развалились в креслах и на диванах и включили телевизор. Передавали вечерний выпуск новостей, в котором сообщали о появлении в лесах обезьяноподобного коротышки и о розыске беглых преступников.
– Послушайте, шеф, – забеспокоился Губошлёп, – тут всем показывают наши рожи, а ведь мы здорово нарисовались – и в самолёте, и в такси. И этот сторож тоже нас видел…
– Не шебурши, Губошлёп, – лениво отмахнулся Ханаконда. – Если бы мы были хоть чуточку похожи на этих чумазых ротозеев, нас взяли бы ещё на Клушке, в аэропорту.
– А Тихоня у них на фотке какой-то смазанный, – подозрительно заметил Хорёк. – Совсем не узнать коротышку. Эй, Тихоня, ты почему так плохо получился?
– А я почем знаю? – огрызнулся Тихоня. – Я, что ли, фотограф?
Телефон в доме не работал ввиду длительного отсутствия хозяев, поэтому связаться с Биглем всё ещё не представлялось возможным. Тихоня решил, что этой ночью, когда все будут спать, он незаметно выберется из дома, вызовет из ближайшего автомата группу захвата, и тогда к рассвету дом будет окружен сотней вооруженных до зубов полицейских…
– О чем задумался, Тихоня? – окликнул его вдруг Ханаконда.
Тихоня вздрогнул и поспешно ответил:
– Нет, нет, ничего, шеф, просто слушаю, как там читают инструкции для всех коротышек. Ловко это они придумали, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Мне хочется верить, что так оно и будет. Вы свободны.
Бигль поклонился и вышел.
Агент Тихоня находился в растерянности и страхе.
В первые же часы пребывания на свободе банда успела обезоружить нескольких полицейских и совершить налёт на магазин местного спецраспределителя. Уложив на пол охранников и оглушив их разрядами электрических дубинок, налётчики, не отходя от прилавка, набросились на еду, разрывая куски руками, набивая рот и хрипя. В течение долгих мучительных недель ссылки на комарином болоте каждую ночь им снились жирные борщи, свежая булка, намазанная сливочным маслом, и какао пополам со сгущённым молоком.
Тихоня тоже делал вид, что изголодался, хотя и там, на болоте, имел возможность питаться вполне прилично, получая вместе с Пфиглем свою долю «чистых» продуктов. Последние, столь стремительно и неуправляемо развивающиеся события совсем лишили его аппетита.
При этом он не имел ни малейшей возможности связаться с Биглем. Шайка постоянно держалась в единой связке, Ханаконда никому не доверял и пристально следил за каждым.
Набив сумки продуктами, бандиты сломали дверь, ведущую в один из подвалов нежилого дома, и расположились там для ночлега.
– Крабс, Мига, – устало сказал Ханаконда, устраиваясь на расстеленном поверх горячих труб ватнике, – снимите ботинки.
Мига и Крабс послушно опустились на колени, расшнуровали и сняли с шефа ботинки, поставили их сушиться.
– Завтра отправимся в Давилон, самолетом, поняли?
– Почему в Давилон, шеф? – испуганно возразил Хорёк. – Мы в розыске. Лучше бы нам отсидеться здесь недельку-другую.
– Молчать, – лениво ответил Ханаконда. – Скоро я сам буду объявлять розыск всякой сволочи. Вы – мелкие пакостники, а я – ваш император. Император всех на Луне коротышек… Нет, пожалуй, не только на Луне… И на этой… на Большой Земле тоже. Дойдет очередь и до них, дайте только здесь навести порядок… Новый порядок…
И разбойники все разом захрапели, не в силах бороться со сном, который буквально сковывал их после всех волнений и долгожданного обжорства.
Утром шеф отправил Хорька и Губошлёпа за новой одеждой и авиабилетами. Тихоня тоже вызвался пойти, но шеф всё ещё относился к новичку с недоверием, присматриваясь к нему и принюхиваясь. Запах, исходивший от этого коротышки, был каким-то особенным, не похожим на тот, который исходил от него самого и его ближайшего окружения. От них пахло болотом, по?том и давно не стиранным бельём. Но в особенности – чесноком, острый дух которого въелся в них, казалось, уже навсегда. А новенький не пахнул вообще ничем, и это казалось Ханаконде особенно подозрительным.
Никто из пассажиров авиарейса Клушка – Давилон не привлёк внимания полиции и снующих повсюду секретных агентов. Богачи, коммивояжеры, туристы – всё было как обычно. В розыске находились, судя по разосланным фотографиям, семь или восемь одетых в грязные телогрейки коротышек с неприязненными, озлобленными лицами. Никого хоть чуть-чуть похожего не было в холёных, респектабельных пассажирах лайнера.
И только очень наблюдательный коротышка смог бы отличить здесь кое-кого от других. Это были трое «новых богачей» в пёстрых цилиндрах, занявших места в бизнес-классе; два коммивояжёра в приличных костюмах и тёмных очках, расположившихся классом пониже; а также ещё трое пёстро разодетых туристов в общем салоне.
Кое-что определённо выделяло этих коротышек среди прочих. Хотя бы то, что их ближайшие соседи то и дело принюхивались, тревожно поводя носами, в их сторону. Виною тому был, конечно, запах чеснока, насквозь пропитавшего организмы этих пассажиров. Вытравить его не могла ни новая одежда, ни усиленное питание, ни щедро омытые одеколоном ноги и подмышки.
После посадки в давилонском аэропорту вонючие коротышки заняли два автомобиля такси и поехали в один из малонаселённых пригородов, где находился купленный когда-то Ханакондой и не проходивший ни по каким документам участок. За огороженным высоким забором домом присматривал сторож, содержание которому было выплачено на год вперёд.
– Какая радость, господин Енот, наконец-то вы прибыли! – воскликнул сторож, улыбаясь от уха до уха и низко кланяясь хозяину. – Какая радость снова вас видеть, господин Енот! Вы только посмотрите: вокруг чистота и порядок! Честное слово, господин Енот, вы не пожалеете, что наняли такого коротышку, как я, честное слово… И ваши письменные инструкции мне очень помогли – ведь государство, слава Правителю, требует теперь от нас всё делать по инструкциям, а мне только лучше от этого, ведь правда, господин Енот?..
– Какой ещё Енот? – зашептал Губошлёп. – Что он такое говорит, шеф?
– Молчи, – прошипел Ханаконда и обратился к сторожу: – Хорошо, хорошо, Фикс. Вот тебе двадцать фертингов, ступай и купи себе чего-нибудь. Я и мои гости сами управимся в доме.
Рассыпавшись в благодарностях, совершенно счастливый сторож поплёлся в свою хибарку, сколоченную на самом краю участка.
– Как немного нужно для счастья нынешним коротышкам… – задумчиво проговорил Ханаконда, глядя ему вслед.
Он набрал код замка, двери отворились, и семеро беглецов вместе со своим главарём вошли в дом. Осмотрев все комнаты, они расположились в богато убранной, но основательно запылившейся гостиной.
Растопив камин и закусив извлечённой из сумок чистой провизией, бандиты развалились в креслах и на диванах и включили телевизор. Передавали вечерний выпуск новостей, в котором сообщали о появлении в лесах обезьяноподобного коротышки и о розыске беглых преступников.
– Послушайте, шеф, – забеспокоился Губошлёп, – тут всем показывают наши рожи, а ведь мы здорово нарисовались – и в самолёте, и в такси. И этот сторож тоже нас видел…
– Не шебурши, Губошлёп, – лениво отмахнулся Ханаконда. – Если бы мы были хоть чуточку похожи на этих чумазых ротозеев, нас взяли бы ещё на Клушке, в аэропорту.
– А Тихоня у них на фотке какой-то смазанный, – подозрительно заметил Хорёк. – Совсем не узнать коротышку. Эй, Тихоня, ты почему так плохо получился?
– А я почем знаю? – огрызнулся Тихоня. – Я, что ли, фотограф?
Телефон в доме не работал ввиду длительного отсутствия хозяев, поэтому связаться с Биглем всё ещё не представлялось возможным. Тихоня решил, что этой ночью, когда все будут спать, он незаметно выберется из дома, вызовет из ближайшего автомата группу захвата, и тогда к рассвету дом будет окружен сотней вооруженных до зубов полицейских…
– О чем задумался, Тихоня? – окликнул его вдруг Ханаконда.
Тихоня вздрогнул и поспешно ответил:
– Нет, нет, ничего, шеф, просто слушаю, как там читают инструкции для всех коротышек. Ловко это они придумали, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118