Существовал ещё один проход – через расположенную в подвале кочегарку, и этот проход никем не охранялся. А сами кочегары, как известно, ночью почти все спят.
Так было в документах, которые нарочно отдали в распоряжение Собакина. И именно там, на пути из кочегарки к главному очистительному резервуару, майор Алмазов расставил на каждом шагу своих людей.
В полночь Алмазову сообщили, что Собакин покинул гостиницу.
Но время шло, а в кочегарке, дверь которой закрывалась изнутри на ржавый крюк, никто не появлялся. Через вахту служебного входа прошла ночная уборщица Клавдия Васильевна. Стайка подгулявшей молодёжи хлопнула петарду, пошумела, и опять сделалось тихо.
В это время Иван Ильич Водопьянов, главный инженер станции, находился возле большого очистного резервуара. Сидя на табуретке, он возился с разобранными приборами. Оперативники СМЕРШа уже много раз велели ему уходить домой, но он только повторял: «Сейчас, минуточку, одну секунду, уже почти готово…» А крошечная пружинка, которую он направлял кончиком отвёртки, всё никак не хотела попадать в предназначенное для неё крошечное гнездо.
В своё обычное время появилась уборщица. Одетая в синий форменный халат, согнувшись в три погибели и надвинув на глаза нелепую яркую панаму, она деловито возила мокрой тряпкой, намотанной на швабру, по блестящему кафелю.
– Клавдия Васильевна! – позвал её Иван Ильич. – Подержите пожалуйста вот этот прибор вот так, горизонтально, чтобы я мог попасть…
Уборщица отложила швабру, подошла и взяла прибор.
– Перчаточки резиновые у вас, парфюм… Окультуриваетесь, Клавдия Васильевна?..
Пружинка наконец щёлкнула, встав на своё место. Иван Ильич поднял глаза.
– Что это у вас с лицом… А где Клавдия Васильевна?..
Через прорези резиновой маски на инженера смотрели злые глаза шпиона Собакина. В следующее мгновение злодей ударил Ивана Ильича ребром ладони по шее, и тот свалился с табуретки.
Но удар не достиг цели: шпион давно не упражнялся и потерял навыки секретных приёмов. Иван Ильич поднялся и, потирая ушибленное место, пробормотал:
– Что происходит?..
В это время Собакин уже приблизился к краю главного резервуара и вынул из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью. «Отрава!» – догадался Иван Ильич. Схватив табуретку, он шагнул вперёд и со всего размаха треснул негодяя по затылку. Тот пошатнулся, замахал руками, но сумел удержаться. Сорвав с себя покосившуюся резиновую маску, он набросился на инженера. Они повалились на пол, завязалась борьба.
Ослабленный поносом, негодяй вскоре оказался на лопатках.
– Сюда! – крикнул Иван Ильич. – Ко мне! Он здесь, здесь!..
И в это мгновение шпион чиркнул его по лицу отравленным ногтём.
– Это цианид, – прошептал Собакин. – Ты уже труп.
– Тогда и ты труп, – сказал Иван Ильич, вырвал из его пальцев пузырёк, сорвал зубами резиновую пробку и влил содержимое Собакину прямо в горло.
Тот поперхнулся и закашлялся. Глаза его от ужаса едва не вылезли из орбит.
– Что вы сделали! – прохрипел он сквозь кашель. – Вы сошли с ума! Врача мне, скорее врача!..
– Никому не приближаться! – прогремел откуда-то голос майора Алмазова. – Всем оставаться на местах! Вступает в действие план «Б»!
Вышли люди в скафандрах и серебристых комбинезонах. Они включили пульверизаторы и опылили всё помещение дезинфицирующим составом. Собакина запаковали в полиэтилен и вынесли на улицу, где стояла специальная инфекционная «скорая». Приехавшие на ней врачи были одеты в резиновые костюмы и противогазы. Затолкав Собакина внутрь, они умчались.
Пошатываясь, вышел на улицу Иван Ильич Водопьянов. Он сделал несколько шагов по газону и упал лицом вниз. Он был совершенно здоров, только сильно устал и переволновался. Рядом сел на траву и закурил папиросу майор Алмазов. Он был сильно обескуражен: всё произошло совсем не так, как он предполагал.
Глава шестнадцатая
В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ
Ровно в полночь, в тот момент, когда шпион Собакин вышел из гостиницы, Гога открыл глаза. Он находился в помещении, похожем на школьный физкультурный зал. Множество лампочек создавали яркий, режущий глаза свет, будто на операционном столе. Окон совсем не было, где-то в вентиляционной трубе гудел кондиционер.
Послышались шаги, дверь отворилась. Вошёл высокий мужчина, одетый в белое кимоно, подпоясанное чёрным поясом. Следом за ним, скромно держась вдоль стенок, проследовали пятеро одетых по-спортивному китайцев.
– Простите, что так бесцеремонно, – заговорил высокий. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. А поскольку я человек крайне занятой, мы будем общаться, не отвлекаясь от моих занятий.
– Кто вы? – спросил Гога.
– Можете называть меня Хирург. Почти то же самое, что доктор. А с доктором нужно быть предельно, предельно откровенным.
Началась тренировка: китайцы всевозможными способами нападали на Хирурга, тот ловко отбивался.
– Подключайтесь, юноша! У вас бледный вид; двигайтесь, разогревайтесь!
Не успел Гога ничего сообразить, как его взяли с двух сторон за руки и бросили прямо на Хирурга.
Тот встретил мальчика ударом ноги в живот. Гога отлетел шагов на десять и потерял сознание. Придя в себя, он услышал оглушительный звон. Разминка врукопашную закончилась; теперь все бились на мечах.
– Вы совсем не держите удар, – сказал Хирург. – Не мышцы, а какой-то кисель пополам с манной кашей. Возьмите меч и нападайте.
Гога взял меч двумя руками и, размахнувшись, с криком побежал на своего врага. Обрушивая на него удар, он был уверен, что по меньшей мере разрубит его пополам.
Но его противник, не сдвинувшись с места, отвёл удар кончиком клинка, и Гога позорно завалился.
– Осторожнее, вы можете себя поранить или даже убить. А мне необходимо успеть задать вам несколько вопросов. Попробуйте ещё.
Гога поднялся и, тяжело дыша, принялся неумело нападать, нанося удары с разных сторон – и так и этак. Его разворачивало и бросало из стороны в сторону. Противник улыбался и почти не двигался с места.
– Отвечайте, не задумываясь: кто дал вам камеру? Кому вы передавали отснятый материал?
– Не знаю…
– Отвечайте, или нападать буду я. Но не надейтесь на лёгкую смерть. Я буду резать вас медленно, скальпелем, как на операции.
Хирург выбил у Гоги из рук меч, и отложил в сторону свой. Вынул из железной докторской коробки скальпели, целую горсть, штук двадцать.
Гога попятился, прижался спиной к стене и замер. Просвистев в воздухе, один за другим скальпели вонзились в стену, пригвоздив к доскам одежду и почти не задев кожу. Дёрнувшись туда, сюда, Гога понял, что ему не вырваться.
– Вы боитесь боли? Но у меня больше нет никакого наркоза. Говорите, говорите, юноша; тогда вы, быть может, легче перенесёте этот кошмар…
– Прекратите, вы не понимаете, дом окружили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Так было в документах, которые нарочно отдали в распоряжение Собакина. И именно там, на пути из кочегарки к главному очистительному резервуару, майор Алмазов расставил на каждом шагу своих людей.
В полночь Алмазову сообщили, что Собакин покинул гостиницу.
Но время шло, а в кочегарке, дверь которой закрывалась изнутри на ржавый крюк, никто не появлялся. Через вахту служебного входа прошла ночная уборщица Клавдия Васильевна. Стайка подгулявшей молодёжи хлопнула петарду, пошумела, и опять сделалось тихо.
В это время Иван Ильич Водопьянов, главный инженер станции, находился возле большого очистного резервуара. Сидя на табуретке, он возился с разобранными приборами. Оперативники СМЕРШа уже много раз велели ему уходить домой, но он только повторял: «Сейчас, минуточку, одну секунду, уже почти готово…» А крошечная пружинка, которую он направлял кончиком отвёртки, всё никак не хотела попадать в предназначенное для неё крошечное гнездо.
В своё обычное время появилась уборщица. Одетая в синий форменный халат, согнувшись в три погибели и надвинув на глаза нелепую яркую панаму, она деловито возила мокрой тряпкой, намотанной на швабру, по блестящему кафелю.
– Клавдия Васильевна! – позвал её Иван Ильич. – Подержите пожалуйста вот этот прибор вот так, горизонтально, чтобы я мог попасть…
Уборщица отложила швабру, подошла и взяла прибор.
– Перчаточки резиновые у вас, парфюм… Окультуриваетесь, Клавдия Васильевна?..
Пружинка наконец щёлкнула, встав на своё место. Иван Ильич поднял глаза.
– Что это у вас с лицом… А где Клавдия Васильевна?..
Через прорези резиновой маски на инженера смотрели злые глаза шпиона Собакина. В следующее мгновение злодей ударил Ивана Ильича ребром ладони по шее, и тот свалился с табуретки.
Но удар не достиг цели: шпион давно не упражнялся и потерял навыки секретных приёмов. Иван Ильич поднялся и, потирая ушибленное место, пробормотал:
– Что происходит?..
В это время Собакин уже приблизился к краю главного резервуара и вынул из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью. «Отрава!» – догадался Иван Ильич. Схватив табуретку, он шагнул вперёд и со всего размаха треснул негодяя по затылку. Тот пошатнулся, замахал руками, но сумел удержаться. Сорвав с себя покосившуюся резиновую маску, он набросился на инженера. Они повалились на пол, завязалась борьба.
Ослабленный поносом, негодяй вскоре оказался на лопатках.
– Сюда! – крикнул Иван Ильич. – Ко мне! Он здесь, здесь!..
И в это мгновение шпион чиркнул его по лицу отравленным ногтём.
– Это цианид, – прошептал Собакин. – Ты уже труп.
– Тогда и ты труп, – сказал Иван Ильич, вырвал из его пальцев пузырёк, сорвал зубами резиновую пробку и влил содержимое Собакину прямо в горло.
Тот поперхнулся и закашлялся. Глаза его от ужаса едва не вылезли из орбит.
– Что вы сделали! – прохрипел он сквозь кашель. – Вы сошли с ума! Врача мне, скорее врача!..
– Никому не приближаться! – прогремел откуда-то голос майора Алмазова. – Всем оставаться на местах! Вступает в действие план «Б»!
Вышли люди в скафандрах и серебристых комбинезонах. Они включили пульверизаторы и опылили всё помещение дезинфицирующим составом. Собакина запаковали в полиэтилен и вынесли на улицу, где стояла специальная инфекционная «скорая». Приехавшие на ней врачи были одеты в резиновые костюмы и противогазы. Затолкав Собакина внутрь, они умчались.
Пошатываясь, вышел на улицу Иван Ильич Водопьянов. Он сделал несколько шагов по газону и упал лицом вниз. Он был совершенно здоров, только сильно устал и переволновался. Рядом сел на траву и закурил папиросу майор Алмазов. Он был сильно обескуражен: всё произошло совсем не так, как он предполагал.
Глава шестнадцатая
В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ
Ровно в полночь, в тот момент, когда шпион Собакин вышел из гостиницы, Гога открыл глаза. Он находился в помещении, похожем на школьный физкультурный зал. Множество лампочек создавали яркий, режущий глаза свет, будто на операционном столе. Окон совсем не было, где-то в вентиляционной трубе гудел кондиционер.
Послышались шаги, дверь отворилась. Вошёл высокий мужчина, одетый в белое кимоно, подпоясанное чёрным поясом. Следом за ним, скромно держась вдоль стенок, проследовали пятеро одетых по-спортивному китайцев.
– Простите, что так бесцеремонно, – заговорил высокий. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. А поскольку я человек крайне занятой, мы будем общаться, не отвлекаясь от моих занятий.
– Кто вы? – спросил Гога.
– Можете называть меня Хирург. Почти то же самое, что доктор. А с доктором нужно быть предельно, предельно откровенным.
Началась тренировка: китайцы всевозможными способами нападали на Хирурга, тот ловко отбивался.
– Подключайтесь, юноша! У вас бледный вид; двигайтесь, разогревайтесь!
Не успел Гога ничего сообразить, как его взяли с двух сторон за руки и бросили прямо на Хирурга.
Тот встретил мальчика ударом ноги в живот. Гога отлетел шагов на десять и потерял сознание. Придя в себя, он услышал оглушительный звон. Разминка врукопашную закончилась; теперь все бились на мечах.
– Вы совсем не держите удар, – сказал Хирург. – Не мышцы, а какой-то кисель пополам с манной кашей. Возьмите меч и нападайте.
Гога взял меч двумя руками и, размахнувшись, с криком побежал на своего врага. Обрушивая на него удар, он был уверен, что по меньшей мере разрубит его пополам.
Но его противник, не сдвинувшись с места, отвёл удар кончиком клинка, и Гога позорно завалился.
– Осторожнее, вы можете себя поранить или даже убить. А мне необходимо успеть задать вам несколько вопросов. Попробуйте ещё.
Гога поднялся и, тяжело дыша, принялся неумело нападать, нанося удары с разных сторон – и так и этак. Его разворачивало и бросало из стороны в сторону. Противник улыбался и почти не двигался с места.
– Отвечайте, не задумываясь: кто дал вам камеру? Кому вы передавали отснятый материал?
– Не знаю…
– Отвечайте, или нападать буду я. Но не надейтесь на лёгкую смерть. Я буду резать вас медленно, скальпелем, как на операции.
Хирург выбил у Гоги из рук меч, и отложил в сторону свой. Вынул из железной докторской коробки скальпели, целую горсть, штук двадцать.
Гога попятился, прижался спиной к стене и замер. Просвистев в воздухе, один за другим скальпели вонзились в стену, пригвоздив к доскам одежду и почти не задев кожу. Дёрнувшись туда, сюда, Гога понял, что ему не вырваться.
– Вы боитесь боли? Но у меня больше нет никакого наркоза. Говорите, говорите, юноша; тогда вы, быть может, легче перенесёте этот кошмар…
– Прекратите, вы не понимаете, дом окружили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87