— Хозяин?.. — Второй охранник кивнул на гостью.
Напарник пожал плечами и начал стаскивать кобуру. Другой откровенно изучал Мону Лизу, сползая взглядом все ниже. Девушка сомневалась, что им слишком уж часто делают такие подарки, — в особенности белых, привлекательных девушек, нашпигованных дорогими имплантантами. Уличный самурай знала себе цену.
Ещё она знала, что все это вот-вот закончится.
Кореец наконец-то снял кобуру и небрежно бросил ее на стол, придвинутый к дальней стене. Мона Лиза не очень огорчилась, осознав, что пистолет останется вне досягаемости, — второй охранник наверняка успеет достать собственный. Но, по сути, это ничего не меняло. Самурай намеревалась проявить оригинальность.
— Ну же, иди сюда, — поманила она.
Кореец, сражавшийся с рубашкой, бросил на нее нетерпеливый взгляд. Мона Лиза потянулась к блузке и ловко расстегнула обе оставшиеся пуговки. Она всегда гордилась собственным телом, а потому предпочитала носить откровенное белье. Символический лиф только подчеркивал идеальную форму груди.
Не выдержав, охранник бросился к ней. Девушка подалась навстречу и ловко ушла от поцелуя в губы. Кореец, казалось, не удивился — шлюхи целуются по двойному тарифу. Обвив рукой девичью талию, он присосался, будто вампир, к белоснежной шее. Его рот был горячим и мокрым, а еще внутри находились острые зубы. Мона Лиза решила, что это уже чересчур; дзайбацу за такое не рассчитаться.
Просунув руки под клешни охранника, девушка без труда разжала объятия. Кореец недоуменно застыл. Видимо, не ожидал, что в этом хрупком теле скрывается подобная мощь. Мона Лиза не собиралась его разочаровывать. Размахнувшись, она шагнула вперед и сомкнула ладони на голове охранника, аккурат над ушами. Вскрикнув, он пошатнулся. Но самурай не позволила ему упасть, а, скользнув за спину, развернула приземистое тело к напарнику.
Тот тем временем судорожно пытался достать пистолет — тугая кобура упорно не желала расставаться с содержимым. На лице его застыло удивленно-испуганное выражение.
— Советую этого не делать, — предостерегла Мона Лиза.
Она поднесла руки к самой шее заложника. Короткие лезвия выскользнули из кулаков. Уличный самурай могла за какие-то мгновения оторвать корейцу голову, причем для этого потребовалось бы приложить совсем немного усилий. Лезвия тускло мерцали в свете лампы, касаясь обнаженной кожи.
— Хорошо. Не убивай его. — Охранник поднял руки. — Что тебе нужно?
Мона Лиза усмехнулась:
— Не все сразу. Достань ствол, только осторожно. Затем положи на пол и толкни в нашу сторону. Приступай.
Кореец осторожно выполнил инструкции, будто сапер, колдующий над вражеской бомбой. Пистолет прошуршал по линолеуму и затормозил о ботинок Моны Лизы.
Девушка осторожно усадила заложника на пол. Тот не пытался освободиться, не предпринял ни одной бесполезной попытки. В данный момент его, похоже, интересовал лишь звон медных колоколов, звучавших внутри черепной коробки.
Мона Лиза подняла пистолет, но не убрала руки от шеи охранника, пока не убедилась в пригодности оружия. Кто их, в конце концов, знает?.. Затем сняла с предохранителя и передернула затвор.
— На колени, — велела она, поднимаясь. — Развернись к стене. Руки за голову, скрести ноги. Время пошло.
Кореец приступил к выполнению, справившись за пару секунд.
Второй не принимал ни единой акустической волны из внешнего мира, поэтому его пришлось развернуть к стене пинками. Из обоих ушей у него сочилась кровь.
— Ничего, до свадьбы заживет, — пробормотала Мона Лиза.
Не выпуская корейцев из виду, она принялась изучать комнатенку.
Возле двери обнаружился рубильник, открывающий ворота, и самурай не преминула им воспользоваться. Минуту спустя в щель проскользнула долговязая фигура, в деталях отобразившаяся на мониторах. Щтефнер запер ворота и не спеша зашагал по аллейке, с любопытством оглядываясь по сторонам. При этом немец выглядел столь беззаботным, будто зашел в гости к старым друзьям.
Мона Лиза почувствовала укол раздражения, но столь же быстро успокоилась. В конце концов, у этого парня есть чему поучиться. Настоящий наемник должен обставить все так, чтобы кто-то другой сделал за него всю работу. Сам же приходит к финалу, чтобы состричь купоны.
Немец безошибочно вышел к пристройке. Вошел и присвистнул, завидев корейцев, изучающих хитросплетения известки на стенах. Пистолет в руке Моны Лизы, похоже, не произвел на него впечатления. Он прошел в комнату и взял со стола кобуру охранника. Вынул пистолет, тут же сунул в карман, но взамен достал другой, привезенный из Токио; принялся неторопливо прикручивать глушитель.
— Отлично сработано, девочка, — сказал он наконец. — Похоже, этим двоим пора немного отдохнуть.
Тот кореец, что еще мог воспринимать звуковые сигналы, скосил глаза и вздрогнул, завидев пистолет, почти готовый для бесшумной стрельбы. Оружие киллера.
— Пожалуйста, не убивайте нас! — взмолился он. — Мы никому ничего не расскажем! Прошу вас!..
— Цыц, — велел Штефнер. — Умри как мужчина. Трупы не болтают.
Охранник тихо всхлипнул, но замолчал.
Немец поднял пистолет, передернул затвор, и всадил в открытые спины по ампуле с транквилизатором. На белоснежных рубашках расцвели красные пятна. Секунды спустя тела уже были неотличимы от трупов.
— То-то они удивятся, — усмехнулась Мона Лиза, — когда оклемаются!..
— Сомневаюсь, что их это обрадует. Чейн — большой юморист.
Штефнер достал пистолет Моны Лизы и передал напарнице.
— Возьмем еще кое-что. — Наемник поднял миниатюрные рации. — Связываться только в случае крайней нужды. Без имен и лишних деталей.
— Ясно, — буркнула девушка. — Что ты меня лечишь, как маленькую?..
Штефнер добродушно рассмеялся:
— Ну, ты ведь хочешь стать настоящим профессионалом!
Мона Лиза пропустила колкость мимо ушей. В конечном итоге ее наняла «VERLOT», одна из самых больших акул на рынке электроники. Следовательно, как профессионал уличный самурай уже состоялась, что бы там ни говорили завистники. Ей удалось отомстить, когда Штефнер взял небольшой фонарик — уж она-то в дополнительном освещении не нуждалась.
Они вышли из пристройки и заперли дверь найденным ключом. К дому продвигались под прикрытием кустарника, остерегаясь открытых мест. Атаковать особняк было решено с двух сторон — через парадный и черный. Собственно, требовалось всего-навсего обыскать этажи, чтобы спокойно приступить к исполнению основной задачи. Мона Лиза заметила, что будет довольно забавно, если окажется, что Председатель ночует не дома.
— Он старик, — ответил Штефнер. — А значит, успел выйти из беспокойного возраста. Старики любят СВОИ кровати.
Они разошлись в стороны возле стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108