— Я не могу, воин. Хотя, вероятно, мы могли бы быть хорошей гармоничной парой…
— Но почему, Аэ?
— Всё очень просто. Я замужем, у меня двое детей, и я люблю своего мужа — он мне достаточно дорог.
— Но почему тогда…
— А вот об этом ты мог бы и не спрашивать, мудрый Маг. — Эндару показалось, что в голосе Аэль мелькнула тень обиды, хотя сказать наверняка было затруднительно — сознание Волшебницы задёргивал защитный покров, а взламывать его силой…
Казалось, всё встало на свои места и сделалось предельно ясным. Институт брака был священен у всех Высших Рас. Дети рождались нечасто и, как правило, в браке. Зачатие могло произойти только по обоюдному согласию обоих, ведь любой из пары легко сумел бы блокировать несложной магией хрупкий биологический механизм физического тела. Время и, что важнее, место зачатия выбиралось тщательно, предпочтительнее в тех областях Вселенной, где силён был эгрегор данной Магической Расы, дабы снизить до возможного предела вероятность инкарнации несовершенной Души или вообще какой-либо отрицательной сущности . Тайна вселения Первичной Матрицы в создаваемое известным с незапамятных времён способом грубоматериальное тело была Тайной Предельной, и разгадка её, похоже, лежала вне способностей и возможностей даже сильнейших из Магов — ещё один из Ненарушимых Вселенских Законов.
Но вместе с тем право Разумного на свободу чувства и привязанности никем и никогда не подвергалось сомнению или какому-либо порицанию. За сотни и тысячи лет воплощения просто невозможно сохранить приверженность однажды сделанному выбору (как для мужчины, так и для женщины), тем более что домом для Магов являлась вся необъятная Познаваемая Вселенная с её мириадами Миров и бесчисленными сонмами Разумных. Хотя иногда такие случаи бывали, но исключения только подчёркивают общее правило. А деторождение и связанная с этим биологическим актом инициация очередной инкарнации Бессмертной Души оставалось прерогативой брака — слишком уж ответственное это дело облекать плотью Душу, и не где-нибудь, а в обществе могущественных Магов, способных создавать и рушить Миры. Поэтому у любовников дети рождались крайне редко, и почти всегда только тогда, когда один из пары не был настоящим Магом.
Ну что ж, оставалось только поблагодарить Целительницу за прямоту и за то наслаждение, которая она ему подарила. Правда, неясной была ещё одна мелочь: если муж Аэль тоже Целитель (а Эндару показалось почему-то, что это именно так), то отчего тогда они здесь не вместе? В этой обители-санатории-госпитале Мира Сказочных, замыкавшегося на множество горячих Миров, работы для врачевателей явно хватало, зачем же разделять супружескую пару?
— Готовится Великое Очищение — тебе ли не знать об этом. А когда сотни тысяч Алых Воителей столкнутся с миллионами Пожирателей Разума… Совет Магистров отбирает Целителей по всем Материнским Мирам Алых, и мой муж…
Аэль вдруг приподнялась на ложе, как будто прислушиваясь к чему-то, слышимому только ей, опустила босые ноги на пол, пружинисто встала. Вокруг её тела сгустилась и материализовалась пламенеющая ткань, Целительница извечно-женским движением поправила волосы и выскользнула из комнаты. Эндар проводил её внимательным взглядом, ясно сознавая, — что-то всё-таки не так…
* * *
…Капли дней стекали в струйки недель, сливавшихся в ручейки месяцев. Над Миром Сказочных вставало местное дивное светило, наполненное волшебством, прокладывало свой извечный путь по голубому своду небес и уходило за синеющую кромку горизонта, уступая сцену сонму (их было иногда три, иногда четыре) цветных лун, совершавших еженощный танец на чёрном звёздном небе.
Этот Мир — Мир причудливых фантастических существ — полностью оправдывал своё имя. Сказкой здесь дышало всё: и зелёный густой лес, сотканный из мириадов причудливых растений; и странные звуки и голоса, раздававшиеся ниоткуда; и быстрые тени неведомых созданий, скользившие в листве, в ковре разнотравья, в хрустально чистом воздухе, в прозрачной влаге ручейков и речушек. И вдобавок ко всему, магия этого Мира была спокойной , не угрожающей, а напротив — умиротворяющей и не враждебной. Эндара не покидало ощущение, как будто бы он впервые за всю свою долгую-долгую жизнь звёздного воина, жизнь, до краёв наполненную болью, кровью и опасностью, смог остановиться и передохнуть, оглядеться и подумать. Краткие минуты отдыха (вроде того памятного Пира Победителей в Закольцованном Мире Хранительниц) были слишком уж краткими, и кроме того, такие минуты выпадали редко. И только теперь, вдыхая загадочные ароматы здешнего Мира и впитывая его ауру, Алый Маг смог отдохнуть по-настоящему. Да, пожалуй стоило поблагодарить магический клинок Разрушительницы, благодаря которому Капитан оказался здесь, в этом санатории для увечных Воителей.
Днями Эндар был предоставлен самому себе (не совсем, конечно, — Аэль знала своё дело и вела Мага бережно и осторожно, но неотрывно) и мог распоряжаться временем по собственному усмотрению. Он забирался далеко в дебри зелёного лесного лабиринта, уходил под поверхность небольших озёр, телепортировался и летал над отвесными скалами недальних гор. И всюду слушал, внимал, осязал и запоминал. И думал…
Он продирался через чащобу, проходил пешком многие мили, наслаждаясь гибкостью и силой возрождающегося тела. На нём была надета лёгкая и прочная одежда, специально сотворённая для подобных путешествий: облегающая рубашка и не стеснявшие движения брюки, заправленные в высокие сапоги. В колдовском лесу запросто можно было напороться не только на острые сучья и колючки, но и — Магия Познания предупредила — на нечто живое и зубастое. Алый Маг не боялся никого и ничего, однако шипы или, более того, острые зубки, весьма вероятно ядовитые, — это не самое лучшее, что может быть рекомендовано для прикосновения к обнажённой плоти. Поэтому создание соответствующего одеяния перед выходом в Лес (с небольшим, но вполне достаточным добавлением Защитной Магии) стало для Алого Мага такой же естественной и привычной процедурой, как утреннее омовение. И вот целыми днями Эндар бродил по чащобе, мимолётно сталкиваясь с её диковинными обитателями (причём Маг явно не вызывал у них особого любопытства — идёт себе, и ладно), наблюдал, запоминал, сопоставлял. И думал…
Ночи же были наполнены любовью — Аэль была с ним и отдавалась страсти с пылкостью и не меньшим умением, чем присущее истинной Целительнице умение врачевать. Лишь иногда Эндар оставался в ночи один — в тех редких случаях, когда он почему-то хотел одиночества. И Аэль безошибочно улавливала подобные минуты своим обострённым чутьём и оставляла Мага, исчезая тихо и незаметно, как туманная утренняя дымка под первыми солнечными лучами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185