- Когда как... - Отчего же он бастует? - Оттого, что потому. Не морочь голову. Смотри лучше "Одесса-Товарная". А вон они самые, Ближние Мельницы. Напрасно Петя вытягивал шею, всматриваясь вдаль. Решительно нигде не было никаких мельниц: ни ветряных, ни водяных. Были: водокачка, желтый частокол станционного двора Одессы-Товарной, красные вагоны, санитарный поезд с флажком Красного Креста, штабеля грузов, покрытых брезентом, часовые... - Где же мельницы? Где? - Вот же они, прямо за вагонными мастерскими, чудило! Петя смолчал, боясь как-нибудь снова не очутиться в дураках. Он так усердно вертел во все стороны головой, что даже натер себе воротником шею, но мельниц нигде так и не заметил. Странно! Между тем Гаврик не обнаруживал ни малейшего удивления по поводу их отсутствия. Он бойко шагал по узенькой тропинке вдоль длинной закопченной стены, мимо громадных клетчатых окон со множеством выбитых стеклышек. Петя, порядком уже уставший, плелся за ним, шаркая башмаками по траве, темной от пыли и копоти. Иногда под ногами хрустела железная стружка, очевидно выкинутая из окна. Гаврик привстал на цыпочки и заглянул в окно. - Смотри, Петька, вагонные мастерские. Тута Терентий работает. Никогда не видал? Иди сюда. Петя стал рядом с приятелем на цыпочки и заглянул в выбитое стекло. Он увидел громадный сумрачный воздух и мутные крошечные квадратики противоположных окон. Висели широкие ремни, всюду стояли какие-то большие скучные железные вещи с колесиками. Все было усыпано металлической стружкой. Солнечный свет, пройдя сквозь пыльные стекла, лежал по всему непомерному полу бледными клетчатыми косяками. И во всем этом громадном, странном пространстве не было заметно ни одной живой души. Сверху донизу стояла такая немая, такая нечеловеческая тишина, что Пете стало страшно, и он прошептал чуть внятно: - Никого нету... И Гаврик, подчиняясь его шепоту, сказал еще тише, одними губами: - Наверно, опять бастуют. - А ну, не балуйся под окнами! - раздался вдруг над мальчиками грубый голос. Они вздрогнули и обернулись. Рядом с ними стоял солдат в скатке через плечо, с винтовкой. Он стоял так близко, что Петя явственно услышал страшный запах солдатских щей и ваксы. Светло-желтые кожаные подсумки - тяжелые, скрипучие, наверное полные боевых патронов, - грозно и близко торчали перед мальчиками, а весь солдат в целом казался таким громадным, что два ряда медных пуговиц уходили снизу вверх на головокружительную высоту, в самое небо. "Погиб!" - с ужасом подумал Петя и почувствовал: вот-вот с ним случится постыдная неприятность, та самая, что обычно случается с очень маленькими детьми от сильного испуга. - Тикай! - закричал Гаврик тонким голосом и, шмыгнув мимо солдата, кинулся удирать. Не слыша под собой ног, Петя рванулся за приятелем. Ему казалось, что позади топают солдатские сапоги. Он припустил еще, насколько хватало сил. Сапоги не отставали. Глаза ничего не видели, кроме мелькающих впереди коричневых пяток Гаврика. Сердце колотилось громко и быстро. Солдат не отставал. Ветер шумел в ушах. И, только пробежав по крайней мере версту, Петя наконец сообразил, что это не стук солдатских сапог, а колотится на спине сорвавшаяся соломенная шляпа. Мальчики с трудом перевели дух. По вискам бежали ручьи горячего пота, на подбородке висели капли. Но едва мальчики убедились, что солдата поблизости нет, как тотчас сделали совершенно равнодушные лица и, небрежно засунув руки в карманы, не торопясь зашагали дальше. Они делали вид друг перед другом, будто бы решительно ничего не случилось, а если даже и случилось, то такие пустяки, о которых не стоит и разговаривать. Теперь они уже давно шли по широкой немощеной улице. Хотя на калитках и на домиках висели городские фонари с номерами и вывески лавочек и мастерских, а на одном из углов находилась даже аптека с разноцветными графинами и золотым орлом, все же улица эта скорее напоминала не городскую, а деревенскую. - Ну, где же твои Ближние Мельницы? - сказал Петя кисло. - А это тебе что? Скажешь, не Мельницы? - Где? - Что значит - где? Тут. - Где же тут? - Где мы идем. - А самые мельницы? - Чудак человек! - снисходительно сказал Гаврик. - А где ты видел на Фонтане фонтан? Все равно как маленький! Спрашиваешь, а сам не знаешь что! Петя ничего не ответил. Гаврик был совершенно прав. В самом деле, Малый Фонтан, Большой Фонтан, Средний Фонтан. А самих фонтанов там, оказывается, никаких нет. Просто "так называется". Называется Мельницы, а мельниц-то никаких на самом деле и нет. Но мельницы - это, в сущности, пустяки. А вот где тени не похожих на себя вдов и маленькие бледные сиротки в заплатанных платьицах? Где серое, призрачное небо и плакучие ивы? Где сказочно-грустная страна, откуда нет возврата? Гаврика об этом нечего было и спрашивать! К своему полному разочарованию, Петя не видел ни вдов, ни плакучих ив, ни серого неба. Наоборот. Небо было горячее, ветреное, яркое, как синька. Во дворах блестели шелковицы и акации. На огородах светились запоздавшие цветы тыкв. По курчавой травке шли гуси, поворачивая глупые головы то направо, то налево, как солдаты на Куликовом поле. В кузне звенели молотки и слышался ветер мехов. Конечно, все это было по-своему тоже очень увлекательно. Но трудно было расстаться с представлением о призрачном мире, где как-то таинственно "упокояются" родственники скоропостижно скончавшихся мужчин. И долго еще в Петиной душе боролась призрачная картина воображаемых мельниц, где "упокояются", с живой, разноцветной картиной железнодорожной слободки Ближние Мельницы, где жил братон Гаврика Терентий.
23 ДЯДЯ ГАВРИК
- Тута! Гаврик толкнул ногой калитку, и друзья пролезли в сухой палисадник, обсаженный лиловыми петушками. На мальчиков тотчас же бросилась большая собака с бежевыми бровями. - Цыц, Рудько! - крикнул Гаврик. - Не узнала? Собака понюхала, узнала и кисло улыбнулась. Зря побеспокоилась. Задрала лохматый хвост бубликом, повесила язык и, часто, сухо дыша, побежала в глубь двора, волоча за собой по высоко натянутой проволоке гремучую цепь. Из деревянных сеней слободской мазанки выглянула испуганная женщина. Она увидела мальчиков и, вытирая ситцевым передником руки, сказала, обернувшись назад: - Ничего. Это до тебя братик прийшов. Из-за спины женщины выдвинулся большой мужчина в полосатом матросском тельнике с рукавами, отрезанными по самые плечи, толстые, как у борца. Выражение его сконфуженного конопатого лица, покрытого мельчайшими капельками пота, совсем не соответствовало атлетической фигуре. Насколько фигура была сильной и даже как бы грозной, настолько лицо казалось добродушным, почти бабьим. Подтянув ремешок штанов, мужчина подошел к мальчикам. - Это Петька с Канатной, угол Куликова поля, - сказал Гаврик, небрежно мотнув головой на приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69