Я был поражен.
Принцу понадобилось всего несколько минут на осмотр склада, после чего он вынес свой вердикт. Эту часть города нельзя сжигать. Иначе ее гнусные обитатели расселятся по всему городу, так он сказал. Дениссар Фонтези молчал, время от времени потирая царапину на шее, оставленную мечом принца. Было очевидно, что Фонтези собирались спалить район со всеми отбросами, включая обитателей.
Но это было еще не все.
– Дом Юрранов заплатит за землю, на которой стоит их склад, – продолжал принц. – Не ренту, а полную стоимость участка. Пусть лорд Келдрик принесет мне бумагу о заключении сделки до конца Дар Хегеда. Сейонн, запиши. И пусть следующие двадцать лет Юрраны отправляют свои специи в Азахстан только с караванами Фонтези.
Превосходно. Фонтези лишатся части земли за оскорбление принца. Юрраны лишатся части золота за оскорбление более могущественного клана. При этом они будут вынуждены работать вместе, создавая видимость добрососедских отношений. Это-то было замечательно. А вот то, как Александр обошелся с женщиной, смущало меня. Поступок совсем не вязался с его характером.
Но вскоре все вернулось в норму. В тот же вечер я сидел за письменным столом принца, переписывая депеши, доставленные с северных границ. Александр вышел из своей спальни и, налив себе стакан вина, подозвал одного из камердинеров. Он указал на закрывающую дверь спальни занавеску и покачал головой.
– Что нам с ней делать, ваше высочество?
– Верните ее в ту сточную канаву, из которой ее взяли. Он нее воняет и к тому же она грубее вештарки, Совари был прав.
Камердинер шагнул за занавеску и больше не выходил.
– Куда ты смотришь, раб? Она что, твоя подружка?
Думаю, у него была там та девица с улицы, но я так и не увидел ее.
Глава 6
На пятый день Дар Хегеда принц стал вести себя как-то странно. Он не мог спокойно сидеть на месте. Он все время барабанил пальцами по подлокотникам кресла. Он ерзал и передергивал плечами под бархатной мантией, словно пытаясь устроиться поудобнее. Он вертел в руках ножик, теребил косу и крутил цепочку на шее, потом он вышвырнул с кресла подушки. Через некоторое время он велел вернуть их на место. Он потребовал принести вина, но пить не стал, и через некоторое время опрокинул бокал на пол, разозлившись на просительницу. Это была почтенная матрона, обвинявшая своего сына в подделке родословной скаковой лошади, подобное преступление в Империи считалось более серьезным, чем убийство. Эта дама едва не упала со своего стула, когда принц вдруг вскочил посреди ее пространной речи и пронзительно завопил:
– Побыстрее, женщина. Ты задерживаешь тысячи других просителей.
Он встал за свое кресло и время от времени ударял кулаком по его спинке, пытаясь ускорить ее речь. Она засуетилась, попыталась говорить быстрее и через минуту стала валиться на бок, хватаясь за сердце. Ее унесли. Один из управляющих подошел к принцу, прошептав ему что-то на ухо, тогда Александр наорал и на него.
– Я великолепно себя чувствую. Проси следующего, если не хочешь отведать кнута.
На следующий день все пошло еще хуже. Принц не мог усидеть на месте более десяти минут, поэтому он выслушивал просителей, бегая туда-сюда по своему возвышению, а пришедшие водили головой, следя за его движениями. От этого они начинали мямлить, и тогда он впадал в ярость. Часы приема шли, принц пытался сдержать себя, он крепко прижимал руки к груди или вцеплялся пальцами в стакан с такой силой, что у него белели суставы. Но и тогда его ноги шаркали по полу, а голова слегка тряслась. Все управляющие и камердинеры тряслись от страха. Он велел выпороть уже двоих из них, когда те осмелились предложить ему отдохнуть, и обещал выпороть любого, кто посмеет посоветовать ему сделать что-либо. В этот день, второй день странного поведения принца, я заметил среди свиты Александра келидца. Белокурый худой человек в малиновом плаще молча стоял за его креслом, поглядывая по сторонам и изредка улыбаясь собственным мыслям, хотя едва ли они были забавны. Я постарался тут же забыть о нем. Какое дело рабу до демона и его забав?
Седьмой день Дар Хегеда, и третий день неведомой болезни принца, начался с чрезвычайно запутанного дела, где глава семьи умер, оставив наследницей всего своего состояния и земель единственную незамужнюю дочь. Александр сидел, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что я бы не удивился, если бы старое дерево вдруг треснуло и рассыпалось в пыль. Я сидел достаточно близко к принцу, чтобы заметить темные мешки под янтарными глазами. Взгляд его скользил по всем предметам, ни на чем не останавливаясь. Принца предупредили, что двумя сторонами, воюющими за наследство девицы, были два могущественных барона, каждый из которых хотел взять ее в жены. Оба они охраняли самые беспокойные участки границы Империи, и Император ни за что не хотел бы поссориться ни с одним из них.
Один из баронов уже полчаса занудно объяснял суть дела, когда на Александра напала вдруг дрожь. Его руки, ноги и все тело сотрясались, как будто бы он голым сидел на морозе.
– Продолжайте, – бросил он посетителю, когда тот замолчал, уставившись на него. Барон забормотал что-то невнятное. – Я сказал, продолжайте.
Тот продолжил, потом вызвали для ответа вторую сторону. Не знаю, удалось ли Александру вникнуть во все тонкости семейных отношений, старых долгов, воинских клятв, обещаний руки и сердца, словом, во все детали жизни целого клана. Он походил на готовый извергнуться вулкан. Присутствующие качали головами и хмурили в недоумении брови. И среди них, опираясь на косяк двери, стоял Корелий, келидский эмиссар. Он улыбался.
Я быстро уткнулся в лист бумаги. Нет, я не позволю ему еще раз заглянуть мне в глаза и увидеть то, что я знаю. У меня нет силы. Я беспомощен перед ним. Были вещи, по сравнению с которыми рабство не значило ничего, и я не хотел встретиться с ними. Демонов привлекает страх. В тот миг, когда я увидел его улыбку, я заметил, что келидец сделал легкое движение рукой. Меня охватило дурное предчувствие. Я обернулся к Александру. Он мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать насекомое. Что происходит?
– Умоляю, ваше высочество, выслушайте мою просьбу, – начал удивленный ответчик. – Я не стал бы заручаться согласием юной девы, если бы знал о притязаниях барона Юзайя.
– Не обращай внимания, я внимательно слушаю… Продолжай, Кердан. Я осознаю всю важность дела, и я выслушаю тебя, как и обещал, – принц с трудом выговаривал слова.
Следующие полчаса принц, стиснув зубы, продолжал сражаться с неведомым недугом. Записывая все подробности дела, я поглядывал время от времени на принца, а иногда позволял себе украдкой взглянуть и на тощего человека у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Принцу понадобилось всего несколько минут на осмотр склада, после чего он вынес свой вердикт. Эту часть города нельзя сжигать. Иначе ее гнусные обитатели расселятся по всему городу, так он сказал. Дениссар Фонтези молчал, время от времени потирая царапину на шее, оставленную мечом принца. Было очевидно, что Фонтези собирались спалить район со всеми отбросами, включая обитателей.
Но это было еще не все.
– Дом Юрранов заплатит за землю, на которой стоит их склад, – продолжал принц. – Не ренту, а полную стоимость участка. Пусть лорд Келдрик принесет мне бумагу о заключении сделки до конца Дар Хегеда. Сейонн, запиши. И пусть следующие двадцать лет Юрраны отправляют свои специи в Азахстан только с караванами Фонтези.
Превосходно. Фонтези лишатся части земли за оскорбление принца. Юрраны лишатся части золота за оскорбление более могущественного клана. При этом они будут вынуждены работать вместе, создавая видимость добрососедских отношений. Это-то было замечательно. А вот то, как Александр обошелся с женщиной, смущало меня. Поступок совсем не вязался с его характером.
Но вскоре все вернулось в норму. В тот же вечер я сидел за письменным столом принца, переписывая депеши, доставленные с северных границ. Александр вышел из своей спальни и, налив себе стакан вина, подозвал одного из камердинеров. Он указал на закрывающую дверь спальни занавеску и покачал головой.
– Что нам с ней делать, ваше высочество?
– Верните ее в ту сточную канаву, из которой ее взяли. Он нее воняет и к тому же она грубее вештарки, Совари был прав.
Камердинер шагнул за занавеску и больше не выходил.
– Куда ты смотришь, раб? Она что, твоя подружка?
Думаю, у него была там та девица с улицы, но я так и не увидел ее.
Глава 6
На пятый день Дар Хегеда принц стал вести себя как-то странно. Он не мог спокойно сидеть на месте. Он все время барабанил пальцами по подлокотникам кресла. Он ерзал и передергивал плечами под бархатной мантией, словно пытаясь устроиться поудобнее. Он вертел в руках ножик, теребил косу и крутил цепочку на шее, потом он вышвырнул с кресла подушки. Через некоторое время он велел вернуть их на место. Он потребовал принести вина, но пить не стал, и через некоторое время опрокинул бокал на пол, разозлившись на просительницу. Это была почтенная матрона, обвинявшая своего сына в подделке родословной скаковой лошади, подобное преступление в Империи считалось более серьезным, чем убийство. Эта дама едва не упала со своего стула, когда принц вдруг вскочил посреди ее пространной речи и пронзительно завопил:
– Побыстрее, женщина. Ты задерживаешь тысячи других просителей.
Он встал за свое кресло и время от времени ударял кулаком по его спинке, пытаясь ускорить ее речь. Она засуетилась, попыталась говорить быстрее и через минуту стала валиться на бок, хватаясь за сердце. Ее унесли. Один из управляющих подошел к принцу, прошептав ему что-то на ухо, тогда Александр наорал и на него.
– Я великолепно себя чувствую. Проси следующего, если не хочешь отведать кнута.
На следующий день все пошло еще хуже. Принц не мог усидеть на месте более десяти минут, поэтому он выслушивал просителей, бегая туда-сюда по своему возвышению, а пришедшие водили головой, следя за его движениями. От этого они начинали мямлить, и тогда он впадал в ярость. Часы приема шли, принц пытался сдержать себя, он крепко прижимал руки к груди или вцеплялся пальцами в стакан с такой силой, что у него белели суставы. Но и тогда его ноги шаркали по полу, а голова слегка тряслась. Все управляющие и камердинеры тряслись от страха. Он велел выпороть уже двоих из них, когда те осмелились предложить ему отдохнуть, и обещал выпороть любого, кто посмеет посоветовать ему сделать что-либо. В этот день, второй день странного поведения принца, я заметил среди свиты Александра келидца. Белокурый худой человек в малиновом плаще молча стоял за его креслом, поглядывая по сторонам и изредка улыбаясь собственным мыслям, хотя едва ли они были забавны. Я постарался тут же забыть о нем. Какое дело рабу до демона и его забав?
Седьмой день Дар Хегеда, и третий день неведомой болезни принца, начался с чрезвычайно запутанного дела, где глава семьи умер, оставив наследницей всего своего состояния и земель единственную незамужнюю дочь. Александр сидел, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что я бы не удивился, если бы старое дерево вдруг треснуло и рассыпалось в пыль. Я сидел достаточно близко к принцу, чтобы заметить темные мешки под янтарными глазами. Взгляд его скользил по всем предметам, ни на чем не останавливаясь. Принца предупредили, что двумя сторонами, воюющими за наследство девицы, были два могущественных барона, каждый из которых хотел взять ее в жены. Оба они охраняли самые беспокойные участки границы Империи, и Император ни за что не хотел бы поссориться ни с одним из них.
Один из баронов уже полчаса занудно объяснял суть дела, когда на Александра напала вдруг дрожь. Его руки, ноги и все тело сотрясались, как будто бы он голым сидел на морозе.
– Продолжайте, – бросил он посетителю, когда тот замолчал, уставившись на него. Барон забормотал что-то невнятное. – Я сказал, продолжайте.
Тот продолжил, потом вызвали для ответа вторую сторону. Не знаю, удалось ли Александру вникнуть во все тонкости семейных отношений, старых долгов, воинских клятв, обещаний руки и сердца, словом, во все детали жизни целого клана. Он походил на готовый извергнуться вулкан. Присутствующие качали головами и хмурили в недоумении брови. И среди них, опираясь на косяк двери, стоял Корелий, келидский эмиссар. Он улыбался.
Я быстро уткнулся в лист бумаги. Нет, я не позволю ему еще раз заглянуть мне в глаза и увидеть то, что я знаю. У меня нет силы. Я беспомощен перед ним. Были вещи, по сравнению с которыми рабство не значило ничего, и я не хотел встретиться с ними. Демонов привлекает страх. В тот миг, когда я увидел его улыбку, я заметил, что келидец сделал легкое движение рукой. Меня охватило дурное предчувствие. Я обернулся к Александру. Он мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать насекомое. Что происходит?
– Умоляю, ваше высочество, выслушайте мою просьбу, – начал удивленный ответчик. – Я не стал бы заручаться согласием юной девы, если бы знал о притязаниях барона Юзайя.
– Не обращай внимания, я внимательно слушаю… Продолжай, Кердан. Я осознаю всю важность дела, и я выслушаю тебя, как и обещал, – принц с трудом выговаривал слова.
Следующие полчаса принц, стиснув зубы, продолжал сражаться с неведомым недугом. Записывая все подробности дела, я поглядывал время от времени на принца, а иногда позволял себе украдкой взглянуть и на тощего человека у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115