Тридянам на этой неделе явно не везло. Худосочный человек со впалыми щеками распластался на ковре. Рычащий от ярости принц схватил его мешок, намереваясь швырнуть в огонь. Я отвернулся. Но Александр передумал – набитый тяжелыми деревяшками мешок едва не выбил из-под меня со стула.
– Эй, тридянин, – Александр ткнул его в бок, – а ну-ка вставай и покажи мне свои подметки.
Бедный жонглер едва нашел в себе силы встать на колени.
– Хм. Дырок нет. Покажи мне левую руку. Один ребенок. И на шее целых три костяных побрякушки. Что скажешь, Сейонн? Могу я выставить его, не опасаясь твоего недовольства?
– Вы вольны поступать так, как вам угодно, ваше высочество. Ваши желания священны для всех живущих в Дерзийской Империи, – я не отрывал глаз от чистого листа бумаги.
– Убирайся, тридянин. Поучись, прежде чем показывать свое искусство принцу. Считай, что тебе повезло, здесь есть человек, который разозлил меня сильнее, чем ты.
Не помню, чтобы люди исчезали так быстро, как этот жонглер из Трида. Он даже не забрал своего мешка.
Я прижал руки к груди, словно стараясь защититься от гнева принца. Я был рад, что они не дрожали, когда он взял мою руку и принялся разглядывать ее.
– Порка не научит тебя думать по-другому, правда, эззариец? И если я выполню мою угрозу и отрежу тебе руку, это тоже не поможет? И не смей отвечать мне свое «Вы вольны поступать, как вам угодно, мой господин».
– Наказание не сможет сделать меня другим, – произнес я. – Разве только, если я потеряю от него разум. Но тогда я вряд ли буду вам полезен.
– Не верю, что эззариец, которым правила женщина, не боится моего кинжала! – Он достал упомянутый кинжал и приставил его к моему запястью. Лезвие оставило тонкий порез, из которого засочилась кровь.
Почему я снова решил сказать ему правду? Возможно, я чувствовал себя побежденным. Наверное, смерть Ллира повергла меня в отчаяние. Или у меня уже не было юношеской силы духа, чтобы вонзить себе в живот нож, и я решил заставить Александра сделать это вместо себя.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Я и в самом деле боюсь, ваше высочество. Каждый миг моей жизни наполнен таким страхом, который вы не можете себе даже представить. Я боюсь, что у меня нет души. Я боюсь, что богов не существует. Я боюсь, что нет смысла в той боли, которую мне довелось испытать. Я боюсь, что я разучился любить другие человеческие существа и видеть в них добро. Среди всех этих страхов почти нет места для вас.
Рядом с нами никого не было. Большая комната была пуста, все слуги ждали за дверью, ожидая сигнала впустить следующего артиста.
– Я могу заставить тебя бояться, – он произнес эти слова холодным мертвящим голосом, который я уже слышал однажды – тогда он собирался казнить лорда Сьержа.
– Нет, мой господин. Не можете.
Я увидел, как лицо его краснеет от гнева, словно внезапно освещенное закатным солнцем. Я был уверен, что пришел мой конец, и я захотел заглянуть в душу моего палача. Я переключил свое восприятие и заглянул глубоко в янтарные глаза… И увидел там то, что никак не ожидал увидеть.
Серебряное сияние, царящее в полной тишине… ясность и чистота, от которых холодеет сердце… один из тысячи … О, боги! Свет был таким ярким, что мой внутренний взор не смог вынести его великолепия.
Невероятно! Только не у Дерзийца! Не у того, кто погубил сотни мужчин и женщин, не способных оказать сопротивления, и еще сотни тех, кто не сделал ему ничего плохого, а просто случайно оказался стоящим между ним и объектом его вожделений. Только не представитель того, что я больше всего ненавидел в этой жизни! Как боги могли сыграть такую злую шутку? У меня больше не было умений. Мои особые чувства не подпитывались мелиддой уже давно, я больше не был Видящим. Я ощущал себя человеком, который вдруг нашел в разлагающихся останках, кишащих червями, жемчужину исключительной ценности, за которую можно купить полмира.
Я застонал от отчаяния. Я закрыл глаза руками, но перед моим внутренним взором продолжал сиять серебряный свет.
– Скажи мне ради Атоса, что происходит?
Его недовольство едва задевало мои экстраординарные чувства. Те, что позволили мне увидеть демона. Те, что только что показали мне феднах: знак души с особой судьбой, души с огромными возможностями, сырого материала, который со временем можно обработать и развить в нечто исключительное… эта душа не отпустит меня до конца моих дней. Мои цепи были ничем по сравнению с новыми оковами, связавшими меня с Александром в тот момент, когда я увидел свет, глубоко скрытый в нем. Я не мог не взвалить на себя эту ношу. Это был мой долг Смотрителя. Я давно уже считал, что этот долг погребен под руинами моей души, еще один обломок, такой же, как честь и гордость, любовь, дружба и смысл бытия. Но в тот момент, когда я увидел его сияние, меня словно встряхнула гигантская рука. Все ожило во мне, выполнение долга было смыслом моей жизни, единственным принципом, которым я не мог поступиться, идеалом, от которого я никогда не откажусь. Долг повелевал мне сделать все, что было в моих силах для разрушения замыслов демонов, он требовал, чтобы я защищал и обучал тех, кто нес в себе феднах, защищал и обучал Александра, принца Империи Дерзи.
Глава 11
– Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты уже умер. Это какое-то заклятье?
– Заклятье… да… это из-за него я вел такие наглые речи… – Я хотел закричать. Зарыдать. Удушить кого-нибудь. Прикончить себя за проклятую гордость. Почему я сразу не удосужился посмотреть? Только тот, кто обучен читать в душах, а я был обучен, мог видеть феднах. Только один из тысячи моих соплеменников. Я хлопал руками по лицу, словно срывая остатки невидимой паутины. – Мой господин, простите мне все те слова, что я сказал за последние дни. Я искал заговоренные предметы… защитить вас… это очень ответственная работа… и только теперь… только теперь я пришел в себя…
– Будь проклят твой лживый язык! – Он схватил меня за плечи и принялся трясти, словно надеясь, что сумеет вытрясти из меня правду, и она упадет к его ногам.
Наверное, он не собирался убивать меня. Мне не удалось точно выяснить это, поскольку нас прервали.
– Ваше Высочество! – раздался крик за дверью. – Плохие новости!
Микаэль, капитан дворцовой стражи, вбежал в комнату, стуча подкованными сапогами. За ним спешил какой-то растрепанный человек.
– Ваше Высочество! Тысяча извинений за вторжение, – произнес капитан, бросив на меня любопытный взгляд. – Но мы были уверены, что вы захотите выслушать отчет Хьюгерта тотчас же, – он указал на всклокоченного человека.
Тот тяжело рухнул на колени и начал рассказывать, как группа бандитов захватила небольшой городок неподалеку от столицы и сожгла его. Те, кто спасся из огня, были обречены теперь на смерть от голода и холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Эй, тридянин, – Александр ткнул его в бок, – а ну-ка вставай и покажи мне свои подметки.
Бедный жонглер едва нашел в себе силы встать на колени.
– Хм. Дырок нет. Покажи мне левую руку. Один ребенок. И на шее целых три костяных побрякушки. Что скажешь, Сейонн? Могу я выставить его, не опасаясь твоего недовольства?
– Вы вольны поступать так, как вам угодно, ваше высочество. Ваши желания священны для всех живущих в Дерзийской Империи, – я не отрывал глаз от чистого листа бумаги.
– Убирайся, тридянин. Поучись, прежде чем показывать свое искусство принцу. Считай, что тебе повезло, здесь есть человек, который разозлил меня сильнее, чем ты.
Не помню, чтобы люди исчезали так быстро, как этот жонглер из Трида. Он даже не забрал своего мешка.
Я прижал руки к груди, словно стараясь защититься от гнева принца. Я был рад, что они не дрожали, когда он взял мою руку и принялся разглядывать ее.
– Порка не научит тебя думать по-другому, правда, эззариец? И если я выполню мою угрозу и отрежу тебе руку, это тоже не поможет? И не смей отвечать мне свое «Вы вольны поступать, как вам угодно, мой господин».
– Наказание не сможет сделать меня другим, – произнес я. – Разве только, если я потеряю от него разум. Но тогда я вряд ли буду вам полезен.
– Не верю, что эззариец, которым правила женщина, не боится моего кинжала! – Он достал упомянутый кинжал и приставил его к моему запястью. Лезвие оставило тонкий порез, из которого засочилась кровь.
Почему я снова решил сказать ему правду? Возможно, я чувствовал себя побежденным. Наверное, смерть Ллира повергла меня в отчаяние. Или у меня уже не было юношеской силы духа, чтобы вонзить себе в живот нож, и я решил заставить Александра сделать это вместо себя.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Я и в самом деле боюсь, ваше высочество. Каждый миг моей жизни наполнен таким страхом, который вы не можете себе даже представить. Я боюсь, что у меня нет души. Я боюсь, что богов не существует. Я боюсь, что нет смысла в той боли, которую мне довелось испытать. Я боюсь, что я разучился любить другие человеческие существа и видеть в них добро. Среди всех этих страхов почти нет места для вас.
Рядом с нами никого не было. Большая комната была пуста, все слуги ждали за дверью, ожидая сигнала впустить следующего артиста.
– Я могу заставить тебя бояться, – он произнес эти слова холодным мертвящим голосом, который я уже слышал однажды – тогда он собирался казнить лорда Сьержа.
– Нет, мой господин. Не можете.
Я увидел, как лицо его краснеет от гнева, словно внезапно освещенное закатным солнцем. Я был уверен, что пришел мой конец, и я захотел заглянуть в душу моего палача. Я переключил свое восприятие и заглянул глубоко в янтарные глаза… И увидел там то, что никак не ожидал увидеть.
Серебряное сияние, царящее в полной тишине… ясность и чистота, от которых холодеет сердце… один из тысячи … О, боги! Свет был таким ярким, что мой внутренний взор не смог вынести его великолепия.
Невероятно! Только не у Дерзийца! Не у того, кто погубил сотни мужчин и женщин, не способных оказать сопротивления, и еще сотни тех, кто не сделал ему ничего плохого, а просто случайно оказался стоящим между ним и объектом его вожделений. Только не представитель того, что я больше всего ненавидел в этой жизни! Как боги могли сыграть такую злую шутку? У меня больше не было умений. Мои особые чувства не подпитывались мелиддой уже давно, я больше не был Видящим. Я ощущал себя человеком, который вдруг нашел в разлагающихся останках, кишащих червями, жемчужину исключительной ценности, за которую можно купить полмира.
Я застонал от отчаяния. Я закрыл глаза руками, но перед моим внутренним взором продолжал сиять серебряный свет.
– Скажи мне ради Атоса, что происходит?
Его недовольство едва задевало мои экстраординарные чувства. Те, что позволили мне увидеть демона. Те, что только что показали мне феднах: знак души с особой судьбой, души с огромными возможностями, сырого материала, который со временем можно обработать и развить в нечто исключительное… эта душа не отпустит меня до конца моих дней. Мои цепи были ничем по сравнению с новыми оковами, связавшими меня с Александром в тот момент, когда я увидел свет, глубоко скрытый в нем. Я не мог не взвалить на себя эту ношу. Это был мой долг Смотрителя. Я давно уже считал, что этот долг погребен под руинами моей души, еще один обломок, такой же, как честь и гордость, любовь, дружба и смысл бытия. Но в тот момент, когда я увидел его сияние, меня словно встряхнула гигантская рука. Все ожило во мне, выполнение долга было смыслом моей жизни, единственным принципом, которым я не мог поступиться, идеалом, от которого я никогда не откажусь. Долг повелевал мне сделать все, что было в моих силах для разрушения замыслов демонов, он требовал, чтобы я защищал и обучал тех, кто нес в себе феднах, защищал и обучал Александра, принца Империи Дерзи.
Глава 11
– Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты уже умер. Это какое-то заклятье?
– Заклятье… да… это из-за него я вел такие наглые речи… – Я хотел закричать. Зарыдать. Удушить кого-нибудь. Прикончить себя за проклятую гордость. Почему я сразу не удосужился посмотреть? Только тот, кто обучен читать в душах, а я был обучен, мог видеть феднах. Только один из тысячи моих соплеменников. Я хлопал руками по лицу, словно срывая остатки невидимой паутины. – Мой господин, простите мне все те слова, что я сказал за последние дни. Я искал заговоренные предметы… защитить вас… это очень ответственная работа… и только теперь… только теперь я пришел в себя…
– Будь проклят твой лживый язык! – Он схватил меня за плечи и принялся трясти, словно надеясь, что сумеет вытрясти из меня правду, и она упадет к его ногам.
Наверное, он не собирался убивать меня. Мне не удалось точно выяснить это, поскольку нас прервали.
– Ваше Высочество! – раздался крик за дверью. – Плохие новости!
Микаэль, капитан дворцовой стражи, вбежал в комнату, стуча подкованными сапогами. За ним спешил какой-то растрепанный человек.
– Ваше Высочество! Тысяча извинений за вторжение, – произнес капитан, бросив на меня любопытный взгляд. – Но мы были уверены, что вы захотите выслушать отчет Хьюгерта тотчас же, – он указал на всклокоченного человека.
Тот тяжело рухнул на колени и начал рассказывать, как группа бандитов захватила небольшой городок неподалеку от столицы и сожгла его. Те, кто спасся из огня, были обречены теперь на смерть от голода и холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115