Действительно думает, что я полезу в кипящий суп еще раз? Если сварить мою кожу, это едва ли поможет излечить раны. Слезящимися глазами я искал Катрин. Она сидела на том берегу, где я оставил одежду. Смотрела. Ждала. И не выказывала никакого волнения. Похоже, что она не станет предотвращать попытки деда замучить насмерть бывшего ученика.
Итак, они не считали, что я погибну, если снова окажусь в воде. Я прижал ладони к глазам, пытаясь остановить поток слез, мешающий мне видеть. Озеро дымилось в ночном воздухе.
Вера. Галадон не хочет, чтобы я погиб. Дисциплина. Не сомневаться. Сомнение, а не страх было главным врагом Смотрителя. Страх делает тебя осторожным. Сомнение – слабым. Дисциплина. Очисти помыслы.
Я встал, все еще дрожа, и поклонился Галадону. Потом я вдохнул поглубже, прогнал прочь мысли, шагнул в воду… и понял, что сейчас погибну. Чувствовалось, как кровь закипает в венах. Но на этот раз я был хотя бы осторожен. Шагнул в воду рядом с берегом, и мне удалось сразу же выбраться обратно на холодные камни. Я ощущал себя одной из рубах, которые манганарские прачки сперва кипятят, а потом бьют о камни.
– Учитель, – прохрипел я, – не могу…
– Еще раз.
Я даже не взглянул на него. Звук его голоса сказал мне все. Его посох указывает на воду. Сколько раз я слышал от него эти слова, высказанные этим же непререкаемым тоном? Воспоминания вернулись, пока я лежал на камне, замерзая и сгорая одновременно. Эти слова больно ударили меня, соскребли с души все ненужное, чтобы я мог стать лучше и сильнее. Оказалось, что кое-что забыто: слово, движение, понимание, шаг. Я не сумел увидеть то, что должен был увидеть.
– Еще раз. – Теперь все будет правильно. Вот теперь, не забудь. Когда ты окажешься посреди царства демонов, ты не будешь иметь права забыть, оступиться, проиграть.
Что же я забыл? А что пытался сделать? Вдохнул, очистил сознание, поверил… Я встал на четвереньки, поднялся и захохотал. Что говорил об этом Александр? Подготовка воина… не вспарывать животы и скакать верхом, а мыться. Очистить себя. Восстановить чистоту.
Александр. Я подумал о принце, из-за которого пришел сюда, чьи горести требовали от меня этого, и ответ пришел сам собой. Проблема заключалась не в отсутствии знания. Знание было во мне, оно вернется с практикой.
Я совершенно правильно очистил сознание, но я не задал себе цели. Невозможно сражаться, не ставя цели. Это якорь. Точка опоры. Средоточие. Место, в которое стекаются все твои воспоминания.
Я снова поклонился завернутой в синее фигуре. И на этот раз не просто очистил сознание, но заполнил его светом; феднах Александра, серебряное свечение будет моим якорем. И все встало на свои места. Это было простое испытание. Я собрал разрозненные остатки знаний в своей голове и приготовился. Глубоко вдохни, чтобы очистить кровь. Следи за чувствами. Успокой нервы. Охлади кожу. Пусть слезы льются, это защитит глаза, пока ты не увидишь то, что должен увидеть. Замедли биение сердца. Выдержка… спокойствие… сосредоточенность… Я снова шагнул в воду.
Мое тело неспешно погружалось в кипяток, словно время вдруг замедлило свой ход. Я опустился на самое дно, чувствуя только щекочущий меня мох и приятное тепло, раскрывающее поры. Высоко надо мной над поверхностью воды горел фонарь, я лениво поплыл на его свет, ощущая, как вода смывает с меня годы страха, боли и грязи. Я вдруг остановился и повернул обратно, ко дну. Там я взял пригоршню песка и потер им кожу и волосы. Потом я вынырнул на поверхность, смеясь над тем, как еще недавно хватался за камни и голым дрожал под холодным ветром. Я чувствовал себя так, словно только что наголову разбил легион дерзийцев.
Это была маленькая победа. Она не потребовала от меня волшебства. Никакой мелидды. Я едва приблизился к тому, что должен был сделать. Но и такого было достаточно. Это было только начало.
…В течение следующих семи дней Катрин приходила за мной каждый вечер и отводила к Галадону. Он занимался со мной по восемь, а то и больше часов. Два часа мы работали над заклинаниями и стихами, стратегией и тактикой, потом переходили к восстановлению практических навыков, оттачивая рефлексы и освобождая мозг. Он давал мне задачи, просто загадки или сценарии сражений, заставляя меня решать их в голове и не позволяя чертить схемы. Я очень часто слышал от него слова «еще раз». И скоро начал понимать, что именно я забыл. Галадон не говорил со мной ни до, ни после наших занятий и не давал мне заданий, связанных с мелиддой. Я не позволял себе задумываться об этом. К тому же я слишком сильно уставал, чтобы размышлять.
Катрин все время была с нами, что казалось мне странным. Я ожидал, что она предложит мне миндального пирога или станет подбадривать меня в своей шутливой манере, как делала в детстве. Но ее темные глаза никогда не улыбались. Они следили и оценивали, когда я не мог выполнить какого-нибудь простого задания, она в гневе отворачивалась.
Я приходил в дом для гостей за два часа до рассвета и падал на кровать, хотя утром уже не помнил, как добирался сюда. Я просыпался, когда Невья приходила навестить принца. Его рана неплохо заживала. Жар прекратился, осталась только небольшая боль в животе. Но больше всего принца угнетала его слабость, он едва мог встать без посторонней помощи. Исанна приходила каждый день, напоминая ему, что он должен уехать, как только сможет сесть в седло. Невья качала головой и говорила, что переезд через горы в нынешнем состоянии убьет его.
– Мир скачет вокруг меня, – пожаловался Александр как-то днем, после того как приказал поднять его. Он походил по комнате минут десять, потом подошел ко мне:
– Я чувствую себя дерзийским танцором. Никогда не понимал, как они могут целый час вертеться на одном месте и не падать. Глядя на них, можно спятить.
Я вскочил и помог ему перебраться с кресла, в которое он только что упал, на кровать:
– Отдохните еще денек, а завтра выйдете погулять. Свежий воздух пойдет вам на пользу. Не торопите события. Посмотрим, что будет через неделю. – После полной неудач ночи я сомневался, что и десять недель помогут мне. Я не говорил Александру, чем я занимаюсь, но дал понять, что чем дольше он будет выздоравливать, тем лучше.
Я подал ему миску с супом, принесенную Невьей. К принцу возвращался его аппетит. Эззарийцы выставят нас только из-за этого. Похоже, он прикончит все их запасы.
– Так что у нас за план? – спросил он, пихая меня ногой. Я сидел на полу, привалившись к кровати, и дремал. – Ты такой вялый все эти дни, все время засыпаешь, предоставляя мне вести беседу. Ничего не рассказываешь о магии, демонах, о том, какой я дурак, что мне представилось, будто у тебя были крылья. Какого мнения ты о стратегии дерзийцев? А хочешь, я расскажу тебе, как Дмитрий учил меня держать меч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Итак, они не считали, что я погибну, если снова окажусь в воде. Я прижал ладони к глазам, пытаясь остановить поток слез, мешающий мне видеть. Озеро дымилось в ночном воздухе.
Вера. Галадон не хочет, чтобы я погиб. Дисциплина. Не сомневаться. Сомнение, а не страх было главным врагом Смотрителя. Страх делает тебя осторожным. Сомнение – слабым. Дисциплина. Очисти помыслы.
Я встал, все еще дрожа, и поклонился Галадону. Потом я вдохнул поглубже, прогнал прочь мысли, шагнул в воду… и понял, что сейчас погибну. Чувствовалось, как кровь закипает в венах. Но на этот раз я был хотя бы осторожен. Шагнул в воду рядом с берегом, и мне удалось сразу же выбраться обратно на холодные камни. Я ощущал себя одной из рубах, которые манганарские прачки сперва кипятят, а потом бьют о камни.
– Учитель, – прохрипел я, – не могу…
– Еще раз.
Я даже не взглянул на него. Звук его голоса сказал мне все. Его посох указывает на воду. Сколько раз я слышал от него эти слова, высказанные этим же непререкаемым тоном? Воспоминания вернулись, пока я лежал на камне, замерзая и сгорая одновременно. Эти слова больно ударили меня, соскребли с души все ненужное, чтобы я мог стать лучше и сильнее. Оказалось, что кое-что забыто: слово, движение, понимание, шаг. Я не сумел увидеть то, что должен был увидеть.
– Еще раз. – Теперь все будет правильно. Вот теперь, не забудь. Когда ты окажешься посреди царства демонов, ты не будешь иметь права забыть, оступиться, проиграть.
Что же я забыл? А что пытался сделать? Вдохнул, очистил сознание, поверил… Я встал на четвереньки, поднялся и захохотал. Что говорил об этом Александр? Подготовка воина… не вспарывать животы и скакать верхом, а мыться. Очистить себя. Восстановить чистоту.
Александр. Я подумал о принце, из-за которого пришел сюда, чьи горести требовали от меня этого, и ответ пришел сам собой. Проблема заключалась не в отсутствии знания. Знание было во мне, оно вернется с практикой.
Я совершенно правильно очистил сознание, но я не задал себе цели. Невозможно сражаться, не ставя цели. Это якорь. Точка опоры. Средоточие. Место, в которое стекаются все твои воспоминания.
Я снова поклонился завернутой в синее фигуре. И на этот раз не просто очистил сознание, но заполнил его светом; феднах Александра, серебряное свечение будет моим якорем. И все встало на свои места. Это было простое испытание. Я собрал разрозненные остатки знаний в своей голове и приготовился. Глубоко вдохни, чтобы очистить кровь. Следи за чувствами. Успокой нервы. Охлади кожу. Пусть слезы льются, это защитит глаза, пока ты не увидишь то, что должен увидеть. Замедли биение сердца. Выдержка… спокойствие… сосредоточенность… Я снова шагнул в воду.
Мое тело неспешно погружалось в кипяток, словно время вдруг замедлило свой ход. Я опустился на самое дно, чувствуя только щекочущий меня мох и приятное тепло, раскрывающее поры. Высоко надо мной над поверхностью воды горел фонарь, я лениво поплыл на его свет, ощущая, как вода смывает с меня годы страха, боли и грязи. Я вдруг остановился и повернул обратно, ко дну. Там я взял пригоршню песка и потер им кожу и волосы. Потом я вынырнул на поверхность, смеясь над тем, как еще недавно хватался за камни и голым дрожал под холодным ветром. Я чувствовал себя так, словно только что наголову разбил легион дерзийцев.
Это была маленькая победа. Она не потребовала от меня волшебства. Никакой мелидды. Я едва приблизился к тому, что должен был сделать. Но и такого было достаточно. Это было только начало.
…В течение следующих семи дней Катрин приходила за мной каждый вечер и отводила к Галадону. Он занимался со мной по восемь, а то и больше часов. Два часа мы работали над заклинаниями и стихами, стратегией и тактикой, потом переходили к восстановлению практических навыков, оттачивая рефлексы и освобождая мозг. Он давал мне задачи, просто загадки или сценарии сражений, заставляя меня решать их в голове и не позволяя чертить схемы. Я очень часто слышал от него слова «еще раз». И скоро начал понимать, что именно я забыл. Галадон не говорил со мной ни до, ни после наших занятий и не давал мне заданий, связанных с мелиддой. Я не позволял себе задумываться об этом. К тому же я слишком сильно уставал, чтобы размышлять.
Катрин все время была с нами, что казалось мне странным. Я ожидал, что она предложит мне миндального пирога или станет подбадривать меня в своей шутливой манере, как делала в детстве. Но ее темные глаза никогда не улыбались. Они следили и оценивали, когда я не мог выполнить какого-нибудь простого задания, она в гневе отворачивалась.
Я приходил в дом для гостей за два часа до рассвета и падал на кровать, хотя утром уже не помнил, как добирался сюда. Я просыпался, когда Невья приходила навестить принца. Его рана неплохо заживала. Жар прекратился, осталась только небольшая боль в животе. Но больше всего принца угнетала его слабость, он едва мог встать без посторонней помощи. Исанна приходила каждый день, напоминая ему, что он должен уехать, как только сможет сесть в седло. Невья качала головой и говорила, что переезд через горы в нынешнем состоянии убьет его.
– Мир скачет вокруг меня, – пожаловался Александр как-то днем, после того как приказал поднять его. Он походил по комнате минут десять, потом подошел ко мне:
– Я чувствую себя дерзийским танцором. Никогда не понимал, как они могут целый час вертеться на одном месте и не падать. Глядя на них, можно спятить.
Я вскочил и помог ему перебраться с кресла, в которое он только что упал, на кровать:
– Отдохните еще денек, а завтра выйдете погулять. Свежий воздух пойдет вам на пользу. Не торопите события. Посмотрим, что будет через неделю. – После полной неудач ночи я сомневался, что и десять недель помогут мне. Я не говорил Александру, чем я занимаюсь, но дал понять, что чем дольше он будет выздоравливать, тем лучше.
Я подал ему миску с супом, принесенную Невьей. К принцу возвращался его аппетит. Эззарийцы выставят нас только из-за этого. Похоже, он прикончит все их запасы.
– Так что у нас за план? – спросил он, пихая меня ногой. Я сидел на полу, привалившись к кровати, и дремал. – Ты такой вялый все эти дни, все время засыпаешь, предоставляя мне вести беседу. Ничего не рассказываешь о магии, демонах, о том, какой я дурак, что мне представилось, будто у тебя были крылья. Какого мнения ты о стратегии дерзийцев? А хочешь, я расскажу тебе, как Дмитрий учил меня держать меч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115