— Если он нас зовет, то, быть может, разумно будет ответить на его зов. Далеко ли они, и как скоро можно до них добраться?
— Очень далеко, — ответил Рай'ги. — И очень скоро. Они отправились в длительное путешествие, но на каждом шагу сталкиваются то с великанами, то с гоблинами.
— Похоже, этот магический предмет не слишком разборчив и всем подряд предлагает стать его новым хозяином, — саркастически заметил Киммуриэль.
— Они сели на корабль, — продолжал Рай'ги, пропуская замечание мимо ушей. — Похоже, они вышли из большого города Глубоководье, это далеко, на Побережье Мечей.
— Но плывут на юг? — с надеждой спросил Джарлакс
— По-видимому, — ответил Рай'ги. — Но это не имеет значения. Ведь есть магия и псионические силы, разумеется, — добавил он с почтительным полупоклоном в сторону Киммуриэля. — Воспользовавшись ими, можно оказаться рядом с отступником так же легко, как если бы он был в соседней комнате.
— Тогда продолжай следить за ним, — сказал Джарлакс.
— Но разве мы не должны отправиться сегодня вечером в гильдию? — уточнил Рай'ги.
— Твое присутствие будет необязательно, — ответил наемник. — Этой ночью состоится встреча только мелких гильдий.
— Но даже мелкие гильдии достаточно дальновидны, чтобы нанять чародея, — заметил жрец.
— Чародей в этой гильдии — приятель Энтрери, — со смехом сказал Джарлакс, так что можно было подумать, что и беспокоиться тут не о чем. — А в другой гильдии — всего лишь хафлинга, не слишком искушенные в волшебстве. Наверное, ты понадобишься завтра. А сегодня ночью продолжай наблюдать за Дзиртом До'Урденом. В конце концов, это может оказаться самым важным козырем.
— Имеешь в виду неизвестный волшебный предмет? — спросил Киммуриэль.
— Имею в виду, что Энтрери не хватает воодушевления, — ответил Джарлакс.
Жрец недоуменно развел руками:
— Мы предлагаем ему власть и богатство, о каких он и мечтать не мог. А он идет к своему собственному счастью так, как если бы ему предстояло встретиться один на один с самой Паучьей Королевой.
— Он не сможет наслаждаться ни властью, ни богатством, пока не разрешит внутренних противоречий, — объяснил Джарлакс, самым большим даром которого было умение проникать в тайные мысли как друзей, так и врагов, причем не прибегая к каким-то сверхъестественным способностям, лишь благодаря опыту и проницательности. — Но не надо опасаться его нынешнего равнодушия. Я достаточно хорошо знаю Артемиса Энтрери и могу утверждать, что он будет на высоте вне зависимости от того, заинтересован он лично или нет. Среди людей нет никого опаснее и изворотливей его.
— Жаль, что у него такая светлая кожа, — вставил Киммуриэль.
Джарлакс лишь усмехнулся. Он-то отлично понимал, что, если бы Артемис Энтрери был рожден дроу в Мензоберранзане, он стал бы одним из величайших боевых наставников, а может, вознесся бы и еще выше. Вероятно, он мог бы стать соперником Джарлакса.
— Поговорим в благословенной тьме туннелей, когда огонь Нарбондель вознесется на самую вершину, — обратился он к Рай'ги. — Мне нужно знать больше.
— Успеха тебе с делами гильдий, — ответил Рай'ги и, откланявшись, вышел.
Джарлакс повернулся к Киммуриэлю и кивнул. Пришло время отправляться на охоту.
Все другие народы считали хафлингов с ангельскими личиками большеглазыми. Но глаза четырех коротышек, сидевших вместе с Двавел в комнате, расширились совсем уж невероятно, когда прямо перед ними отворились магические врата (а ведь все меры предосторожности против всяческих сверхъестественных вторжений были предприняты) и оттуда вышел Артемис Энтрери. Зрелище он собой являл впечатляющее: на нем был черный плащ на подкладке и черная шляпа болеро с черной лентой по тулье.
Энтрери сразу встал скрестив руки на груди, как научил его Киммуриэль, стараясь справиться с волнами дурноты, одолевавшей его всякий раз при таких вот псионических переносах.
За ним, в темном пространстве за вратами, освещаемом только слабым светом из комнаты Двавел, различимы были несколько темных фигур. Когда какой-то из солдат Двавел сделал шаг, чтобы помешать нежданному гостю, один из темных силуэтов сделал едва уловимое движение, и хафлинг, даже не пискнув, упал на пол.
— Он только спит, не беспокойтесь, — сразу объяснил Энтрери, не желая устраивать побоища с остальными, как один потянувшимися за оружием. — Верьте, я пришел сюда не затем, чтобы драться с вами, но если вы на меня нападете, то умрете в мгновение ока.
— У нас есть входная дверь, — сухо заметила Двавел, которая, кажется, была единственной, кто не испугался.
— Я не хотел, чтобы кто-то видел, как я вхожу в твое заведение, — ответил убийца, уже справившийся с головокружением. — Ради твоей же безопасности.
— А как ты сюда попал? — спросила она. — Ты проник сверхъестественным путем и неожиданно, и при этом не сработала ни одна из охранных мер — а я заплатила за них немало, можешь поверить.
— Тебя это не должно беспокоить, — ответил Энтрери. — Пусть об этом беспокоятся мои враги. Знай же, что я вернулся в Калимпорт не затем, чтобы шнырять переулками и подчиняться приказам других. Я много путешествовал по Королевствам и то, что узнал, привез с собой.
— Так, значит, Артемис Энтрери вернулся как завоеватель, — произнесла Двавел. Ее солдаты готовы были броситься на него, но она их сдерживала. Сразиться с Энтрери сейчас стоило бы им слишком дорого, и Двавел это хорошо понимала.
— Возможно, — не стал отпираться убийца. — Посмотрим, как пойдут дела.
— Если ты надеешься убедить меня предоставить тебе силы моей гильдии, понадобится нечто более весомое, чем показательная телепортация, — невозмутимо заявила женщина. — В такой войне сделать неправильный выбор — значит подписать себе смертный приговор.
— А я и не хочу склонять тебя к выбору, — возразил Энтрери.
Двавел недоверчиво посмотрела на него, потом взглянула на своих приближенных. На их лицах ясно читалось недоумение.
— Тогда к чему было трудиться приходить сюда? — спросила она.
— Чтобы сообщить, что война вот-вот начнется, — ответил Энтрери. — Я ведь перед тобой в долгу.
— И вероятно, ты хочешь, чтобы я получше открыла уши и докладывала тебе, как идет битва, — лукаво улыбаясь, предположила женщина-хафлинг.
— Это как тебе угодно, — ответил он. — Когда все будет кончено и город окажется в моих руках, я не забуду того, что ты для меня уже сделала.
— А если проиграешь? Энтрери рассмеялся.
— Тогда берегись. И ради твоего же благоденствия, Двавел Тиггервиллис, сохраняй нейтралитет. Я тебе обязан и считаю, что наша дружба выгодна обоим, но, если я узнаю, что ты предала меня словом или делом, твой дом будет лежать в руинах. — Сказав это, он вежливо поклонился, прикоснувшись пальцами к краю болеро, и снова скрылся в межуровневых вратах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87