Ее губы, когда они принудили его открыть рот – облизывая, покусывая, пробуя – тоже были ледяными. Губы мертвой женщины. Язык – изучающий язык змеи.
Но под холодом пылал жар. Жар струился по его ладоням, хотя он чувствовал, как холодна ее плоть под облегающим шелком – если это был шелк. Мрак этого места был мраком ночных кошмаров, где странно светится плоть и каждая вещь обведена огнем. Запахи и шумы грохотали и шелестели в мозгу, как будто звук и аромат на самом деле были предназначены для иных органов чувств, чем те, которыми обладал он. Какое-то время он сражался только за то, чтобы прийти в себя, и до него дошло, что ослепительный, до крови поцелуй Королевы Демонов был способом удостовериться, что в себя он не пришел.
Он поймал ее запястья, оттолкнул от себя, хотя она была потрясающе сильна. – Слушай, а ты не замужем, да, милая? – спросил он, и это застало ее врасплох. Он порылся в карманах. – У меня было кольцо…А, вот. – Он предъявил дешевый бронзовый подшипник, что шел в механизмы Ежа, и ухватил Королеву Демонов за руку. – Тебе придется потолковать со мной по-деловому о приданом – мы придаем ему большое значение, в том мире, откуда я пришел – но вместе с тобой мы же его уговорим, чтобы он согласился не более чем на полдюжины пуховых перин и набор горшков. Ты можешь сготовить ягненка и сливовый пирог? Последняя леди, на которой я подумывал жениться, была высокой красивой девушкой вроде тебя, вот только на кухню дорогу не могла найти без карты и проводника-посудомойщика. Кончилось тем, что она по ошибке приготовила вместо индюшки лошадиную голову, фаршированную овсом, для июльского праздника и мне пришлось отказаться от сватовства…
Глупец! Королева Демонов отошла на шаг от него и вырвала руку, чтобы избавиться от его попыток надеть кольцо ей на палец.
– Они все мне это говорили, – согласился Джон, – когда я сказал, что пойду сюда. – Он аккуратно положил кольцо в карман.
Она показалась ему похожей на женщину, высокую женщину, стройную, как ольховая сережка, не считая пышной тяжести высоких грудей. Светящаяся белая кожа, казалось, сияла сквозь одеяние, что она носила – дымчато-голубые переливы огня при движении; от ветров, которых он не ощущал, ткань, как и ее волосы, струилась, взлетала и свивалась. Черные волосы ходили волнами взад и вперед, пряди, ленты и ценности рассыпались по лицу, падали на спину, блистая, как тела драконов. У нее были распутные глаза.
И почему же ты пришел?
Он ее разозлил и обнажилась фальшь гостеприимства; он заметил, что эта фальшь вернулась, когда она взяла его за руку. Теперь он заметил, что они находятся в огромной комнате: дым, свет и фрагменты пола, что струился подобно мерцающей воде. Он не смог бы сказать, холодно ему или жарко – казалось, все сразу, и все одинаково невыносимо – и тут тяжело было дышать. Тяжело было также решить, были ли запахи, что отягощали воздух, сладкими или тошнотворными. Придворные Королевы Демонов, что кружили позади него, принимали обличье мужчин и женщин – пока он не отводил от них глаза. Он знал, что тогда они меняются и почти видел это.
Он ощущал, что они последовали за ним, когда Королева повела его по коридорам и лестницам, сводчатым террасам, где иногда был день, а иногда ночь, а за окнами падал снег, или дождь, или медленные хлопья огня.
– Чудная мебель, – заметил он и остановился, чтобы очертить контур фарфоровых цветов, которые были вставлены в С-образную подставку для ног из черного дерева. – Я видел похожие штуки во дворце Бела два года назад, хотя как им удалось так выгнуть дерево – этому я так и не научился. А они еще говорят, что это самый модный стиль. Как это вы ухитрились такое заполучить, если заперты в закрытом зеркале последнюю тысячу лет?
Глупец! снова произнесла она, но на этот раз в голосе была тысяча намеков на совершенно другое. Ее рука легко касалась обнаженной плоти его ладони, и ему пришлось отвести глаза от ее губ и грудей. Комната была заполнена бледным туманом и ароматами яблонь и паленого сахара. Странно, но сквозь эти туманы он еще видел сигл Мэб, горящий, словно далекий светильник.
Диван окружали лампы, освещая его и как бы не подпуская туманы. По полу из зеленого мрамора были рассыпаны цветки миндаля.
– Почему ты пришел? – Она заговорила как говорят люди, с помощью губ цвета кровавого рубина, и ее продолговатое, бледное, как слоновая кость лицо было печально.
– Попросить помощи, милая.
– Увы. – Она потянула его на диван рядом с собой. Голос ее был глубок, и в нем была нотка, от которой словно теплая рука изогнулась вокруг его мужского естества. – Хотела бы я, чтобы мы могли ее предложить. Но как видишь, мы не можем помочь даже самим себе. Это меня, Эогилу, предали и полонили из-за того, что сделали не мы.
Из густой дымки возник важный ребенок, вся одежда которого состояла из гирлянды роз, с эмалевым подносом. Стеклянные сосуды содержали вино, ясное, как последний отблеск закатного света, лежали финики, инжир, вишни и гранаты.
– Ты голоден, – сказала Эогила. – Ты проделал долгий путь.
Джон покачал головой. Мэб его об этом предупреждала, словно он не натыкался на это в сотнях легенд и песен. Если уж ни в чем другом, так хоть в этой малости, по крайней мере, все они сходились. – Да нет. У меня в седельных сумах есть мясной пирог, а когда я в последний раз хватил вина, то совсем опозорился – танцевал на столе на свадьбе тети Тилли и развлекался с подружками невесты. – Он взял кубок, который она поднесла к его губам, и опорожнил его на пол. – Но все же спасибо тебе, милая. Хотя может, ты бы дала какие-нибудь носки этому пажу? Она же помрет, бегая босиком по каменному полу. А кто это покрыл зеркало чем-то таким черным?
Ее глаза изменились, теперь она даже отдаленно не была похожа на человека, и в волосы вплелся и зазмеился зеленый огонь. Она ничего не сказала.
– Не люди? – спросил он.
Красные губы чуть приподнялись над зубами и он почувствовал, как там, где ее ногти вонзились в плоть его ладоней, пошла кровь.
– Думали, что это сделали те волшебники из пустыни, но это же были другие демоны, да?
Он словно входил в пещеру к ядовитой змее, обнаженный и со связанными руками. Слышал движение сухих шелковистых колец во тьме.
Что ты знаешь об этом?
– Не много. – У него колотилось сердце. Густой туман позади него шевелился, но он не рискнул повернуть голову; краем глаза он уловил движение света и силуэты в этом свете. – Хотя думаю, что знаю, какая из усобиц между Исчадиями Ночи это была.
Она прижала его спину к диванной подушке, и ее пальцы сошлись на затылке, сильные и холодные, как металлическая гаррота. Он осознал, что мощь ее была превыше силы сильнейшего из людей. Почему ты здесь?
– Потому что морские твари с подножия Семи Островов делают как раз то, что ты пыталась сделать тысячу лет назад, – сказал Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Но под холодом пылал жар. Жар струился по его ладоням, хотя он чувствовал, как холодна ее плоть под облегающим шелком – если это был шелк. Мрак этого места был мраком ночных кошмаров, где странно светится плоть и каждая вещь обведена огнем. Запахи и шумы грохотали и шелестели в мозгу, как будто звук и аромат на самом деле были предназначены для иных органов чувств, чем те, которыми обладал он. Какое-то время он сражался только за то, чтобы прийти в себя, и до него дошло, что ослепительный, до крови поцелуй Королевы Демонов был способом удостовериться, что в себя он не пришел.
Он поймал ее запястья, оттолкнул от себя, хотя она была потрясающе сильна. – Слушай, а ты не замужем, да, милая? – спросил он, и это застало ее врасплох. Он порылся в карманах. – У меня было кольцо…А, вот. – Он предъявил дешевый бронзовый подшипник, что шел в механизмы Ежа, и ухватил Королеву Демонов за руку. – Тебе придется потолковать со мной по-деловому о приданом – мы придаем ему большое значение, в том мире, откуда я пришел – но вместе с тобой мы же его уговорим, чтобы он согласился не более чем на полдюжины пуховых перин и набор горшков. Ты можешь сготовить ягненка и сливовый пирог? Последняя леди, на которой я подумывал жениться, была высокой красивой девушкой вроде тебя, вот только на кухню дорогу не могла найти без карты и проводника-посудомойщика. Кончилось тем, что она по ошибке приготовила вместо индюшки лошадиную голову, фаршированную овсом, для июльского праздника и мне пришлось отказаться от сватовства…
Глупец! Королева Демонов отошла на шаг от него и вырвала руку, чтобы избавиться от его попыток надеть кольцо ей на палец.
– Они все мне это говорили, – согласился Джон, – когда я сказал, что пойду сюда. – Он аккуратно положил кольцо в карман.
Она показалась ему похожей на женщину, высокую женщину, стройную, как ольховая сережка, не считая пышной тяжести высоких грудей. Светящаяся белая кожа, казалось, сияла сквозь одеяние, что она носила – дымчато-голубые переливы огня при движении; от ветров, которых он не ощущал, ткань, как и ее волосы, струилась, взлетала и свивалась. Черные волосы ходили волнами взад и вперед, пряди, ленты и ценности рассыпались по лицу, падали на спину, блистая, как тела драконов. У нее были распутные глаза.
И почему же ты пришел?
Он ее разозлил и обнажилась фальшь гостеприимства; он заметил, что эта фальшь вернулась, когда она взяла его за руку. Теперь он заметил, что они находятся в огромной комнате: дым, свет и фрагменты пола, что струился подобно мерцающей воде. Он не смог бы сказать, холодно ему или жарко – казалось, все сразу, и все одинаково невыносимо – и тут тяжело было дышать. Тяжело было также решить, были ли запахи, что отягощали воздух, сладкими или тошнотворными. Придворные Королевы Демонов, что кружили позади него, принимали обличье мужчин и женщин – пока он не отводил от них глаза. Он знал, что тогда они меняются и почти видел это.
Он ощущал, что они последовали за ним, когда Королева повела его по коридорам и лестницам, сводчатым террасам, где иногда был день, а иногда ночь, а за окнами падал снег, или дождь, или медленные хлопья огня.
– Чудная мебель, – заметил он и остановился, чтобы очертить контур фарфоровых цветов, которые были вставлены в С-образную подставку для ног из черного дерева. – Я видел похожие штуки во дворце Бела два года назад, хотя как им удалось так выгнуть дерево – этому я так и не научился. А они еще говорят, что это самый модный стиль. Как это вы ухитрились такое заполучить, если заперты в закрытом зеркале последнюю тысячу лет?
Глупец! снова произнесла она, но на этот раз в голосе была тысяча намеков на совершенно другое. Ее рука легко касалась обнаженной плоти его ладони, и ему пришлось отвести глаза от ее губ и грудей. Комната была заполнена бледным туманом и ароматами яблонь и паленого сахара. Странно, но сквозь эти туманы он еще видел сигл Мэб, горящий, словно далекий светильник.
Диван окружали лампы, освещая его и как бы не подпуская туманы. По полу из зеленого мрамора были рассыпаны цветки миндаля.
– Почему ты пришел? – Она заговорила как говорят люди, с помощью губ цвета кровавого рубина, и ее продолговатое, бледное, как слоновая кость лицо было печально.
– Попросить помощи, милая.
– Увы. – Она потянула его на диван рядом с собой. Голос ее был глубок, и в нем была нотка, от которой словно теплая рука изогнулась вокруг его мужского естества. – Хотела бы я, чтобы мы могли ее предложить. Но как видишь, мы не можем помочь даже самим себе. Это меня, Эогилу, предали и полонили из-за того, что сделали не мы.
Из густой дымки возник важный ребенок, вся одежда которого состояла из гирлянды роз, с эмалевым подносом. Стеклянные сосуды содержали вино, ясное, как последний отблеск закатного света, лежали финики, инжир, вишни и гранаты.
– Ты голоден, – сказала Эогила. – Ты проделал долгий путь.
Джон покачал головой. Мэб его об этом предупреждала, словно он не натыкался на это в сотнях легенд и песен. Если уж ни в чем другом, так хоть в этой малости, по крайней мере, все они сходились. – Да нет. У меня в седельных сумах есть мясной пирог, а когда я в последний раз хватил вина, то совсем опозорился – танцевал на столе на свадьбе тети Тилли и развлекался с подружками невесты. – Он взял кубок, который она поднесла к его губам, и опорожнил его на пол. – Но все же спасибо тебе, милая. Хотя может, ты бы дала какие-нибудь носки этому пажу? Она же помрет, бегая босиком по каменному полу. А кто это покрыл зеркало чем-то таким черным?
Ее глаза изменились, теперь она даже отдаленно не была похожа на человека, и в волосы вплелся и зазмеился зеленый огонь. Она ничего не сказала.
– Не люди? – спросил он.
Красные губы чуть приподнялись над зубами и он почувствовал, как там, где ее ногти вонзились в плоть его ладоней, пошла кровь.
– Думали, что это сделали те волшебники из пустыни, но это же были другие демоны, да?
Он словно входил в пещеру к ядовитой змее, обнаженный и со связанными руками. Слышал движение сухих шелковистых колец во тьме.
Что ты знаешь об этом?
– Не много. – У него колотилось сердце. Густой туман позади него шевелился, но он не рискнул повернуть голову; краем глаза он уловил движение света и силуэты в этом свете. – Хотя думаю, что знаю, какая из усобиц между Исчадиями Ночи это была.
Она прижала его спину к диванной подушке, и ее пальцы сошлись на затылке, сильные и холодные, как металлическая гаррота. Он осознал, что мощь ее была превыше силы сильнейшего из людей. Почему ты здесь?
– Потому что морские твари с подножия Семи Островов делают как раз то, что ты пыталась сделать тысячу лет назад, – сказал Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93